— Дети, — сказал Ушанов. — Их дети уже могли летать.
— И они остались там, чтобы основать новое племя, новый народ, — добавила Эвелин. — Похоже, они очень счастливы здесь. Просто невероятно счастливы. Они очень хотели оставить нас на острове в качестве почётных гостей, но, когда мы сказали, что нам пора уходить, они не стали нас удерживать.
— Кожа у них голубая, — сообщил Росс. — Под цвет неба. Участники пропавшей экспедиции — это предки летунов, которых мы видели в нашем времени!
— Так они все, что же — мутировали? Это чепуха какая-то. Генетика так не работает.
— Конечно нет, — неуверенно проговорила Вера. — Не так давно мы с Ириной обратили внимание на то, что Росс рассказывает о джекках. На основании отрывочных сведений Базарова сделала вывод о том, что мува прибегают к убийству новорождённых — в целях борьбы с генетическими изменениями. Делается это целенаправленно. Понимаете… Пару недель назад работодатель Ирины был в отчаянии. Его горе было особенно велико, потому что его семья потеряла, похоже, третьего младенца за год. Поначалу мы подумали, что дело в какой-то болезни, но вроде бы никто не болеет. Тут вообще нет врачей — по крайней мере среди мува. Но мне кажется, что и у других народов тоже нет лекарей.
— Но мы-то точно больны, — заметил Гордон и тем самым указал на очевидное.
Павлова кивнула. Её взгляд был встревоженным.
— Доберёмся и до этого. Но сначала — о том, что случилось на прошлой неделе. Мы не рассказывали об этом, потому что настоящих свидетельств у нас не было, одни догадки. Но мы решили, что нужно действовать как можно скорее. Ирина попросила меня отвлечь мува, а сама покопалась в их компьютере и обнаружила, что они тоже значительно изменились по сравнению с тем, какими были прежде. Правда, у них изменения происходят медленнее. Вот они и пытаются остановить перемены таким страшным способом. Так что все, что происходит здесь с различными видами, — это невероятного масштаба генетические манипуляции.
— Генетические манипуляции? — переспросил Эш.
Росс расхохотался. Смех был горьким, неприятным, совсем не похожим на обычный, заразительный смех Мердока.
— О, ты ещё не знаешь хорошей новости. Ты не понимаешь, что все это означает.
Эвелин широко раскрыла карие глаза.
Глава 26
Росс наблюдал за тем, какое впечатление эта новость произведёт на Гордона Эша. Археолог только прищурил синие глаза и напряг плечи.
А потом поднял голову и сурово вопросил:
— Где Ирина?
Взгляды всех собравшихся устремились к Вере. Та пожала плечами.
— Наверное, заканчивает работу или ещё чем-то занимается.
— Чем занимается?
Павлова снова неуверенно пожала плечами.
— Она не всегда рассказывает мне о том, над чем именно работает… Она закончила расшифровку блокнота Павла и пару раз по вечерам уходила…
— Хотела раздобыть записи Светланы, — пояснил Михаил. — Я отдал ей диск с важными для нас данными.
— Следовательно, Базарова занята подготовкой отчёта для всех нас? — осведомился Эш, которому очень хотелось поскорее докопаться до сути.
— Не знаю, — покачала головой Вера. — Просто она несколько вечеров подряд уходила. Говорила, что сверяет данные. Я её дважды спрашивала — какие именно данные. А она делала вид, что не слышит вопроса. — Павлова грустно улыбнулась. — А я, признаться, как прихожу в нашу комнату от вас, так сразу ложусь и засыпаю. Я все время голодная, мне постоянно нужен белок, и спасть постоянно хочется. — Она поморщилась и снова пожала плечами — так, будто у неё болела спина. — Как думаете, не отрастут ли и у нас крылышки, если мы в скором времени не уйдём отсюда?
Михаил рассмеялся.
— Нет, — сказал Ушанов. — Но наши кости — они теряют массу.
Эти слова подействовали на весёлость Никулина, как вода на пламя.
— Почти у всех нас не осталось в организме жира, — заметила Эвелин и повернула голову к Вере. — Вы с Ириной анализировали нашу пищу. Этот сырный пирог, который мы все так полюбили, — это ведь чистый белок?
— Да, — ответила Павлова.
— Топливо для молекулярных изменений, — проговорил Гордон. — Наш обмен веществ работает на износ. Вероятно, отчасти этим и объясняется наша слабость.
Он слегка нахмурился и посмотрел на Виктора.
— Какие ещё данные понадобились Ирине для проверки?
— Мои карты, — ответил Виктор. — Они нужны для последнего отчёта.
Археолог опустил голову. Некоторое время он изучал собственные руки, потом поднял взгляд и сказал:
— Миссия прекращена. Зинаида не позволит никому вернуться в то время, когда здесь работала русская экспедиция.
На Михаила он смотреть не стал.
На светловолосого русского посмотрел Росс. Тот насмешливо улыбнулся.
«Готов об заклад побиться: он уже пытался смотаться в прошлое в одиночку», — подумал Мердок, но постарался сдержаться и не злиться на русского за это.
Ведь наверняка он не знал, было это или нет, а если и было, то Никулин, судя по всему, был лишён доступа к оборудованию, предназначенному для скачков во времени — а конкретно, для скачков в прошлое.
— Давайте заканчивать, — решительно сказал Эш. — Нам всем пора на свои рабочие места. Для нас это последняя возможность собрать дополнительные данные. Я буду разрабатывать план освобождения Сабы, а потом мы все уберёмся отсюда.
— Мне такая постановка вопроса нравится, — заметил Росс.
— Я готова, — добавила Вера, сделав большие глаза.
Михаил промолчал.
Гордон поднялся и отстегнул от ремня рацию.
— Саба не отвечает, — проговорил он через пару секунд, а когда он шагнул к двери, Росс услышал, как он говорит в микрофон: — Ирина? Слушай меня внимательно: вот последние…
— Что-то ещё? — спросил Мердок, когда больше никто не тронулся с места. Он посмотрел на Веру. Та кусала губы. Но вопрос Росса на самом деле больше относился к Михаилу.
— Всего хорошего, — буркнул Михаил и вышел. Виктор последовал за ним, на пороге обернулся и смущённо улыбнулся. Павлова ушла молча.
Саба приняла лекарства, а потом спустилась в столовую, чтобы поесть. Позавтракав, она сразу отправилась в аудиторию, где с ней занимался Жот. Там она обнаружила риллу и виригу. По всей видимости, они ждали её.
Женщина произнесла по-йилайлски:
— Я должна поговорить о том, что пережила прошлой ночью, потому что у меня много вопросов.
Рилла ответила:
— Мы здесь, по твоему желанию.
