Он вспомнил Иобель — ту первую, краткую и в конечном итоге фатальную встречу. Он увидел дульную вспышку ее болтера и ощутил влажный стук, когда снаряд прошел сквозь сочленение в доспехах и взорвался в груди. Он почувствовал, как из тысячи порезов в плоти хлынула кровь.
Бум-стук. Бум-стук…
— Тебе не удалить их все, — сказал он Карменте, давным-давно нашедшей свою могилу в пустоте. — Два из них крюком засели у самых сердец. Закрой рану.
В некотором смысле его тогда убили, одним выстрелом.
Эон назад.
Жизнь назад.
Он почувствовал, как его воля, которая не позволяла серебру добраться до цели, наконец иссякла.
Бум-стук. Бум-стук…
Осталось лишь биение сердец, их ритм и ритм его мыслей.
«Вот и все. Когда все мистерии раскрыты и огонь бытия укрощен, остается лишь это — красный круг, бегущий сквозь плоть в ожидании конца».
Бум-стук. Бум-стук…
За пределами его безмолвного царства его тело и душу обволакивала Рубрика. Больше она в нем не нуждалась. Его воля исполнилась. Теперь от него требовалось только одно — это самое последнее мгновение.
«Все закончится здесь», — повелел он.
Серебро погрузилось в мягкую ткань. Его сердца ударили еще раз…
Бум-стук. Бум-стук.
…и умолкли.
XXIII
Спаситель
Один момент — достаточно короткий, чтобы его оборвать, и достаточно длинный, чтобы удушить остаток бытия.
С поверхности Планеты Колдунов поднялся столб света, раскалываясь на лету. Ветви пульсирующего неона растеклись по небу и ударили вниз. Колдунов на полушаге прикололи к земле яркие копья. Воины Рубрики застыли, охваченные ослепительным сиянием. Живые впали в безмолвие. Из призрачных легионов вырвались ореолы рваного дыма. Стыки брони загорелись, на поверхностях всплыли золотые письмена. Гибкие сочленения треснули. Хлынувший изнутри прах спиралью влился в свет. Вместе с ними потекли голоса, звучавшие громче, чем рокот грома и рев орудий. Рубриканты взвыли, и их вопли были зовом бесконечно умирающего легиона.
Мутанты и люди, находившиеся рядом с Тысячей Сынов, иссохли в мгновение ока. Орды младших демонов шипели, рычали и сцеплялись друг с другом, пытаясь убраться как можно дальше. Большинству это не удалось, и вихри, раскручивавшиеся над воинами Тысячи Сынов, разорвали их на куски. Огни битвы и крики умирающих оборвались, поступь разрушения замерла.
Ктесий, все еще стоявший на своем диске, ощутил, как с уст сорвался последний слог, а затем огонь взорвал его душу изнутри.
Кнекку почувствовал Рубрику до того, как она накрыла его, и начал поворачиваться. Время остановилось. Свет и тьма поменялись местами. Из Кнекку выплеснулось пламя, полыхнув, коснулось Сар’ика и пригвоздило того к воздуху.
Игнис лежал на палубе «Слова Гермеса», когда его тело объяло ослепительно-белое пламя.
Вселенная затрепетала.
А затем — словно правосудие, обрушившееся с небес, — из варпа вырвался «Монолит».
Космический скиталец пробился в бытие, распоров реальность, словно пуля — шелковую ткань. Перед ним катилась волна энергии варпа. Корабли, серебряные башни и демоны перевернулись и закувыркались, наполовину выскользнув из небытия. Противоборствующие интерпретации физики разломали корпуса и тела на части, и куски камней, металла и плоти полетели к далекой поверхности. Обломки загорелись тысячей цветов. «Монолит» вошел в верхние слои атмосферы, гоня перед собой волну горящего воздуха и молний, которая захлестнула корабли, удерживавшие позиции над Городом Башен. «Слово Гермеса» завалился набок и заскользил по небосклону. «Последняя истина» треснула вдоль хребта. Духи, что были закованы в корпусе военного корабля, вырвались наружу, и ударная волна от варп-пролома разорвала их в клочья.
