Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
— А вы уверены, что хорошо разбираетесь в людях? У вас профессия требует такого навыка, но иногда… иногда я вижу, что вы ошибаетесь.
— Или вам так кажется, что я ошибаюсь.
Она просветлела:
— О, об этом я не подумала. О том, что вы ведь и притворяться умеете.
— Да, — ответила я со спокойной улыбкой, — профессия разведчика требует некоторых актерских талантов.
— И не только актерских, — странным тоном сказала Мария. — Майор Берг, раньше я с предубеждением относилась к людям вашей профессии. Мне казалось, вы занимаетесь чем-то низким, грязным. Ведь по сути, любой разведчик — он же преступник на территории другой страны. Даже если он ничего не делает своими руками, он ведь не доносит на своих коллег. И мне думалось, что разведчики — это такая особенная порода людей. Они психопаты по натуре своей. Потому что нормальному человеку не хочется, ни в каких обстоятельствах не хочется убивать, а разведчики часто это делают. Убивают влиятельных политиков или тех, кто слишком много знает… Тех, кто никак не угрожал жизни разведчика. Вы меня понимаете?
— Это сложный философский вопрос, — уклончиво ответила я.
— Да! — с жаром воскликнула Мария. — И я это поняла! Что в жизни нет ничего однозначного! И что нормальный человек тоже может убить другого, хотя тот не нападал, не угрожал жизни… — она сникла. — Это было ужасно. Ужасно, когда я осознала: я мечтаю убить человека. Вам доводилось убивать?
Я приподняла бровь, Мария смутилась:
— Простите. Бестактный вопрос, конечно. Просто я хотела бы убедиться, что вы поймете меня. Знаете, вы ведь всегда были третьей в нашем браке. Вы всегда незримо присутствовали — как прошлое, которое в любой момент может стать настоящим и даже будущим. Вы… вы как будто уже были членом семьи, и семья вас помнила, говорила о вас, и это выглядело так, словно я в доме временно. Вот вы вернетесь — и я должна буду уйти. Мой муж сам рассказал мне эту историю. И с его слов… Майор Берг, вот с его слов все выглядело даже романтично. Он сказал мне, что между вами не произошло ничего такого, чего стоило бы стыдиться вам или ему. И мне было радостно слышать эти слова.
— Потому что хуже нет, чем узнавать, как любимый опустился, измарался?
— Да, да! Знаете, — Мария снова отчаянно покраснела. — Вы правы, я была влюблена в своего мужа. И потом тоже любила его. И сейчас… Когда после свадьбы мы остались наедине, он сказал мне: «Я проконсультировался с врачом и все знаю. Тебе решительно не о чем беспокоиться, нечего бояться. Я справлюсь». О-о, майор Берг, как это было приятно! Я узнала, что мой муж, хотя он значительно старше, сохранил себя нетронутым. Для меня. Как и я себя сохранила для него. Мы не поехали в свадебное путешествие. Да, так поступают многие, но мы знаем, что это традиция заимствованная. Мы уехали на две недели в поместье, мы были только вдвоем, не принимали гостей и сами никуда не ходили. Это было прекрасное время. Мы были очень откровенны и честны друг с другом. Я рассказала ему про всю свою жизнь. И он мне тоже. Про вас я и услышала впервые от него. Он рассказал мне для того, что я все равно узнаю. Найдутся злые люди, которые постараются испортить мне настроение. Да-да, он так и сказал. Он объяснил, что встретил девушку из простого сословия, поразительную девушку. Не только красивую, но и умную, и притом совершенно не жадную. Она была плохо образованной, собиралась поступать в колледж, любила книги и сохраняла детские идеалы. Она была такой живой, непосредственной, такой естественной. А потом она исчезла, и ему сказали, что она умерла. Бросилась с обрыва в реку. Мой муж долго не мог опомниться, и тогда его отец, пожалев сына, сказал: та девушка не умерла, она улетела из Эльдорадо, потому что никогда не была ни простой, ни искренней, ни естественной. Земной разведчик очень высокого класса. Она была так хороша, что работала в одиночку. Все разведчики и агенты связаны в сеть, а она действовала сама по себе и поэтому была практически неуловима. Но ее все-таки разоблачили, и тогда генерал Вальдес помог ей бежать. Мой муж после того разговора почувствовал, словно бы освободился от некоего долга. Вскоре после этого нас с ним представили друг другу, и мой муж, по его словам, сразу понял: мы созданы друг для друга.
