– Ешь сладости. Они вкусные.
– Вы очень добрый, майстер Ингер, – поблагодарила она, отправив в рот мармеладку, и слегка покраснела. – Простите, что рычала и огрызалась на вас. Вы этого не заслужили.
– Ничего, – он откинулся в кресле и положил руки на подлокотники, стараясь как можно меньше останавливаться взглядом на белой коже плеча, не охваченного одеялом. – У всех бывает плохое настроение. В трудную минуту нам всем просто нужен друг, который окажется рядом. Хорошо, что ты решила бросаться под кар неподалеку от моего дома. И хорошо, что я как раз возвращался с тренировки, чтобы вовремя тебя спасти.
– Хорошо, – согласилась Северина и поерзала на диване, отчего одеяло сползло с плеча еще больше. Перехватила мужской взгляд, густо залилась краской и подтянула край повыше. Майстер Ингер поторопился уткнуться в свою чашку. – А вы, правда, мой друг?
– Старший товарищ, – подтвердил он с легкой хрипотцой в голосе.
– А вас когда-нибудь бросали?
– Всех нас когда-нибудь бросали, – мягко уклонился блондин от прямого ответа. – Не бывает так, чтобы любовь всегда была взаимной. Но это тоже полезный опыт, и его тоже нужно пережить. Чтобы потом стать старше и мудрее, и найти новую любовь, уже взаимную и счастливую.
– Вы говорите, как по учебнику, – губы Северины изогнулись в насмешливой ухмылке, – говорите не как друг, не от души. А еще просили довериться. Эх, вы…
– Ну хорошо, – со вздохом сдался он, – конечно, когда я был в твоем возрасте, я тоже влюблялся в девочек, которые не любили меня. И мне тоже было горько и обидно, когда меня бросали. Это просто нужно перетерпеть, Северина. Главное, чтобы ты была жива и здорова, остальное поправимо.
– А вы сами кого-нибудь бросали? – пронзила она его взглядом.
Он сделал глоток, словно бы размышляя над вопросом.
– Я старался расставаться друзьями.
– А сколько у вас было женщин? Ну, в постели?
– Северина, – майстер Ингер со стуком поставил свою чашку на стол. – Я считаю, что нам не стоит обсуждать эту тему.
– Почему? – она похлопала ресницами. – Вы ведь мой друг. А друзья обсуждают такие темы, потому что доверяют друг другу.
– Я друг. Но я еще и твой учитель. В сентябре ты снова придешь в школу…
– Но ведь это будет только в сентябре! – с жаром перебила Северина. – А пока идут каникулы, и вы не мой учитель, а просто… мой знакомый!
– Кто-то из нас все равно должен соблюдать дистанцию.
– Тогда вы никакой мне не друг! Вы предатель! Вы притворщик! Вы просто хотите выведать обо мне побольше, чтобы потом настучать моему отцу!
Она вскочила с дивана и побежала к двери. Блондин бросился следом, схватил ее за плечо. Отбивалась Северина отчаянно. Одеяло беззвучно скользнуло на пол, и майстер Ингер, тяжело дыша, обнаружил, что прижимает к стене обнаженное девичье тело, трепещущее и мягкое.
Он резко отпрянул, нагнулся, схватил одеяло и укутал девушку. Северина спокойно приняла из его рук концы, ее обида уже прошла бесследно. Она подняла на него зовущий, манящий и очень жаркий взгляд прекрасных глаз.
– Вам понравилось то, что вы увидели, майстер Ингер? Почему вы покраснели?
– Я должен извиниться, – блондин сделал шаг назад, ослабил воротник рубашки и потер лоб, – это вышло случайно. Я не должен был смотреть…
– Я никому не скажу, как вы смотрели на меня, если вы тоже никому не скажете.
– Да, – он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой, – давай забудем об этом… неприятном инциденте, Северина.
– Давайте. Хотя теперь мы квиты, потому что я тоже видела вас голым. И тоже хочу за это извиниться.
– Видела меня? – переменился майстер Ингер в лице.
– Ну вы же и сами прекрасно знаете, что это так, – кокетливо надула губки Северина. – В летнем душе, помните? Вы зашли в соседнюю кабинку помыться, а я подглядела за вами. Знаю, что это плохо… но вы ведь специально туда пошли? А когда вы никому и словом не обмолвились, и даже меня наедине не отругали, я поняла, что вам хотелось, чтобы я вас увидела. Ведь так?
Блондин отвернулся, подошел к барному шкафчику, вынул оттуда бутылку и рюмку, плеснул себе на пару глотков и махом выпил.
– Это было недоразумение, Северина, – произнес он, по-прежнему стоя к ней спиной. – Как взрослый человек, я не должен был допускать подобного. Это моя вина, что я не проверил, есть ли ученики поблизости. Даже если ты что-то увидела… и что-то почувствовала… это только моя вина, за которую я готов нести ответственность. Я не хотел напугать тебя или причинить тебе вред.
– Но вы меня не напугали. Мне понравилось на вас смотреть. Вы очень красивый. Весь.
Майстер Ингер плеснул и выпил еще.
– Ты не должна так говорить, Северина. Теперь я понимаю, что повел себя неправильно. Конечно, я не могу быть тебе другом. Нам нужно позвонить твоему отцу, чтобы он забрал тебя. Оденься, пожалуйста. Видимо, ситуация слишком двусмысленная, и тебе неприятно в ней находиться.
– Я не могу одеться. Моя одежда еще не высохла, – беззвучно ступая, она пересекла комнату и прижалась щекой к спине блондина. – И ты ни в чем не виноват.
– Вы, – он отпрынул от нее и попятился, – обращайся ко мне на «вы», пожалуйста. Нам нельзя забывать о дистанции.
– Дистанция, дистанция, – передразнила Северина, делая маленький шажок вперед. – Неужели ты так ничего и не понял? Не догадался, из-за кого я хотела покончить с собой? Ты, бездушный и неспособный любить мужчина! Ты совсем слепой?!
Резким движением она снова сбросила одеяло на пол. Майстер Ингер плотно зажмурил веки и стиснул кулаки, а Северина подошла и обвила руки вокруг его шеи.
– Я захотела умереть, потому что ты совсем не обращаешь на меня внимания… – прошептала она прямо ему в губы.
– Это детская влюбленность, – он до боли стиснул ее плечи и попытался отодвинуть от себя. – Как взрослый человек…
– Как взрослый человек, ты должен прямо сейчас трахнуть меня на этом столе.
Она прильнула к нему всем телом, и блондин застонал:
– Северина…
– Через год мне будет восемнадцать. Я уже не ребенок, – продолжила она, – и я умею отличить детскую влюбленность от настоящего чувства. А еще, – ее ладошка прогулялась вниз по его груди и накрыла выпуклость ниже пояса брюк, – я умею хранить тайны. Помнишь? Мы же договорились. Я не скажу, если ты никому не скажешь. Это будет наш секрет. Наш маленький секретик…
Он схватил ее за запястье, оторвал руку от своего возбужденного члена и прижал к губам. Лизнул сердцевину ладони, снова застонал глухо.
– Это наказуемо. То, к чему ты меня толкаешь. Меня накажут, если я перейду с тобой грань…
– Но тебе же хочется. Я знаю, что да. И никто нас не накажет. Потому что никто не узнает. Все, чего я хочу, это любить и быть любимой. А ты?
