Никто не двигался. В наступившей тишине Фин оценил ситуацию. Все выглядело мрачно. Вряд ли Келли приехал, чтобы напугать их.
Когда Келли заговорил, голос его был до странности спокоен.
— Я всегда думал, что моих братьев убил Джон Макбрайд. Но когда я послал сюда своих людей, выяснилось, что он исчез без следа. Словно его никогда и не было, — он помолчал, затянулся. — А теперь он выплыл, — Келли поднял с колен обрез и встал. — Значит, он увидит, как его дочь и внучка умрут. Так же, как мои братья умерли у меня на руках, — его рот искривился, на лице застыла ужасная гримаса. — В ту ночь, когда их застрелили и оставили истекать кровью на крыльце, я стоял за ними, в коридоре. Представьте, что я тогда чувствовал. Представили? Значит, знаете, что сейчас будет. Я всю жизнь ждал этого дня.
— Убьешь одного — придется убить нас всех, — сказал Фин.
Пол Келли улыбнулся, вокруг глаз собрались морщинки.
— Да неужели?
— Всех сразу убить не получится. Застрели девушку — и будешь иметь дело со мной.
Келли поднял обрез, прицелился в Фина.
— Значит, пристрелю тебя первым.
— Это бред какой-то! — голос Маршели эхом отдавался в комнате. — У моего отца маразм, он ничего не понимает. Бесполезно стрелять в кого-то у него на глазах.
— Зато я все понимаю, — глаза Келли стали холодными. — Мне очень нравится правило «око за око».
Кейт вышла вперед, прижимая к себе Дино.
— Это не будет месть, мистер Келли. Это будет простое, грубое убийство. Вас не было в ту ночь на мосту, а я была. Питер Макбрайд не толкал вашего брата. Приехала полиция, Патрик испугался и потерял равновесие. Он уже падал. Питер рисковал жизнью, когда подбежал к парапету и хотел удержать его. Ваши братья убили невиновного. Несчастного полоумного мальчишку, который никому не причинил вреда. Они получили по заслугам. Все кончено! Пора забыть об этом.
Но Келли покачал головой.
— Из-за Макбрайдов погибли три моих брата. Пришло время расплаты.
Он повернулся к Донне, прицелился в малышку. Фин начал рывок по направлению к Келли и увидел, как молодой человек целится в него из дробовика.
Звук выстрела в ограниченном пространстве гостиной был оглушающим. Воздух заполнили осколки стекла. Фин почувствовал, как они впиваются ему в лицо и в руки, которые он поднял, защищаясь. По лицу и шее расплескалась теплая кровь, ее запах заполнил ноздри. Он увидел, как Пола Келли отнесло назад силой удара, но не понял, что произошло. Келли бросило на окно в другой стороне комнаты, стекло стало красным от крови. В центре груди его зияла дыра, на лице застыло изумленное выражение. Келли сполз на пол. Женщина кричала, Дино лаял, Эйлид плакала. Фин почувствовал на лице ветер и увидел Дональда Мюррэя по ту сторону окна, которое он разбил выстрелом из дробовика. Сейчас он целился в молодого помощника Келли. Тот побледнел, быстро отбросил обрез и поднял руки.
Фин бросился вперед, схватил обрез и отшвырнул подальше. Дональд опустил оружие. За ним в темноте Фин разглядел бледного, с расширенными глазами Фионлаха.
— Он не дал мне позвонить в полицию. Не дал! — юноша был на грани срыва. — Он сказал, что они все испортят. Я звонил тебе, Фин. Звонил! Почему ты не брал трубку?
Дональд был бледен, как смерть. Он смотрел на Донну с малышкой.
— Ты в порядке? — шепотом спросил он.
Девушка не смогла произнести ни слова. Она кивнула, прижимая к себе плачущую Эйлид. Тогда ее отец посмотрел на Фина — глаза в глаза. В этом взгляде было воспоминание о пьяной ночи после драки под дождем и о разговоре среди скал на следующее утро. Тогда Дональд говорил о своей вере, о том, что месть — дело Господа. Сейчас он перечеркнул все, о чем говорил, нажав на спусковой крючок.
Священник перевел взгляд на человека, которого застрелил. Тот лежал в луже собственной крови, среди разбитого стекла и безделушек. Дональд зажмурился, чтобы этого не видеть.
— Господи, помилуй меня, — только и сказал он.
Глава сороковая
Я уже не понимаю, что происходит. В ушах у меня звенит, я ничего не слышу. Я знаю: случилось что-то ужасное. Меня посадили здесь, на кухне, чтобы я никому не мешал. В той комнате очень много разных людей. К тому же, эта ужасная собака все время лает!
Снаружи вспыхивают синие и оранжевые огни. Я слышал, как прилетел вертолет. Никогда не видел столько полицейских! Пришел даже тот парень, который говорил со мной в «Соласе». Я помню его только потому, что у него волосы на лбу растут вдовьим мыском. У одного мальчика в Дине было так же.
Интересно, что здесь делает священник? Я его уже видел. Он выглядит усталым и больным. Мне его жалко — не дотягивает он до своего отца. Вот уж кто умел внушить нам страх Господень! Я, правда, уже не помню, как его звали.
На кухню заходит женщина. Вот ее я точно где-то видел! Она мне чем-то напоминает Кейт. Не знаю, чем. Она пододвигает стул, садится напротив меня. Берет мои руки в свои. Мне это нравится — у нее нежные, тонкие пальцы. А какие красивые темные глаза!
— Помнишь больницу Пресвятого Сердца, Джонни?
Я не понимаю, о чем это она.
— Тебя с Питером привезли туда после того, как вы застряли на ночь в скалах. Ты сломал руку, помнишь? А у Питера была пневмония.
— Там были монашки, — говорю я. И правда, я как будто вижу их в желтом освещении палаты. Черные юбки, белые камилавки.
Женщина улыбается мне, сжимает мою руку.
— Все верно. Теперь там дом престарелых, Джонни. Я спрошу Маршели, можно ли тебе там поселиться. Я буду приезжать к тебе каждый день и привозить тебя сюда на обед. Мы сможем гулять по Пляжу Чарли, говорить о Дине и о людях, которых мы знали здесь, на острове, — когда она улыбается, у нее такие красивые глаза!
— Ты хочешь этого, Джонни? Хочешь?
Я сжимаю ее руки, улыбаюсь ей и вспоминаю ту ночь, когда она плакала на крыше Дина.
— Хочу, — отвечаю я.
Благодарности
Я хотел бы выразить признательность тем, кто помогал мне в поиске данных для «Пляжа Чарли». В особенности я благодарен патологоанатому и судебно-медицинскому эксперту Стивену Кэмпмену, Сан-Диего, Калифорния; Дональду Кэмпбеллу Вилу, бывшему «узнику» Дина; актрисе Мэри-Алекс Киркпатрик (Аликсис Дэли) за гостеприимство во время моей поездки по Южному Уисту; Дереку (Плуто) Мюррею за помощь с гэльским языком; Марион Моррисон, администратору в загсе Тарберта; а также Биллу Лоусону из центра «Шелам», Норстон, остров Харрис, который уже больше сорока лет изучает семейную и социальную историю Внешних Гебридских островов.