— Какая чудесная, почти комплиментарная версия.
— Все было не так, и вы за ним следили?
— Не-ет. В этой части версия близка к истине. Это было действительно случайное знакомство. И что же случилось потом?
— А потом мы вернулись в город. Видите ли, майор Берг, мой муж сразу признался, что больше не католик. Он согласился на церковное венчание ради меня. Для того, чтобы меня в обществе не травили. Но в его Ордене церемония не имеет значения. Никакого. Мне было тяжело слышать такое, но я очень сильно любила мужа и старалась принять его таким, какой он есть. К тому же, чего греха таить, надеялась вернуть его в лоно Церкви. Он рассказал, что в его Ордене брачной церемонии нет вообще. Если адамит женится на девушке-адамитке или евитке, ему нужно разрешение магистра на брак. Если на иноверке — ничего вообще не требуется. Адамиты признают гражданскую регистрацию как компромисс с государством, поэтому браки у них фиксируются. Но дальше, вне зависимости от того, на ком женился адамит, он должен вести себя определенным образом. Их устав диктует, что жить с родителями нельзя. И это единственное, что мне нравится в их образе жизни. Девушка должна жить у мужа, оставляя дом родителям, а сын обязан построить новый дом своим родителям, чтобы они переехали туда. Под одной крышей родители и женатые дети могут находиться не более одного месяца.
— Как интересно.
— Если мужчина живет с женщиной и с родителями — значит, она не жена ему, а наложница. Он не считает, что имеет перед ней какие-либо обязательства. И все его коллеги по Ордену сразу понимают: что бы там ни было указано в досье, это — любовница. И относятся к ней соответственно. А надо сказать, что почти вся хунта так или иначе связана с Орденом. По крайней мере, обыкновения адамитов известны очень многим. Моему мужу необходимо было жить в городе. У него карьера. Он сказал мне, что его родители обо всем знают и согласны перебраться жить в поместье. Но когда мы приехали, сеньора Вальдес наотрез отказалась от своих обещаний. Она сказала, что генерал Вальдес стар и болен и что было бы жестоко изгонять его в поместье, где и приличных врачей поблизости нет. Мол, мои амбиции того не стоят, чтобы генерал Вальдес умер раньше времени. Понимаете? Это оказались уже мои амбиции.
— Ваш муж с этим смирился?
— Да, — Мария опустила голову. — Он любит своих родителей. Особенно мать. Во всем ей потакает. Он сказал мне, что не нужно так буквально воспринимать условности, ничего страшного, мы же не в общине живем, где с этим строго. Он купит участок в пригороде и построит там дом для родителей. А пока поживем все вместе.
И… это был крах нашего брака. Мой муж старался изо всех сил угодить матери. Но ей не нравилось ни одно место, где можно было купить землю для дома. Она отвергала все, но с такой милой, жалобной улыбкой, что язык не поворачивался обвинить ее в лицемерии. Вскоре я поняла, что условности — это серьезно. Меня не приглашали ни в один дом, куда по вечерам ходил мой муж. Нет, это не был остракизм. Днем я могла навестить подруг, двери передо мной не закрывали. И к нам люди приходили. Но я в их глазах была всего лишь наложницей. Игрушкой. А семейные трапезы… Генерал Вальдес действительно сильно болел и к столу спускался редко. Когда такое случалось, у меня был праздник. При нем застольные беседы были веселыми. Но в другое время сеньора Вальдес разговаривала с сыном так, словно меня нет. И все чаще вворачивала «А помнишь, как Долорес…» Она говорила про вас так, словно вы были ее любимой доченькой. Мой муж отвечал, он не понимал моего беспокойства. А я видела, что она пытается разбудить в нем старую страсть. Когда мы с ней оставались наедине, она либо поучала меня, либо упрекала за мою веру, ей казалось, я излишне религиозна, либо рассказывала про вас. Мне даже думалось, что она почти все те истории выдумала, чтобы причинить мне боль. Да она просто задалась целью выжить меня из дома! — воскликнула Мария. — Сжить со свету, загнать куда угодно, хоть в могилу! В ее доме я шагу не смела ступить, не испросив позволения сеньоры, как будто была служанкой! Когда я поняла, что ношу ребенка, то обрадовалась: это был повод вернуться в поместье. Мой муж остался в городе и навещал меня по воскресеньям. Я смирилась и опустила руки.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
