– Отпусти ее! – требует тетя Вив, пытаясь встать между нами.
Удивленный, Мэтью пятится к двери.
– Все в порядке? – спрашивает у меня Хьюго. Я киваю, потирая плечи, и перевожу дыхание. Мой брат поворачивается к Мэтью.
– Ну что, сам расскажешь обо всем Полли, или предоставишь это мне?
Он пожимает плечами.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Все ты понимаешь, – говорит тетя Вив, решительно встав рядом со мной.
– Полли, он морочил тебе голову, – заявляет Хьюго. – Он не прошел никакого лечения, и его агрессивность вся при нем. Походил пару недель и бросил… теперь ни у кого не лечится, ни у консультанта, ни у кого.
– Откуда ты знаешь? Тоже мне, мисс Марпл, мать твою! Ты ведь не знаешь, что я сделал…
– Вот и ошибаешься. Я навел о тебе справки и выкопал кучу всякой дряни.
– Ублюдок.
– У него есть семья и ребенок, маленькая девочка, – сообщает мне Хьюго, не теряя хладнокровия. – Ну, ты сам расскажешь Полли или я?
– Мэтт? – Я холодею от страха.
– Не верь ему, – говорит мне Мэтью. – Я клянусь…
– Он не ушел от них, а его прогнали, – перебивает его Хьюго. – Он взялся за старые трюки. Твоя подружка тебя вышвырнула, вот ты и вернулся, чтобы попытать счастья с Полли. Ты кобель, Мэтью, банальный кобель.
– Я тебе не верю, – говорю я, презрительно глядя на Мэтью и сгорая со стыда. Надо же! Опять я попалась на его удочку! – Убирайся вон! Уходи! – Я отталкиваю его.
Он презрительно смеется.
– Нашла себе группу поддержки. Слепой брат и… – он переводит взгляд на тетю Вив, – выжившая из ума старая перечница.
– По-моему, ты слышал ее слова. Убирайся вон! – Тетя Вив распахивает перед ним дверь. – Пока мы тебя не вышвырнули.
– Не командуй! Не учи меня, что мне делать. – Мэтт дерзко глядит на тетю Вив. Она отвечает ему тем же.
Он поворачивается ко мне:
– Полли, прошу тебя, ты просто выслушай меня.
– Что? Слушать новую ложь? Уходи!
– Ты слышал. Уходи, – говорит тетя Вив, держа дверь открытой.
Он не уходит.
– Полли, ты думаешь, вы все такие благородные, да? Незапятнанные… Презираете меня…
– Уходи! – Тетя Вив выталкивает его за дверь.
Он поворачивается к ней.
– Убери от меня руки! Кто ты вообще такая?
Молчание.
– Я ее мать, – говорит она наконец.
Мы с Хьюго глядим на нее, вытаращив глаза.
Я онемела.
– Я ее мать, – повторяет тетя Вив. – Полли, ты моя дочка.
47
– Что же случилось потом? – спрашивает Стефани два дня спустя. – Мэтью хлопнул дверью и ушел. Что было дальше?
– Я попросила ее все объяснить.
– Я вижу, что вы расстроены. Вы готовы продолжить наше занятие?
Я киваю.
– Тетя Вив объяснила мне, что в тот день, когда случилось несчастье, я находилась на заднем сиденье рядом с моим братом Сэмом. Сэму было два года, мне пять месяцев. Мой брат умер сразу. Брата тети Вив увезли в больницу, но он умер на следующий день. Автомобиль перевернулся. Просто чудо, что мы с тетей Вив не получили почти ни царапины. Она везла Сэма в детский сад, пьяная, и не первый раз, но всегда умело это скрывала; мы, алкоголики, умеем это делать. Остальное можете себе представить. Моя мать… – Я закрываю лицо ладонями. – Моя тетка так никогда и не простила тетю Вив; она заявила ей, что она не годится в матери, и удочерила меня. Тетя Вив угодила в тюрьму, а я сижу перед вами и рассказываю эту историю.
– Полли, ваш гнев мне понятен.
