— Как я понимаю, ты научилась искривлять пространство.
Искривление пространства — вот, значит, как это называлось. В те моменты, когда я замораживала в комнате время, пространство искривлялось. Набрав в грудь побольше воздуха, я залпом выпалила все о своем секрете — о том, что могла плести время без помощи станка. Я даже рассказала Лорисель о тех моментах, когда мне удавалось сплетать другие нити, естественно, не упоминая при этом о Джосте.
— Да, — подтвердила она. — Я знала, что ты это умеешь, но не знала, известно ли тебе самой об этом.
— Я узнала случайно, — пояснила я, мысленно вернувшись к тем моментам, которые мы с Джостом провели в моей комнате, и отвела взгляд, чтобы Лорисель не заметила, как я покраснела.
— Ты начинаешь с левой руки? — спросила она.
Я ненадолго задумалась над ответом.
— Честно говоря, не знаю. Во время работы на станке нас учили начинать с правой. А что, есть разница?
— Ты левша, — уверенно заявила Лорисель. — Пряжницы всегда были левшами. Это позволяет нам сопротивляться течению времени. И управлять им.
— Получается, я всегда должна пользоваться левой рукой? — спросила я, с удивлением разглядывая свои пальцы.
— Нет, — покачала головой Лорисель. — Левая рука очень мощная. То, что ты можешь искривлять пространство, начиная с правой, говорит о твоем высоком профессионализме. И очень впечатляет. Но будь осторожна.
— Ладно, — хмыкнула я.
— Есть еще кое-что, что тебе нужно знать об искривлении пространства, — добавила она, жестом приказав мне молча слушать. — Да, момент, в котором ты находишься, замирает. Но вместе с тем ты автоматически перескакиваешь на другую временную линию. Ты можешь прожить там всю жизнь.
— Я могу там умереть? — спросила я. Может, спокойное угасание вместе с Джостом было предпочтительнее быстрого и безболезненного переплетения? Как бы то ни было, всех нас ждал один конец.
— Да.
— И тогда я умру сразу в двух временных потоках — здесь и там?
— Да, — решительно подтвердила Лорисель.
— Но ведь мир снаружи, — размышляла я вслух, — в этот момент недвижим.
— Именно это ты и должна понять, — сказала Лорисель, подавшись ко мне. — Заморожен лишь тот момент, который ты поймала. Ты создаешь островок безопасности. Время и материя вокруг него замирают, и потому никто не может преодолеть эту преграду. Но все это относится лишь к тому конкретному месту, где ты сплела паутину.
— В других местах время по-прежнему движется?
— Да. И в конце концов Гильдия сможет прорвать твою преграду. На это просто понадобится время.
После этого предупреждения моя вера в маленький пузырь счастья оказалась изрядно подпорчена. Оказывается, никакой безопасностью там и не пахло.
— А можно ли с помощью искривления пространства вернуться в прошлое? — с надеждой спросила я.
— Ты уже знаешь ответ на свой вопрос, — грустно покачивая головой, ответила Лорисель. — Прошлое невозможно вернуть. Мы можем подчинять его себе, замораживая на полях раскопок, однако нити времени все равно движутся вперед.
— Но как же Земля?
Лорисель откинулась на спинку кресла и сложила руки на груди.
— В тех местах, где расположены разработки Ковентри, образуются черные временные дыры. Так нам проще добывать временные нити и элементы для поддержания Арраса. Машины искривляют пространство вокруг себя, и земная жизнь в тех областях останавливается.
— Но за пределами искривленных зон Земля живет своей жизнью? Там все еще могут оставаться люди.
— Не думаю, — спокойно ответила Лорисель. — Оставшиеся на Земле были помешаны на разрушении.
Я нахмурилась, разглядывая простиравшийся во все стороны Аррас. Что лежало под ним?
— Знаете, я обещала Иноре, что никому не расскажу о своем умении прясть без станка, — доверительно сообщила я.
Лорисель печально улыбнулась в ответ.
— Она пыталась тебя защитить. Это умение могло сразу выдать в тебе будущую Пряжницу, вот только Гильдия к тому моменту все уже знала.
— Мне не хотелось ее огорчать, — признала я. — К тому же я надеялась, что, если смогу сидеть тихо, они решат, что ошиблись.
— В этой ситуации твоя наставница сделала все, что могла. Так же, как и ты.
Добрая, заботливая Инора. Из всего, что я узнала сегодня, успокаивало лишь одно.
— Так значит, Инора, — задумчиво произнесла я, — стала частью этого мира?
— Частично да, — согласилась Лорисель.
Часть Иноры сумела улизнуть. Эта мысль грела меня.
— Аделиса, — прервала мои размышления Пряжница, — она что-нибудь сказала тебе, перед тем как…
— Нет. — Я перебирала в памяти подробности нашей последней встречи. — Она вела себя очень странно, и я поняла, что что-то случилось.
— Кормак испугался ее смерти, — прошептала Лорисель. — Он никак не может понять, было ли ее самоубийство следствием процедуры или все это из-за отношений с Валери.
— Поэтому Валери и вырвали?
— Он сильно разозлился, — пояснила Лорисель. — Переплетение должно было изменить мышление Иноры, однако то, что Валери до нее дотянулась, все испортило. В итоге Кормак обвинил Валери в смятении Иноры, но истинных ее мотивов узнать он не мог.
— Должно быть, Приана проболталась. — Откуда еще Кормак мог узнать о встрече Иноры и Валери после переплетения? Вот почему за обедом у Прианы было такое мерзкое выражение лица. — Видимо, для нее месть важнее, чем чья-то жизнь.
— Ты недооцениваешь власть страха. Эту девочку растили так, чтобы она стала идеальной призванной, поэтому не исключено, что она покупается на всю чепуху, которой Гильдия кормит граждан, — добавила Лорисель.
— Это уже не важно, — ответила я. — Приана и Валери стали пешками в игре Мэйлы и Корма-ка. Только они виноваты в том, что случилось с Инорой.
«И они за это заплатят», — про себя добавила я.
Лорисель наклонилась вперед и взяла меня за руку.
— Нам никогда не узнать о том, что произошло на самом деле, ведь мы ничего не нашли: ни записки, ни дневника — ничего.
— Вы хотите сказать, кто-то другой…
— Нет, — оборвала она. — Инора покончила с собой. Первая карта ее мозга показала, что она мучилась от внутреннего конфликта. Ее мысли были разбалансированы, но самоубийства ничто не предвещало.
— Естественно, — согласилась я, выпустив руку Лорисель. — Она жила в постоянной лжи.
— Возможно, и все же она ничего после себя не оставила. Валери мы тоже спросить не можем. Если Инора точно ничего тебе не сказала, — Лорисель сделала паузу, словно ждала моего протеста, — значит, мы никогда не выясним истинную причину произошедшего.
