Действительно, из окон многих домов стали появляться белые простыни, мелкое постельное белье, полотенца, обрывки светлой материи. По ним можно было определить, в какие квартиры уже поднялись из подвалов люди.
– Ну что, пойдете дальше или вернетесь домой? – спросил Родионов.
– Если позволите, продолжим прогулку, – ответил Антал.
– Идите, только помните: в любую минуту вы можете оказаться под прицелом снайпера или на ваши головы упадет снаряд, обрушится стена, просто свалится кирпич…
Чем ближе они подходили к проспекту Народной Республики, тем больше виднелось развалин и тем горше становилось на душе.
– Знаешь, любимый, я сделала открытие: руины везде одинаковы, что в Донбассе, что в Будапеште, и ничего иного, кроме душевной боли, они не вызывают. Пошли домой!
– Да, пошли. Тем более что здесь действительно опасно…
Антал выбрал другой маршрут, поэтому они уже не встретились со знакомым танкистом. За все время пути до них не донеслось ни единого выстрела или взрыва, тишина поразила их настолько, что показалось, будто час назад в Будапеште взорвался последний снаряд. Дома они взялись наводить порядок и налаживать нормальный быт. Первым делом занавесили одеялом самое большое окно, в которое дул прохладный ветер, в остальные окна вставили картон – сразу стало тише, потом растопили камин, от него комната озарилась светом, и повеяло радостным теплом. Пока Верка придумывала, что приготовить на обед, Антал вспомнил, что приемник может работать от батареи, и попробовал его включить, но, увы, батарея давно села, а позаботиться о ее замене как-то не подумали. Раздосадованный, он снова включил местное радио – оно работало.
– Вера, диктор от имени руководства ВПТ объявил о прекращении полномочий правительства Имре Надя и революционных комитетов и призвал горожан принять активное участие в восстановлении города. Он говорит, что вместе с саперами уже работают аварийные бригады, что на днях во многих кварталах столицы будет восстановлена связь, появится электричество и вода. А вот информация по душе и для желудка: названы места, где развернуты армейские полевые кухни. Две из них находятся недалеко от нас. Разреши, я прямо сейчас сбегаю?
– Благословляю!
Он быстро положил в сумку две небольшие кастрюли, выскочил на улицу и возвратился минут через пятнадцать.
– Вот нам борщ, перловая каша с тушенкой и четвертинка свежайшего хлеба! Ты все это подогрей, а я возьму термос и сбегаю за чаем.
Вскоре Верка и Антал сидели у теплого камина, уплетали за обе щеки простой солдатский обед, радовались жизни и не вспоминали о капельках свинца, выпущенных по ним снайпером, которые оставили в душах смертельный холодок…
К концу обеда в дверь постучали. Верка отодвинула одеяло и посмотрела во двор – там стоял черный «Мерседес» Сергея Владимировича. Она встала и пошла встречать гостя. Тот поздоровался, окинул взглядом квартиру и сказал:
– Слава богу, вы живы и ваше жилье почти не пострадало! Я узнал об артподготовке только тогда, когда ударили первые залпы, поэтому не смог предупредить.
– Мы прятались в подвале. Пригодились все мои навыки по гражданской обороне. Вот теперь я понимаю, что этот предмет надо изучать и в школе, и на производстве, и более тщательно, чем русский язык или математику, потому что знание его помогает выжить в смертельной ситуации, – пояснила Верка.
– Я за то, чтобы в школах ввели дисциплину наподобие «Науки о выживании».
– Поддерживаю тебя двумя руками! – отреагировал Антал. – До войны у нас поощрялось скаутское движение, одной из его задач было обучение элементам выживания.
– Начинать нужно с пионеров! – поправил его гость.
– То есть с юного поколения, – смягчил компромисс Антал.
– Друзья мои, я пришел еще и с официальной миссией. Седьмого ноября в нашем посольстве состоится торжественное собрание и прием в честь тридцать девятой годовщины Великой Октябрьской Социалистической Революции. Мы, то есть Вера Павловна и я, приглашены на него в обязательном порядке. Тебя Антал, пригласят на расширенное торжественное мероприятие, которое состоится чуть позже. Завтра я заеду за Верой Павловной в шестнадцать часов.
– Спасибо! Я буду ждать вас непременно, – ответила Верка и спросила: – Как вам удалось избежать пуль снайперов? Нас сегодня обстреляли возле советского танка.
– Во-первых, я ехал окольными путями, во-вторых, у меня обычные венгерские номера, и, в-третьих, снайперов осталось не так уж много, потому что имеется негласный приказ подавлять их всеми огневыми средствами.
– Мы стали тому свидетелями.
– Давайте выпьем по рюмочке вина за то, что мы остались живы, – предложил Антал.
– Я за рулем, но по такому случаю от одного шкалика не откажусь.
За столом Сергей Владимирович рассказал о том, что практически весь состав правительства Имре Надя арестован и руководство страной теперь находится в руках Яноша Кадара. Взяты под стражу также многие главари контрреволюции.
– В принципе ничего не изменилось, и кровопролитие было напрасным, – сказал Антал с грустью в голосе, – поэтому давайте сначала почтим минутой молчания память всех павших!
Друзья молча выпили вино. Прошла минута. Сергей Владимирович взял слово:
– Так было всегда: одни умирают в кровопролитной войне, другие остаются жить. Предлагаю тост за нас, которым предстоит еще очень много сделать, чтобы такое безумие больше не повторилось.
– Сергей, – обратился к нему Антал, – я хочу у тебя спросить: а будет ли проходить в Будапеште парад советских войск в честь праздника Октябрьской Революции?
– Думаю, он уже состоялся. Итак, до встречи завтра в шестнадцать ноль-ноль!
* * *
Едва уехал один гость, как появился второй – Рудольф. Он с порога попросил временного убежища, хотя б на один день, потому что попытка уйти за границу не увенчалась успехом, а его дом в Будапеште разрушен до основания.
– Оставайся! Что за вопрос? – ответила Верка. – Правда, здесь холодно, но если добудем немного дров, то можно выспаться в тепле.
– Спасибо, Верочка.
– Перекуси пока сухим пайком, потом я попрошу Антала сходить на полевую кухню за ужином, – предложила Верка.
– Что слышно о наших друзьях и знакомых? – спросил гостя Антал.
– Среди погибших могу назвать двух твоих студентов, это Лукач и Родван, год назад они стажировались у меня. Пал смертью храбрых Ференц, Зузкин друг, а ее саму взяли вчера в плен красноармейцы. Случилось это на пограничном переходе Бучу, откуда мы вместе хотели драпать в Австрию. Я шел как мирный гражданин, меня свободно пропустили в город, а она топала со своим вооруженным отрядом. Им не дали сделать ни единого выстрела: скрутили и увели. Я спрятался в разбитом вагончике и отсиделся там до рассвета, а утром обнаружил рядом с моим убежищем брошенный кем-то приличный «Форд». Завел мотор и поехал в направлении Будапешта. Знание русского языка довело меня почти без приключений до столицы. Подъезжаю к дому и вижу вместо него жуткие руины. На счастье, я давно уже вывез семью к отцу – это под Матесалька, километров триста отсюда, до темноты никак не добраться, да и с бензином проблемы. Но мне, как члену бывшего ревкома, надо отсидеться в отцовской деревне, потому что вслед за подавлением контрреволюции начнутся поиски зачинщиков, гонения, чистки и прочее. Вот так все обернулось.