– Всю жизнь я жила во лжи. Мой биологический отец тоже был алкоголиком, какой-то богатый плейбой. Деньги его не украсили. Он бросил тетю Вив, как только она сказала ему о том, что беременна. Какие у меня шансы? Оба родителя один хуже другого… Но теперь я хотя бы все понимаю, – добавляю я.
– Что вы имеете в виду?
Стараясь не волноваться, я отвечаю:
– Всю жизнь я чувствовала себя какой-то чужой, словно я не из этой семьи. «Трудно не любить Хьюго больше, чем ее». Конечно, она сказала так. Это ведь ее сын. Мама удочерила меня, чтобы наказать тетю Вив; я никогда не была ей нужна.
– Ваша мать говорила вам это?
Я трясу головой.
– Моя тетка? Вы о ней?
– Ваша тетка, которая вырастила вас.
– Я не говорила с ней. Я не могу. Пока не могу. Я истинная дочь тети Вив. Мама, ну, моя тетка… ну и жуткая у нас семейка, – говорю я с печальной улыбкой.
– Я слушаю, – говорит Стефани.
– Я думаю, что она не любила меня. Возможно, даже испытывала ко мне неприязнь. Каждый раз при виде меня она вспоминала погибшего брата, которого любила, и весь тот вред, который тетя Вив причинила нашей семье.
– Вы не хотите ли поговорить еще о Мэтью? – предлагает Стефани, после того как дала мне время выплакаться и попробовать подвести итог травмирующим событиям последних двух дней.
– С ним покончено.
– Покончено?
– Да. Какая я была дура, что снова поверила ему. Такая наивная. Просто идиотка.
– Ведь вы хотели, чтобы у Луи был отец.
– У него и будет отец, это Хьюго. – На мои глаза наворачиваются слезы. – Хьюго не мой брат. Пожалуй, это потрясло меня сильнее всего. Он мой кузен, но мне плевать на титулы и ярлыки. – Я вспоминаю Бена и то, что он сказал о своем отчиме: «Забудь про титулы, важен человек». Он мой брат и он ближе всех для Луи.
Стефани кивает.
– А что Луи?
– Огорчен. Ничего не понимает. «Куда ушел папа? Почему он больше не приходит ко мне?» «Не хочу! Не буду!» – вот теперь его любимые фразы. Он упирается, что бы я ни попросила его сделать. Возможно, мы с Хьюго рассказали ему слишком много. Не знаю, права ли я была, когда сказала, что Мэтью меня обидел. Хьюго тоже поговорил с ним, объяснил, что иногда его отец бывает злым, и что мы все не должны больше видеться с ним; что это не наказание, а просто так будет лучше для всех нас. – Я замолкаю, потом продолжаю: – Просто трудно поверить, как многое может измениться за пару дней. Когда я была у вас в последний раз, накануне этой выходки Мэтью, я была в смятении. В моих мечтах витал образ счастливой семьи. Мне так хотелось поверить, что он начал все заново ради Луи, возможно, и ради меня. Я не знаю. Я поняла, что все идет неправильно, когда он предложил мне выпить. И я чуть не выпила, уже потом, когда все ушли. Я пошла на кухню и первым делом увидела бутылку вина на столе. Там еще оставалась половина. Я не могла заснуть до утра, я сидела в кресле-качалке и думала, что я скажу Луи, вспоминала всю свою жизнь и думала о том, как она мгновенно превратилась в этот обман. Сидя в кресле, я все время думала о той бутылке вина. Я не могла сосредоточиться. Потом пошла на кухню, взяла ее. Мне нужно было что-то сделать, чтобы заглушить боль. Я чувствовала себя обманутой. Единственный человек, которому я доверяла больше всех в своей жизни, с которым я чувствовала себя в безопасности, много лет лгала мне. Я часто говорила тете Вив о моей матери, сетовала, что я не чувствую себя частью семьи, что я там чужая, и она не могла сказать мне правду. Все эти разговоры в АА о честности, извинениях и правильных поступках…
