Кадры решают всё
«Тогда был культ личности, – сказал о сталинском времени Михаил Шолохов, – но тогда была и Личность».
Потом наступила эпоха культа Должности. Оды Хрущеву слагались под анекдоты о его убожестве. Слабоумие Брежнева лишь увеличило поток адресованных ему славословий. Политический импотент Горбачев за шесть лет не растерял жаждущих лизнуть его ботинок.
В благополучном королевстве место красит короля.
Посеявшего смуту Горбачева Ельцин вытолкнул из Кремля не авторитетом – силой. Силой он удержал власть в 93-м и с угрозой применения силы – или я, или гражданская война! – сохранил ее на выборах в 96-м.
Изнасилованная страна имеет ныне президента, который вобрал в себя черты всех прежних правителей эпохи культа Должности. Как Хрущев, Ельцин потешает театральную элиту на юбилее Ленкома. Как Брежнев, без конца обнимается с главами так называемых дружественных держав, отщипывая им при этом что-то от России. Как Горбачев, он издает указ за указом и тут же о них забывает.
Ельцин олицетворяет собой вырождение номенклатурной власти, утратившей все способности, кроме способности сосать. Эта власть не только высосала соки из экономики, науки, культуры и армии. Она семь лет не обновляет системы жизнеобеспечения страны. А это значит, что вслед за грохотом падающих на жилые дома самолетов и взрывами в шахтах у нас неизбежно начнут останавливаться АЭС и электростанции, и выходить из строя водо– и теплосети.
Россия превращается в Дикое поле, в огромный бантустан, где полно природных богатств и где население можно либо заставить обменивать алмазы на тряпки, либо просто перебить. Диким полем Россию называла белая эмиграция в начале двадцатых, видя, как ее недра переходят в концессию к иностранному капиталу. Но тогда произошло, казалось бы, невероятное: из сырьевого придатка Запада страна вдруг стала превращаться в индустриального гиганта, из года в год набирающего мощь. Возможно ли такое сегодня? На исходе 90-х Россия располагает основными фондами и грамотными работниками, которых у нее не было в середине двадцатых. Сегодня есть объективные предпосылки для экономического подъёма. Но нет субъективных. Нет реальных планов и организаторов этого подъёма – и потому нет энергии в обществе. Пока нет.
Русский медведь свирепеет, когда в берлогу проникает холод. Ныне дело идет к тому, что паразитическая власть оставит нас без тепла в квартирах. Медведь рассвирепеет. А когда руководить государством становится опасно, ничтожества не задерживаются у власти.
В двадцатые России нужна была Личность, отвечающая ее запросам, и она вручила всю полноту власти Сталину. Наш новый лидер будет похож на Сталина. Похож тем, что он тоже будет Личностью. Откуда следует ожидать его появления?
Сегодня идеалы сталинской империи так же являются идеалами восьмидесяти процентов российских граждан, которые хотят иметь сильное, ни перед какой «большой семеркой» не заискивающее государство, хотят, чтобы им платили по труду, хотят, чтобы власть, как и прежде, содержала школы, науку, культуру, армию и защищала от произвола. Идеалы большинства не изменились. Но изменилось качество этого большинства.
К началу XX века верхи общества, развращенные сытостью и праздностью, были поражены инертностью. В низах же энергия била ключом. Там рождались и росли самые пассионарные люди. И потому низовая крестьянская Россия сумела выдвинуть в лидеры страны человека из своей среды – крестьянина Тифлисской губернии, бомжа и каторжника.
За годы Советской власти произошел перелив энергии. Все самые башковитые и хваткие люди из низов могли без труда получать образование и перемещаться в верхнюю часть социальной пирамиды. Но прогнившая партноменклатура не давала простора их способностям. И когда старый режим рухнул и все стало разрешено, то наиболее энергичные люди из верхних слоев ринулись в банки, в коммерческие структуры, в бандформиорвания, в региональную власть.
В результате в производстве, науке, в образовании, в армии остались честные, совестливые, талантливые в своей профессии, но инертные. А где буйных мало, там нет вожаков и потому трудовые коллективы и воинские гарнизоны, не получая месяцами зарплаты, никакой заварухи не устраивают.
Горючая смесь возникнет и полыхнет, когда недовольство пассивного большинства сольется с недовольством властью хотя бы части активного меньшинства. В их совместном противостоянии режиму и родится новый лидер России. Кто им станет: председатель разоренного колхоза или мэр процветающей Москвы Лужков? Нищий русский ученый или калмыцкий президент-миллиардер Илюмжинов? Командир спецназа или некоронованный король Красноярского края Быков? Губернатор Ставрополья Черногоров или глава Московского инвестиционного фонда Ушаков? В пожаре 1917–1922 годов на роль вождя России претендовало несколько десятков человек. В той политической группе-силе, которая затушила пожар, претендентов осталось пятеро. Победил угодный Богу и народу.
