– Ваши таможенники?
– Наши таможенники. Наши. И ваши в том числе.
– Это печальное происшествие, но все причитающиеся деньги вам выплатят в Москве. Разве Олег Капитонович этого не оговорил?
– Он сильно спешил, ваш Олег Капитонович...
Куда здесь?
– Налево. Это ваш Олег Капитонович.
– Хорошо, хорошо, наш. Наш Олег Капитонович сильно торопился и ничего не сказал мне о деньгах. Я полагал, что заплатить должны вы.
– Мы давно за все заплатили.
– Вы так доверяете партнерам?
– Мы так доверяли партнерам.
Слово 'доверяли' Юрген произнес с нажимом, особо выделив окончание. Взглянув в его сторону, Илларион увидел подмигивающий ему глазок пистолета.
– Что вы хотите этим сказать?
– Я хочу сказать, что вы мне не нравитесь, – надменно ответил Юрген. – Вы похожи на.., на подсадного.
– Вы мне тоже не нравитесь, – доверительно сказал ему Забродов, – но это же не повод тыкать в человека пистолетом, как вы полагаете? Если все начнут выбирать себе партнеров в бизнесе, ориентируясь по форме носа или величине живота, мировую экономику ожидает неминуемый крах.
– Мы обсудим проблемы мировой экономики после того, как я взгляну на груз, – пообещал Юрген. – Остановите машину.
– Может быть, сначала доедем до места?
– Немедленно остановите машину, или я вас застрелю.
– Стрелять в человека, сидящего за рулем автомобиля, в котором вы едете, это чистое безрассудство, – сказал Илларион. – Может произойти авария. Ладно, ладно, не дергайтесь, я останавливаюсь.
Уже остановился.
– Отдайте ключи.
– Пожалуйста. А вы умеете водить грузовик?
– Это не ваше дело. Выходите из машины.., и не вздумайте бежать.
Илларион спустился на землю и подождал Юргена, демонстративно засунув руки в карманы брюк.
– Ну? – спросил он.
– Пойдемте смотреть на груз.
– Вы бы хоть пистолет спрятали. Люди же кругом.
– Люди переживут.
– Несомненно. Мне просто неудобно за вас.
– Я тоже переживу.
'А вот в этом я сильно сомневаюсь', – подумал Илларион, но озвучивать свою мысль не стал.
Идя под конвоем Юргена вдоль бесконечного борта трейлера, Илларион спросил:
– Не понимаю, отчего вы взъелись. Ну, не надо мне ваших денег, подавитесь вы ими.., я ведь только спросил.
– Идите, идите. Он только спросил... Вы с первой минуты городите нелепость на нелепость. Смерть Ирмы.., какая-то война на таможне... Тихарь, который забывает оговорить вопросы оплаты...
– Вот и говори после этого правду, – искренне огорчился Илларион.
– Идите, идите... Я устал от ваших сказок. Отстегните тент. Кстати, почему он разрезан?
– А черт его знает. Я же говорю вам: на границе творится черт знает что...
– Помолчите. Открывайте.
Илларион отстегнул заднее полотнище тента и обернулся к Юргену.
– Послушайте, – сказал он, – хотите совет? Не стоит грубить людям только на том основании, что у вас в руках пистолет. Он ведь может дать осечку в самый нужный момент.
Юрген промолчал, выпятив нижнюю губу, и сделал повелительный жест пистолетом. Этот павлин все больше не нравился Иллариону, и это было хорошо: муки потревоженной совести уменьшаются пропорционально неприязни к человеку, в смерти которого вы повинны. Забродов откинул в сторону тент и некоторое время стоял, наблюдая за сменой выражений на лице Юргена. Сначала на этом лице отразилось безмерное удивление: менее всего он, по-видимому, ожидал увидеть совершенно пустой, длинный, как вагон, кузов.
Затем на смену удивлению пришел испуг: вероятно, Юрген думал о том, как он будет докладывать о пропаже груза своему боссу. И, наконец, на лице контрабандиста утвердилась праведная ярость обманутого. Это был опасный момент, но Илларион не спешил: он знал, что его визави сначала выскажется, а потом уж начнет стрелять, иначе клокотавший в нем гнев просто задушит его. Чтобы помочь ему, Илларион заговорил первым.
– Что за черт? – выпучив глаза, спросил он у Юргена. – А где груз?
Юрген с трудом проглотил стоявший в горле комок и хрипло выговорил:
– Это вы меня об этом спрашиваете?
– А кого мне об этом спрашивать? – закричал Илларион. – На таможне груз был на месте! В Крустпилсе груз был на месте – я проверял! В Огре груз был – я насилу оттащил от кузова полицейского, который хотел перевернуть там все вверх дном!
Кого мне спрашивать, а?!
– Молчать! – взвизгнул Юрген, тыча в Иллариона пистолетом. – Кого ты хочешь обмануть, русская свинья? Говори, где груз, или я стреляю!
От волнения он густо пересыпал свою речь латышскими словами, так что Иллариону приходилось напрягаться, чтобы понять его.
– Я понял! – еще немного повысив голос, закричал Илларион, радуясь, что поблизости нет никого, кто мог бы по достоинству оценить кошачий концерт, который устроили они с Юргеном. – Стоянка! Пока я, как дурак, слонялся по Риге и дудел вместе с вами дурацкие пароли, ваши люди умыкнули груз вместе с мебелью! У вас что, мебельный бум? Вот зачем вам понадобилась эта комедия с пистолетом! Разумеется, когда груз доставлен, нужда в курьере отпадает! Тем более, что вечером вы выходите в море!
Он широко взмахнул руками, словно собираясь взлететь, и Юрген с удивлением воззрился на свой пистолет, кувыркающийся в начинающем темнеть вечернем небе. Илларион аккуратно ударил его в задранный подбородок и подхватил под мышки, не давая упасть. Взвалив Юргена на плечо, он затолкал его в кабину, вернулся, подобрал пистолет и небрежно засунул в карман.
Не тратя времени на то, чтобы снова застегнуть тент, Илларион сел за руль и захлопнул дверцу. Бесцеремонно ворочая с боку на бок бесчувственное тело Юргена, он отыскал ключ зажигания и запустил двигатель, оставив его клокотать на холостых оборотах.
Удар, нанесенный Юргену, не был сильным, и тот должен был вот-вот очнуться. В ожидании этого радостного события Илларион закурил и стал смотреть в окно.
Через десять минут Юрген зашевелился, подавая первые признаки жизни. С трудом разлепив веки, он издал слабый стон, жалобно пробормотал что-то по-латышски и уставился на Иллариона, по всей видимости, ожидая ответа.
– Не понимаю, – сказал Илларион. – Я не говорю по-латышски.
– Кругом русские, – пробормотал Юрген и повторил свой вопрос:
– Где я?
– В порту, – любезно сообщил ему Илларион. – В кабине грузовика.
Юрген повел вокруг себя неузнающим взглядом и вдруг резко подскочил, схватившись за карман.
