– Вижу, вижу. Не опоздал.
– Пробки, товарищ генерал-майор. Водитель молодец.
– Знаю, но не опоздал же. Нам на вертолёты бы пересаживаться, да кто ж разрешит… Авиаторы сами пешком по городу ходят… Проходи, Юрий Михайлович. – Старшие офицеры поздоровались, генерал указал полковнику на стул возле стола. – Присаживайся.
– Я документы не взял, они у моего заместителя, товарищ генерал. Разрешите принести? – Золотарёв чувствовал себя неуютно. Никогда не ходил к начальству не подготовленным. Всегда знал что нужно и по какому поводу, а сейчас терялся.
– Да нет, не нужны мне бумажки… Они в своё время, – генерал сел напротив полковника, придвинулся ближе, положил руки на стол. – Тут другое. – Помолчал некоторое время, глядя прямо в глаза. – Я слышал, вы у себя детский сад там открыли… Суворовское училище, кадетский корпус? Или что это? – спросил он.
Оп-па! Ни один мускул на лице полковника не дрогнул, хотя он точно растерялся, комдив это по глазам видел, и пауза с ответом излишне затянулась. В принципе, комдив знал, полковник Золотарёв, как и все остальные командиры его полков, на любой вопрос о боевой готовности полка, вооружении, материально-техническом обеспечении, обучении, состоянии воинской дисциплины, и прочих обширных армейских проблемах подчинённых в любое время дня и ночи мог ответить. Не просто ответить, а конкретно и с определённой точностью: готовы потому что были, жили этим. Но про «детский сад» – для Золотарёва, было полной неожиданностью. Комдив это угадал, уловил, с интересом наблюдал. Верная значит информация, отметил он про себя, ну-ну, и что?.. А Золотарёв мучился, судорожно размышлял: говорить – не говорить… Не говорить – потому, что и сам ни достойного ответа не видел, ни программы решения создавшейся ситуации. А во-вторых, это вытекало из первого, рано значит было докладывать. Вопрос был не проработан, не подготовлен. Комдив ждал. Полковника сбивало ещё и то, каким ровным, спокойным тоном был задан вопрос, из которого не возможно было понять отношение начальника, доволен, или ругать будет…
– Никак нет. Детский сад мы не потянем, товарищ генерал, – попытался было отшутиться полковник.
– Я понимаю, – генерал не принял шутку, смотрел всё так же спокойно и серьёзно. – А что же это?
– Это… Виноват… Инициатива, случайность… Я назначил расследование. – Полковнику Золотарёву вдруг стало жарко. Он заёрзал на месте.
– Так… А если коротко и в общих чертах… Поясните.
– Докладываю. Музыканты моего оркестра отбили двух подростков у… – Полковник на секунду замялся, но нашёл нейтральное определение. – У иногородних торговцев на рынке, беспризорников.
– Угу-угу, так.
– Но вместо того, чтобы сдать их в детскую комнату милиции, оставили себе, товарищ генерал… на воспитание вроде бы… Только двоих, этих…
– Угу… – Всё так же нейтрально поддакивал генерал, но переспросил. – Так, вроде бы, или оставили?
– Да, вроде бы… оставили… – Полковник юлил, это было заметно. И в этом чувствовал себя очень плохо, мялся. Невольно ждал подсказки от начальства, старался угадать, а помощи не было… Первым же высказать своего мнения он не мог. Не приучен был, не получив приказа бежать впереди «паровоза»… А вот получилось… Стыдился сейчас за свой малодушие. А действительно, поступок он совершил или проступок? Сам то он считал, что это поступок, а вот как к этому отнесётся генерал? Кто-то ведь ему доложил? Когда? В каких красках и под каким углом? Это же важно! «Махнёт шашкой» генерал – всё пропало, не восстановишь.
– А вы-то сами как думаете? – словно подслушав, задал вопрос генерал. – То что вы назначили служебное расследование я понял. Только угол постановки вопроса не понял, по какому поводу: зачем отбили или зачем взяли?
– То, что отбили – это хорошо… наверное, а вот… Беспризорники, товарищ генерал, жалко.
– Что-то проясняется, хотя, не совсем. И дальше что?
– Я беседовал с дирижёром, лейтенантом Фомичёвым, и музыкантами, но они стоят на своём, нельзя выбрасывать детей из коллектива, это не гуманно, не по христиански, не по человечески… Либерализм, товарищ генерал, демократия… Допустимый фактор, я думаю, приходится считаться… К тому же, разрешающий приказ министра обороны России есть, брать в войска воспитанников.
– Я знаю. В наших войсках вы впереди планеты всей. Понятно. А ваше, личное мнение?
– Моё? – удивившись и одновременно прислушиваясь к себе, переспросил полковник и неожиданно выпалил, даже обрадовался этому. – Я с ними полностью согласен, товарищ генерал, коллектив здоровый, не только в армейском плане, но и в творческом, лауреаты, если помните…
– А-а-а, да-да! Как же, как же, помню, – улыбнулся генерал. – Как раз перед моим назначением это было, мне рассказывали, в Швецию летали… Хорошо показались. Не опозорились. Командующий благодарности всем объявлял… Главком даже в курсе был… Помню.
– Так точно. А они – мальчишки – дети, как-никак, наше будущее… Стыдно порой смотреть… В наше-то время…
– Угу, это понятно. И вы значит решили… – генерал умолк, заострив интонацией, давая возможность полковнику высказаться…
– Решили, но не окончательно ещё, – вновь сбился на «осторожный» тон полковник. – Я дал команду найти их родителей… по возможности… Выяснить их статус, мнение… Мы же не можем без разрешения родителей…
– Это правильно, – генерал одобрительно кивнул головой. – А если у них родителей нет?
– Такого не может быть. Родители у всех есть.
– Я понимаю, – согласился генерал, и вновь озадачил. – А если они в горячих точках где погибли, или в отдалённых краях сроки отбывают?
– Какие точки? Они местные! А если сидят родители, или спились, тем более значит есть смысл помочь ребятам… Вытащить их… Наш долг, честь!
– Это да, это да… Хорошие слова, сильные… Все бы так понимали!.. А с другой стороны, – генерал откинулся на спинку стула, задумчиво нахмурился. – Не наша это работа, мы же не педучилище, не академия… Мы – армия.
– Да, но у нас большие воспитательные возможности, товарищ генерал, – позволил не согласиться полковник. – У нас кадры, техника, традиции… Мы – армия, да.
– Согласен. Но я говорю о том, что нам боевой подготовкой нужно заниматься, новую технику осваивать, вооружение… Укреплять силы. Время-то какое, сами же видите… Терроризмом, шовинизм, национализм, коррупция, преступная халатность… Геополитические претензии, территориальные, политические, олигархические… – генерал пристукнул кулаком по столу. – Это похлеще прямого противника будет, там проще. – Золотарёву это было понятно, даже золотая звёздочка на груди генерала утвердительно качнулась. – Нас командующий собирал, – продолжил комдив, кивнув головой за спину, – я на совещании сейчас об этом докладывать буду, особо нацеливал, сказал, президент на нас рассчитывает, на народ, армию…
– Мы не подведём, товарищ генерал… И нам без разницы какой национальности враг и где он находится. Враг – есть враг, а друг – есть друг. Хоть жёлтый, хоть чёрный, хоть коричневый, хоть в крапинку, если друг… Нас всегда учили уважать любые национальности. Лишь бы они не нарушали наши законы, Конституцию. Не ущемляли наши права, права тех же мальчишек, например… А тут…
