– Значит, поедем на моей машине? – спросил Патрик, бодро входя в офис. – Ну, в «Вальрону».
Люк подозрительно взглянул на него. Никогда прежде он не был пассажиром у Патрика, и один лишь Бог мог знать, что сделает Патрик.
– Я думал, что поведу я.
– Ты всегда думаешь, что поведешь ты. Всегда. Серьезно, ты должен научиться и другим что-нибудь позволять. – Еле волоча ноги, Патрик подошел к столу Люка и положил руку на лист прежде, чем Люк успел подумать, что надо бы его перевернуть. Патрик лишь мазнул взглядом по листу – справедливости ради надо сказать, что даже не настолько медленно, чтобы успеть прочитать все, – но его лицо внезапно расплылось в улыбке, и он наклонился рассмотреть записи. Потом оглянулся, и улыбка стала исчезать, а взгляд затуманился. – Люк, это восхитительно.
– Патрик, отойди на хрен от моего…
– А она это видела? Я становлюсь сентиментальным, лишь взглянув на вот это. – Патрик постучал пальцем по одной из многих строк, где что-то было стерто, а другое помещено в скобки, и где были добавлены такие слова, как «С. – театр?», «С. – коньки?». И дальше шли строки, куда Люк сначала хотел вписать, что не будет работать после обеда, но написал только «3–5: Саммер».
Люк стиснул зубы, изо всех сил стараясь не покраснеть. Ему это легко удавалось всего несколько дней назад, до того, как Саммер разрушила его самоконтроль. С тех пор чертов самоконтроль не работал так, как надо.
Патрик нахмурился, читая дальше.
– Знаешь, Люк, мне тоже хочется личной жизни. Ты должен записать мое имя во все строки, где вы вечером идете в театр. А Ной пусть поработает. Ему нравится выходить из нашей тени.
– Нашей?
Патрик усмехнулся:
– Я и вправду испускаю больше сияющего жара, но по некоторым причинам не все хотят купаться в лучах моей отраженной славы. Кроме того, если я буду работать по вечерам, а ты главным образом днем, я никогда больше не увижу тебя. – Он притворился совершенно безутешным. – Не говоря уже о том, что ты в порошок сотрешь нашу молодую практикантку, если меня не будет рядом, чтобы защитить ее. Почему ты не ставишь ее со мной в вечерние смены?
Люк поглядел через стеклянную стену на Сару, которая несла огромную, едва ли не больше самой девушки, дежу[128]тестомесильной машины. Лицо Сары покраснело от напряжения, но зубы были стиснуты – у нее было абсолютно твердое намерение не просить помощи. Люк перевел взгляд на Патрика, который облокотился на стол спиной к этому зрелищу, возможно, нарочно, чтобы не дать себе сорваться и броситься помогать ей. Всегда было трудно понять, почему Патрик делает то или другое. Но если бы Люк не давал Патрику общаться с Сарой, то разрушил бы все, чего достиг в воспитании Патрика после его несчастливого детства. И пусть Патрик уже не был тем юношей, который только-только начал бриться, но Люк не собирался жертвовать правом практикантки на спокойную работу, чтоб осчастливить Патрика. Хорошо бы как-нибудь узнать, что Сара думает о Патрике, но она едва ли доверится Люку.
Странная картина возникла у него в голове – Саммер проскользнула в их кухонную жизнь и с улыбкой помогла уладить проблемы любовного романа на рабочем месте. Вот если бы она была явно привязана к шеф-кондитеру, то, естественно, играла бы здесь роль королевы, что сделало бы ее меньшей угрозой другим женщинам…
Ален Руссель рывком распахнул дверь, поглядел на Патрика, на Люка и замешкался.
– О, не обращайте на меня внимания. – Патрик сложил руки на груди. – При мне вы можете говорить о чем угодно.
Ален опять выжидающе посмотрел на Люка, а тот вытянул раскрытую ладонь.
– Давайте.
Патрик устроился поудобнее и был очень доволен собой.
Ален глубоко вздохнул:
– Мы должны будем закрывать ресторан по воскресеньям и понедельникам, начиная с того момента, как закончатся уже сделанные заказы. Это будет через три месяца.
Люк смотрел на него разинув рот. Руки Патрика упали.
– Но почему?
– Она владелица, Люк. Я не смог отговорить ее. Она даже хотела начать со следующей недели, и я с ней поспорил, потому что если бы мы отменили столько заказов, то нанесли бы огромный ущерб нашей репутации. Поэтому она считает, что пошла на компромисс. Она была очень… вы с ней опять поругались или что?
– Или что.
Она казалась немного… странной, когда он поцеловал ее утром, но… Погоди-ка, а какое Алену до этого дело? Люк недовольно взглянул на директора.
Ален был в отчаянии.
– Тебе обязательно было срываться? От нее я никогда не ожидал разумного поведения, но ты…
– Вот так мужчина и обретает совершенно новый взгляд на жизнь, – бодро сказал Патрик.
– Я с ней поговорю, – пообещал Люк.
Он был очень смущен тем, что не чувствует гнева. Два свободных дня в неделю, чтобы хорошо проводить с ней время! Эта мысль заставила его почувствовать, что впервые в жизни он может положить голову на стол и просто… позволить напряжению вытечь из его мышц. Putain, non, стол тут ни к чему. Зато нежные груди…
– Нет, не поговоришь, – грустно ответил Ален, а Люк уже так глубоко погрузился в мечты, что опасно сузил глаза из-за того, что кто-то пытается вмешаться. – Она вышла пробежаться.
Пробежаться? Но Саммер плавает, когда ей нужны упражнения. И ненавидит зиму.
– Под дождем?
Саммер бежала, пока хватало сил, а когда вернулась, вода потоками лила с нее. Бейсболка не уберегла голову от дождя, а спортивная одежда вся прилипла к телу. Саммер хромала из-за того, что икры начала сводить судорога.
Не успела она пересечь холл, как появился Люк. Руки его были в сахаре, вниз по щеке тянулась красная полоска. Увидев Саммер, он на полсекунды замер, а потом быстро направился к ней. Его контролируемые точные движения скрывали необузданность, еле сдерживаемую у самой поверхности.
– Что, черт возьми, ты вытворяешь?
Он подхватил ее на руки, что вызвало несколько вспышек фотокамер, и понес к лифту, где ей удалось вывернуться из его рук, сутулясь и ежась, когда холодная вода капала ей на плечи.
– Мне не хватает плавания в том гребаном бассейне.
Он ударил кулаком кнопку ее этажа.
– Куда ты бегала?
– Отсюда до Нотр-Дам и обратно. Километров, наверное, двенадцать.
Богу было известно, что в свое время она много раз прошла это расстояние. Когда открылись двери лифта, Саммер, пытаясь скрыть хромоту, пронеслась мимо Люка.
Он вышел вслед за ней.
– Как далеко ты обычно бегаешь?
– Обычно я не бегаю. Но у меня великолепная сердечно-сосудистая система.
