Голос подал Мирон:
— Говорите, что надо сделать, и я сделаю!
Потапов усмехнулся:
— И дружка своего, Кунца, удавишь, если прикажу?
Миронов ответил, не раздумывая:
— В момент, начальник, только скажите! Да и какой к черту он мне дружок! Эта крыса в окружении босса обретается!
— А ты нет?
— Я сошка мелкая! Исполняю только, что прикажут!
Генерал вдруг выкрикнул:
— А ну заткнись, сволочь! Мелкая сошка он! А сколько пацанов загубил, мразь?
— Это не я! Это Кунц! Это он опыты ставил, он же и делал из клиентов роботов!
Потапов повторил, но уже спокойней:
— Заткнись, сказал!
Повернулся к «медику»:
— Что притихли, Герман Генрихович? Или вы смелый тогда, когда проводите опыты над беззащитными людьми?
Голос Кунца прозвучал неожиданно твердо, что никак не сочеталось с его дрожью и жалким внешним видом.
— Я ученый, господин офицер, извините, не знаю вашего звания, и работал на государство. У меня и награды есть. И сейчас я продолжаю ту же работу, которую начал, еще будучи тайным сотрудником КГБ. Под тем же, замечу, руководством. И мне, как ученому, важен результат. Я его добился. Он неоценим. Благодаря тому, что мне удалось, можно создавать настоящих универсальных солдат, и не в фильмах, а наяву. Солдат, которые лишены эмоций, которым неведом страх и боль! Я…
Генерал перебил этого пафосного ублюдка:
— Может, тебя еще на Нобелевскую премию выдвинуть?
Кунц взвизгнул:
— А что? Разве я не заслужил этого?
— Пулю ты, тварь, заслужил! И я с удовольствием всажу ее в твое трухлявое тело. Прямо в сердце! Ученый, мать твою! Но прекратим прелюдию! Вы изъявили желание жить и готовы отрабатывать право на жизнь, я правильно вас понял?
Мирон ответил тут же и не раздумывая:
— Так точно, начальник!
Профессор же промолчал.
Потапов взглянул на него:
— А ты, Кунц? Или решил умереть за Гладарева? Так это я тебе устрою, не отходя, как говорится, от кассы.
Потапов повернулся к Павлову:
— Выведи, капитан, старого козла в кусты! Да и кончи его к чертям собачьим!
Кунц закричал:
— Нет! Я не хочу умирать! Я готов подчиниться вам во всем!
Генерал вновь бросил на него ненавидящий взгляд:
— Да? Тогда, мразь, подчиняйся, а не распинайся о своих «заслугах». Не зли меня!
Потапов спросил у Мирона:
— Когда вы должны прибыть на свою базу?
— Вечером! Точнее время не устанавливалось. Но я связывался с Гладаревым из Владимира и доложил, что выезжаю!
— Во сколько это было?
Миронов, прикинув, ответил:
— Где-то в два часа. Да, в два десять, в два пятнадцать. Я посмотрел на часы, но время точно не запомнил!
Генерал сделал нехитрый расчет:
— Если вы выехали из Владимира в 14–30, то восемьдесят километров до Милева должны пройти максимум за час двадцать, далее двадцать километров до бывшей ракетной части, это еще минут десять. Из этого следует, что уже в шестнадцать часов вы вполне могли бы быть на базе.
— Одно уточнение, начальник! Ваши расчеты верны, но раньше отправки из промзоны работяг мы в Милево не должны были появляться!
— Ожидали бы на подходе?
— Да.
— Так! Это обстоятельство хоть и меняет ситуацию, но незначительно. Что четыре часа, что пять или даже шесть, я имею в виду время вашего прибытия на базу, меня не устраивает.
Миронов спросил:
— А что бы вас устроило?
— Опоздание на три или четыре часа. Вот его нам и надо организовать. Как это сделать, Мирон?
Бандит хмыкнул:
— Хм! Три часа! Надо подумать!
— Думай! Пять минут! После чего я жду твое предложение. И учти, ты отрабатываешь свое право на жизнь. Ставка велика, и если не удастся сыграть по нашим правилам, ты погибнешь. Вместе со своим «ученым». Думай, время пошло!
По физиономии Миронова было заметно, что он напряженно, лихорадочно решает задачу, поставленную ему Потаповым. Иногда Мирон шептал: «Остановка на посту, упертый мент, полчаса, не больше. Поломка машины. Подозрительно. Механик готовил тачки на совесть, да и все для ремонта есть. Пробили колеса. Ерунда, есть запаски, да и вызвать эвакуатор с базы можно было».
Генерал прервал бандита:
— Все, Мирон, пять минут вышло!
Тот обреченно вздохнул:
— Я не смог ничего придумать. На час затянуть еще можно, ну, на полтора, но три или тем более четыре… У меня нет вариантов. Да и времени все хорошенько обдумать вы дали мало!
— Значит, у тебя нет варианта?
В голосе Потапова пробились металлические нотки!
— Нет. Но если…
В разговор неожиданно вступил Кунц:
— Да что вы хотите от этого идиота? Он только и может, что людей по углам хватать! Авария! Вернее, имитация аварии может дать вам сколько угодно часов отсрочки.
Генерал улыбнулся, указав Миронову на Кунца:
— А у него, Мирон, башка лучше варит!
На что бандит буркнул:
— Так ученый, сука!
Потапов проговорил:
— Авария, значит? Что ж, это, пожалуй, вариант.
Он повернулся к Павлову:
— А ну-ка, капитан, придумай-ка быстренько легенду, позволяющую нам выиграть нужное время.
Вячеслав думал недолго. Затем доложил свое предложение. Потапов спросил у Мирона:
— Слышал, что сказал капитан?
Тот кивнул:
— Слышал!
— Как думаешь, прокатит?
— Думаю, да!
— И Гладарев не пошлет никого проверить информацию на месте?
— Не-е! Мне он поверит, а если еще Кунц подтвердит!
Генерал заверил:
— Он подтвердит! Я не прав, Герман Генрихович?
— Зачем ненужные вопросы? Конечно, скажу, что надо.
— Вот и отлично! Давай, Мирон, выходи на связь с боссом и как можно убедительней пудри ему мозги!
— Наручники снимите?
Потапов кивнул Павлову:
— Обеспечь свободу господину Миронову, да встань возле машины, так, чтобы в любую минуту прострелить ему башку, если попытается подать сигнал тревоги. Но думаю, он не настолько туп, чтобы пойти на это.
