Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
Иван взял сухую плеть мяса и поднес ее к лицу:
– Первый раз вижу такое мясо! – тихо проговорил мужик, обнюхивая, как собака, серую, невзрачную на вид плеть.
– Смотри! – Агафья взяла из кучи сухое мясо и острым ножом разрезала плеть. Серая высохшая корочка окружала розоватую сочную мякоть.
Настя жадно смотрела на мясо и невольно шагнула вперед. Агафья протянула отрезанный кусок женщине:
– Бери, бери, ешь!
Настя схватила поданный ей кусок и, не замечая никого вокруг себя, впилась в него зубами.
Люди зашумели, задвигались, раздались радостные возгласы:
– Живем, мужики… Сколько много добра!.. – покосники прямо косами отрезали себе по куску и тут же рвали его жадно зубами.
Агафья, безошибочно определила старшего и озабоченно спросила у Афанасия:
– Э-э, паря, а комендант тут? Ефимка больно просил не попадаться ему на глаза.
– Щас узнаем! – прожевав кусок, ответил Жучков и окликнул: – Мишка, слетай на стан. Посмотри, Поливанов там или уже ушел. Понял?
– Понял! – и молодой парень бегом припустил на стан, где уже вовсю дымил костер. Мишка пулей долетел до стана.
– Тетка Акулина, тетка Акулина! – звонко окликнул Мишка и, сразу же понизив голос, спросил: – Христосик здесь или ушел?
– Да нет его! – отмахнулась Акулина. – Давно уже ушел.
– Вот и ладушки! – обрадовался парень и с радостью доложил: – Там тунгуска, молодая девка, мясо привезла, мно-о-го!
– Мясо?! – переспросила стряпуха.
– Мясо, мясо! – возбужденно подтвердил посланец и подмигнул стоящему около костра мальчишке. – Живем, Федька! – развернувшись, уже на бегу прокричал: – Побегу, бригадира предупрежу! – Еще не добежав до озера, громко закричал: – Нету Христосика, в поселок ушел!
Жучков улыбнулся:
«Христосик… уже прилипла», – подумал бригадир и с облегчением сказал:
– Вот и ладненько, баба с возу – кобыле легше!
Агафья неподвижно стояла среди покосников, наблюдая, как изголодавшиеся люди рвут мясо зубами. Снова задержала взгляд на Николае Зеверове:
«Шибко рыжий! Ровно смуровский мерин». – Потом перевела взгляд на Ивана Кужелева. Ей понравился молодой коренастый мужик с темным чубом, спадающим на цепкие серые глаза. «Хороший мужик, только шибко худой!»
– Тебя как, девка, зовут? – обратился к нежданной гостье Афанасий.
– Агаша! – односложно ответила охотница.
– Пойдем к нам в гости, Агафья, переночуешь у нас, – пригласил тунгуску бригадир.
– Не-е, паря, мне домой надо!
– Куда ты одна – на ночь глядя! Да и гроза собирается! – попробовал уговорить Агафью Жучков.
За рекой, почти не переставая, погромыхивал гром.
– Пошто одна! Со мной собачки. Спички есть, оленья шкура есть – переночую! – спокойно ответила молодая тунгуска и поторопила бригадников: – Сабирай мясо, ешьте; мне ехать надо!
– Спасибо, Агаша, не знаю, как тебя по батюшке! – и скомандовал покосникам: – Забирай, ребята, мясо!
Лодка вмиг опустела.
– Эй, эй! – спохватился бригадир. – Вы хозяйке-то оставьте, оглоеды!
– Не надо мне, все берите! – сказала Агафья и шагнула к обласку.
– Садись, я помогу столкнуть! – проговорил Иван и подошел к Агафье.
Тунгуска глянула искоса на мужика, поправила сиденье и, опираясь на весло, неторопливо уселась. Иван взялся за носовую распорку. Обласок качнулся и медленно пополз в воду. Ружье, лежавшее на поперечной распорке, скользнуло и с легким стуком ударилось о дно обласка. Иван не удержался и взял в руки двустволку. Взведя курки, он поднял ружье, целясь поверх осин.
– Хорошее ружье, прикладистое! – похвалил Иван, осторожно кладя двустволку на место.
Агафья с интересом следила за мужиком. По тому, как взял в руки ружье, приложил его к плечу, было видно, что человек не первый раз берет в руки оружие.
– Охотник? – спросила тунгуска. – Зверя промышлял?!
– Какой зверя! – усмехнулся Иван. – Так… по мелочи… утками да косачами баловался.
– Пойдем со мной тайга! Белку стрилять будим, капканы ставить, ловушки. Харашо-о, тайга!
– Рад бы, Агаша, да грехи не пускают! – Иван оттолкнул обласок от берега. – Шут его знает. Можить, когда-нибудь и встретимся в тайге. – Кужелев стоял на берегу, следя, как, ловко загребая веслом, тунгуска развернула утлую посудину.
– Мотри, мясо не замочи! – крикнула Агафья. – Спортится… Погода ломатся!
– Чего же ты, беги следом. Ишь, какая гладкая!.. – со злой усмешкой проговорила Настя. – Где уж мне, кляче брюхатой!
Иван повернулся к жене и с удивлением спросил:
– Настя, ты чего это разошлась?
– А ничего – кобели бессовестные, повылупили зенки! – Настя тряхнула головой, повернулась и пошла на стан.
Где-то далеко за Васюганом грохотал гром. На горизонте сквозь рваные тучи кровавыми полосами багровела заря.
Дождь пошел ночью. Афанасий не спал; прислушиваясь к монотонному непрерывному шороху дождевых капель, он безошибочно определил: ненастье установилось надолго.
Сон не шел к бригадиру. Он лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к равномерному шуму дождя и перебирая в памяти всю свою нескладную жизнь.
Афанасий был однолюб. В молодой жене души не чаял, но пожить не пришлось… Через год его Татьяна заразилась тифом. С тех пор Жучков жил один – бобылем. Топил свое горе работой. И так десять лет…
Не заметил, как попал под раскулачивание. Жалко было, конечно, порушенное хозяйство, нажитое с таким трудом, но особенно жалел Афанасий старого мерина, Ваську. С ним он начинал распахивать свою землю, на нем возил бревна из леса на строящийся дом, на нем же отвез Татьяну на деревенский погост.
– Ох-хо-хо, – тяжело вздыхает Афанасий, а перед глазами все стоит старый мерин. Жалко было и Гнедка, выездного жеребца, и двух кобылиц. Имя че – молодые, только хвостами взыграли, когда со двора выводили. Не понимали, дурачки, где им дни коротать придется. А Васька понимал… упирался, когда из загона выгоняли. В воротах мерин оглянулся на хозяина и коротко заржал. Из глаз у старой лошади струились слезы. Бежали слезы и у Афанасия, только не было их видать, терялись они в рубленых мужских морщинах, прятались в бороде.
Жучков так и просидел на завалинке, не двигаясь, пока чужие люди хозяйничали у него во дворе.
Вспомнил свою деревню, дом, и у Афанасия запершило в горле…
Из соседнего балагана послышался детский плач. Плакал Федька, сын Акулины.
– Осподи, наказание ты мое! – причитала мать. – Разве можно зараз столько много исть! Давай живот потру.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
