– Пойдем, я покажу другой выход, – сказала девушка, тронув меня за руку, и указала куда-то в темный проем под самой сценой напротив главного входа.
«Черные береты» врезались в толпу, с беззастенчивой грубостью расталкивая людей. Заходили ходуном синаптические дубинки. Юная шлюха сбежала по ступеням и придержала для меня дверь. Я догнал ее, шагнул внутрь, дверь захлопнулась.
В помещении было мрачно и сыро. Я запнулся о вспученные половицы. Здесь висел терпкий запах, царили странные звуки, хорошо уловимые сквозь настойчивую пульсацию доносящихся сверху басов. Где-то рядом разгорелись нешуточные страсти: кто-то кого-то ругал, уговаривал, восторгался. Временами у дальней стены что-то глухо билось о стену.
Вокруг царил хаос, ситуация вышла из-под контроля.
Мы подошли к одной из ближайших дверей, моя спутница отворила ее и провела меня внутрь. Там не было ни кровати, ни диванчика, ни подушек. Комната вообще не напоминала будуар. Лишь три деревянных стула скромно выстроились у стены.
– Жди здесь.
– Чего именно? Сколько ждать?
– А сколько не жалко за мечту?
– Да нисколько, мне некогда!
– Какой ты нетерпеливый. Остынь. Минутку побудь здесь, потом заходи.
Моя спутница указала на дверь, которую я ранее не заметил. Она была окрашена в тон выцветших стен. Одинокая тусклая лампочка под потолком лишь усиливала впечатление запустения. Девушка направилась к двери и исчезла за ней. Напоследок я успел уловить ее жест – подняв руки над головой, она стянула с себя футболку.
Мне представился плавный изгиб ее спины, круглые шишечки позвонков – и все скрылось.
Оставшись в одиночестве, я принялся шагать из угла в угол. Что она имела в виду? Одна минута, это сколько? Нужно засечь по часам или сосчитать до шестидесяти? Я был в состоянии нервного возбуждения. Почему она там так долго возится?
Я нетерпеливо толкнул дверь и, превозмогая сопротивление пружины, открыл ее. Внутри оказалось темно. Из комнаты, где я только что был, лился тусклый свет, но это мало что меняло, и мне практически ничего не удалось рассмотреть. Вроде бы внутри находилось что-то крупное, неопределенной формы. Выставив вперед руки и порядком нервничая, я попытался сориентироваться в пространстве. Здорово отвлекали приторный запах духов и громыхающая музыка – сюда она доносилась приглушенно. Судя по всему, здесь повсюду глухие стены, а значит, это комната, а не коридор.
Я осторожно, на ощупь, прошел внутрь. С шумом захлопнулась пружинная дверь, и в тот же миг помещение озарилось светом – в углах под потолком были вмонтированы яркие лампы.
Это уже был будуар. Посреди комнаты, занимая собой ее большую часть, стояла богато украшеная кровать с массивной резной спинкой, сработанной из какого-то дерева. На ней – безразмерные пышные подушки и куча лоснящихся атласных простыней. На постели в непринужденно-расслабленной позе лежала женщина – не та, молоденькая, что меня сюда привела, а совершенно другая. И конечно же, она тоже была шлюхой.
Она лежала совершенно голая, подогнув под голову руку. Рот приоткрыт, губы влажные, веки опущены. По сторонам свисают большие груди с расслабленными сосками. Приподнятое колено обнажает промежность, в которой утопают кончики пальцев. Женщина была залита ярким светом и, вместе с кроватью, казалась центром инсценировки.
У меня чуть не подкосились ноги. Того, что предстало моим глазам, просто не могло быть в реальности. Я смотрел на нее, не в силах отвести взгляда.
Шлюха словно позировала для полотна, которое мне много раз представлялось в мечтах. И это было не просто сходство, реальность была идентична картине!