Психический импульс, сопровождавший вхождение «Монолита», встретился с последним моментом Рубрики, словно цунами, накатившая на извергающийся вулкан. Грубая энергия и скульптурная мощь соприкоснулись, размылись, слились. Заклинание дрогнуло.
Вопящие ореолы над рубрикантами съежились, и воины начали двигаться, тряся головами и хватая руками воздух.
Кнекку резко открыл глаза и увидел проносящуюся под ним стеклянную равнину.
Ктесий содрогнулся, и у него была секунда, прежде чем из его уст вырвалось слово.
Игнис покатился, когда «Слово Гермеса» накренился и гравитация на миг дала сбой. Он врезался в стену и рухнул обратно на палубу, словно тряпичная кукла.
Внутри своего санктума Астрей, Берущий Клятвы, вместилище отмщения Магнуса, встал. Его бронзовые доспехи текли и сияли расплавленным жаром. Хрустальное око в шлеме было ярким солнцем. Посох в руке — кривой осколок пламени в ореоле тьмы. Плащ из энергии варпа тащил следом за ним тени и крики, и подле него шла еще одна фигура, чьи крылья и когти были кромками отражений, а глаза — сыплющимися искрами. Вместе с ним поднялись и его армии, вопя в покорности и ужасе.
С насестов на корпусе «Монолита» спрыгнули демоны и ринулись к своей добыче. Из его бортов, подобно вытряхнутым из улья насекомым, выплеснулись штурмовые корабли. От поверхности агломерации оторвались военные суда, волоча из оставленных ран щупальца из плоти и ихора. Корабли открыли огонь, и залпы эктоплазмы опалили небо. Горящие снаряды размером с танк уничтожили серебряные башни. Лазерные лучи пропахали кормы военных кораблей Аримана. Мир содрогнулся. В горных склонах разверзлись трещины и поползли по равнинам. Девять солнц сошли с орбит. От поверхности планеты оторвались целые куски и взмыли в космос.
Астрей ощутил, как Рубрика Аримана, заново рисовавшая реальность, поколебалась. Демон, что делил с ним душу, был ревом в ушах, линией, подобной лезвию клинка, которая отсекала все прочие ощущения. Калитиедиес, Мемуним и другие его колдуны покачнулись, когда Рубрика стала изливать в них свой психический огонь. Астрей ментальным усилием выдернул их обратно в сознание.
+Время пришло. Момент возмездия настал. Встаньте со мной. Почтите ваши клятвы и насладитесь местью+.
Он воздел посох и резко опустил его. «Монолит» у них под ногами испарился, и они понеслись сквозь небо и багровый сумрак.
Гаумата завопил и выронил моргенштерн. Воздух вспыхнул. Черные небеса и серебряная молния придавили его к земле. Сквозь него потекли агония и сияние. Его плоть обратилась в жижу внутри кожи. Он не мог сдвинуться с места, чувствовал себя насекомым в банке для опытов, его мысли были стихающими ударами крылышек о стекло. Работало. Рубрика была внутри него. Он изменялся. Становился. Светился.
Воздух раскололся. Молот из металла и огня разбил небесный купол. Вниз несся перепутанный ком разрушенных кораблей. Энергия, текущая сквозь Гаумату, захлебнулась. От шока он повалился на колени.
Сверху дождем проливались очертания десантно-боевых кораблей, падающих сквозь легионы скалящихся демонов. Он видел их, но не мог пошевелиться, чтобы поднять оружие. Небеса вспыхнули и стали серебряными. Молнии замерцали, превращаясь в черные разломы. Воины Рубрики вокруг него содрогались, продолжая стоять на месте.
