Оказавшись на поверхности, «плод» утратил неуязвимость.
Он медленно поднялся, а затем зашагал, размахивая руками, словно ребенок, обучающийся ходить. К этому же чуть позже приступили тысячи его собратьев, и многие из них падали, разбивали колени и даже носы. Но никто не прекратил попыток, не отступил и не остановился.
Они не могли думать, не осознавали собственное «я», но понимали, что должны выжить, а для этого – научиться ходить и добывать пищу. И голод терзал их утробы не меньше, чем у тех, кто был рожден обычным способом. А вот властвовавший на горных вершинах холод пока не имел над ними власти.
Вскоре самые ловкие и быстрые из «новорожденных» уверенно зашагали по валунам. Научились держать равновесие на льду, не проваливаться в снег, перепрыгивать трещины, забираться и спускаться по склонам.
А потом они впервые обратили внимание на собратьев – как на потенциальный источник пищи. Многие бросились друг на друга одновременно и сцепились в бешеной схватке. Наиболее умные схватили единственное оружие, что было доступно, – камни.
Захрустели кости под тяжелыми ударами, и склоны гор окрасились кровью.
Толща тумана в чаше Безымянного начала успокаиваться, из нее вновь понеслись звуки – тихий вой, похожий на плач, и зловещее шуршание. Ветер унес их далеко-далеко, до самых плодородных равнин, и многие роданы удивленно прислушались, вздрогнули от беспричинной тревоги…
А новорожденные сражались, умирали или побеждали. Те, кому улыбнулась удача, начинали пировать, разрывая зубами мертвую или еще трепетавшую плоть поверженных сородичей. Но ни торжества и ни радости не было на их равнодушных лицах, лишь голод пылал в белых глазах.
После первой схватки в живых осталось чуть меньше половины рожденных горами существ.
Обглодав кости, выжившие поднялись и, не думая о том, чтобы вытереть покрытые кровью губы, зашагали вниз. Некоторые сбились в группы, другие отправились в дорогу в одиночестве.
Они и погибли первыми, ибо в бесплодных горах, среди камней, льда и снега раздобыть пищу было просто негде. Умерли от голода, и тела их сгнили невероятно быстро, подобно упавшим с дерева листьям. Из тех, кто шел группами, многие тоже лишились жизни, став обедом для собственных спутников, сорвавшись в пропасть, угодив под лавину или обвал. Сгинули все, кто отправился на юг и юго-восток, ибо там Опорные горы простираются на тысячи миль и пройти через них невозможно.
Высокогорных лугов на севере и западе достигли всего лишь несколько сотен новорожденных. Тут они научились добывать пропитание, не убивая друг друга, а охотясь на диких животных.
С этого момента количество смертей несколько уменьшилось.
Оно вновь стало велико, когда белокожие существа столкнулись с роданами, с эльфами на севере, в Вечном лесу, с белыми гномами на востоке и с людьми на западе, около истоков Теграта. И везде чужаков начали уничтожать, на них открыли настоящую охоту.
Слишком хорошо в Алионе помнили, кто именно спустился с вершин Опорных гор почти тысячу лет назад. Тогда незваные гости, называвшие себя тиренами, начали войну без всякого предупреждения. Чтобы уничтожить их, народам Алиона пришлось забыть о собственных сварах и объединиться.
Но, несмотря на это, война была долгой и кровопролитной.
Много позже, в шестнадцатом веке от появления людей, на склонах Опорных гор были замечены еще какие-то странные существа, непонятно откуда взявшиеся. Их прозвали Детьми Безымянного, но поймать ни одного не удалось, однако и никакой войны тогда не случилось.
В этот раз топоры гномов, мечи людей и стрелы эльфов уничтожили почти всех чужаков. Выжили только самые хитрые, сильные и смелые, и их незаконченные тела принялись меняться. Те, что оказались в Вечном лесу, обзавелись зелеными глазами и черными кудрями, спустившиеся к истокам Лоцзы уменьшились в росте и вырастили бороды. Очутившиеся в пределах Тердумеи стали напоминать людей всем, вплоть до мельчайших подробностей.
Они даже научились говорить.
Но эта маскировка спасала далеко не всех. Незнакомцев, попавших в руки селянам или патрулям, допрашивали, а когда те не могли внятно ответить, кто они такие и что тут делают, казнили на месте.
Умирали уроженцы холодных вершин молча, сталь брала их шеи с трудом, точно старое закаменевшее дерево. Вода просто отказывалась принимать в себя, а вот огонь с удовольствием пожирал так похожих на роданов существ. Они сгорали вмиг, и после них не оставалось даже пепла.
Но двое сумели прорваться через все преграды и миновать пограничные районы.
Один, сделавшийся похожим на эльфа, убил неосторожного путешественника, взял его одежду, память и имя. Второй, скопировавший человека, ухитрился, неведомо каким образом миновав пороги, спуститься по Теграту до самого Бегендера. И тут растворился в толпе нищих, которых в столице Тердумеи больше, чем тараканов.
Первый в ближайшем селении купил коня и двинулся на запад немедленно, второй замешкался, добывая необходимые для путешествия деньги. Но оба отправились в одном направлении.
Их вела одна и та же цель, та, ради которой они появились на свет.
Молодой эльф и средних лет помятый бродяга, неотличимые от других странников на дорогах Алиона, не были роданами. Но они умели думать, приспосабливаться и имели, в отличие от большинства разумных и неразумных существ, четкую цель жизни.
И эта цель находилась сейчас на дальнем западе Алиона, на одном из островов Закатного архипелага.
Часть третьяОстров
Очень давно, еще до людей и гоблинов, еще даже до эльфов и нагхов, остров населяли огромные говорящие коты, мудрые и прекрасные. Но мудрость их обратилась во зло, и народ этот сгинул из Алиона, не оставив следов.
Из сказаний острова Тенос
Глава 11Слово капитана
Оставшийся у входа в подземелья гном не обманул. До первого селения путники добрались за два дня, а до моря – за четыре.
Принадлежали эти места озерным гоблинам, одному из многих племен красного народа, раскиданного по Алиону, точно вещи – по комнате неряхи. От сородичей они отличались повышенной носастостью и лопоухостью, так что Арон-Тис рядом с ними выглядел почти человеком.
На странную компанию, явившуюся от гор, местные смотрели с удивлением, но без страха или враждебности. Пускали на ночлег, угощали всем самым лучшим и показывали дорогу.
На четвертый день стал виден Милес, один из портов небольшого государства, зажатого между Большим Огненным хребтом и Западной степью.
– Пришли, ха-ха, – сказал Гундихар, когда они заплатили пошлину и вступили в город. – Что дальше?
– Нужно отыскать корабль, который отвезет нас на Тенос, – ответил Арон-Тис, – а это легче всего сделать в порту.
Но задача оказалась неожиданно сложной. Нет, порт Милеса путешественники нашли быстро, но первый же капитан, услышав название острова, выпучил глаза и стал плеваться, словно верблюд. Второй разразился проклятиями и шарахнулся в сторону, будто столкнулся с оравой призраков.