Затерянный образ из глубин моей памяти. Я вспомнил тот день, когда впервые оказался в прохладном полумраке архива художественной галереи Джетры. Дрожащими пальцами я касался заветного полотна, прижимался ладонями, потным лбом, ненасытно и жадно, с горячечным жаром юнца. Это была она, «Покинутая Августина», наиболее обсуждаемое и осуждаемое полотно.
О, я вспомнил название картины! Но как?
Передо мной возлежала та самая Августина. Безупречная репродукция! Не сказать, чтобы модель была точной копией, зато как разложены простыни и подушки! Капелька пота скатилась меж обнаженных грудей, оставив там влажную полосу, – о, как часто сходил я с ума, воспроизводя в своей памяти этот сладостный образ!
От удивления и неожиданности я даже на миг растерялся. Наверняка было ясно: передо мной не та тощая девица, что снимала футболку, и не одна из тех увядших шлюх с наушниками, которые перехватили меня на танцполе. От худышки в футболке ее отличали куда более сочные формы, от других – несомненная красота. Но что странно, она как будто специально приняла эту позу, распростерлась на простынях, как будто копировала образ, ведомый мне одному. Тот образ, что всплыл из пустот моей памяти! Что это, совпадение? Или она как-то прочла мои мысли?
Как там сказала девчонка? «Храм мечты»? Это невозможно!
Действительно невозможно?
Нелепо думать, что все подстроено. Необыкновенно сходство с полотном! И все нюансы, до мельчайших деталей, живы в моей памяти. Тем не менее дама с постели преследовала весьма прозаичную цель. В конце концов, она просто шлюха.
Я молча смотрел на нее и никак не мог понять, что же мне обо всем этом думать.
Тут она заговорила, по-прежнему не открывая глаз:
– Если и дальше собрался стоять и пялиться, то лучше сваливай.
– Я… я тут кое-кого искал, – промямлил я. Она не ответила, и я добавил: – Одну молодую особу.
– Бери меня или уходи. Я здесь не для просмотра. Ты должен наброситься на меня и получить удовольствие.
Во время нашего разговора она ни разу не изменила положение тела, и даже губы ее еле двигались.
Я еще постоял и полюбовался, понимая, что вот оно, место и время, когда мечты мои могли воплотиться в жизнь. А потом шагнул назад. По правде сказать, мне было страшно. Я не успел еще повзрослеть и не имел никакого опыта в сексе. К тому же все оказалось чересчур неожиданно: столкнуться с искусительницей Асиццоне во плоти.
Неловко шаркая и спотыкаясь, я сделал то, что мне было велено. Свалил.
Выбирать направление особенно не пришлось. В комнате имелось всего две двери: та, в которую я вошел, и другая с противоположной стороны. Я обогнул кровать и направился к дальней двери. «Покинутая Августина» не шелохнулась и не посмотрела мне вслед. Да она, кажется, на всем протяжении разговора не удостоила меня даже взглядом. От стыда я потупил взгляд, не хотелось, чтобы она наблюдала мое позорное бегство.
Я прошел во второй узенький коридор. Здесь оказалось темно, хотя в дальнем конце мерцала тусклая лампочка. Эта встреча все-таки произвела на меня должный эффект – несмотря на испуг, я дрожал от сладостного предвкушения. Желание нарастало, буквально захлестывая меня. Я вышел на свет, где-то сзади захлопнулась дверь. Пока я шел по коридору, по пути не попалось ни одной двери, и я решил, что в этом алькове находится выход. Я пригнул голову, чтобы пройти под аркой, и запнулся о чьи-то ноги. Мужчина и женщина барахтались на полу и, по всей видимости, занимались любовью. Во мраке я их толком не рассмотрел. Я пробормотал на ходу невнятные извинения и поспешил дальше, однако уперся в тупик. Было темно, и я стал шарить руками в поисках двери, но стена оказалась глухой; оставалось лишь пробираться назад.
