«Час промедления может стоить Джеймсу жизни», – решила Джорджетт. Она забралась на серую кобылу, которую Рандольф оставил привязанной к дереву, и, ударив ее пятками по бокам, пустила в галоп. Вперед, в город!
Джорджетт проехала три мили, но так и не нашла Джеймса. Когда же впереди забрезжили огни и она уже потеряла надежду, кобыла споткнулась обо что-то на дороге. Джорджетт спешилась, наклонилась – и сердце болезненно сжалось, когда она узнала принадлежавший Джеймсу бумажник, набитый деньгами. А ведь она предупреждала его, что он легко может выпасть из кармана сюртука. Выходит, Джеймс доехал до этого места…
Подняв бумажник, Джорджетт опустилась на колени и принялась шарить руками вокруг. В темноте она ничего не смогла разглядеть, но дорожная пыль казалась липкой – словно была пропитана чем-то.
Джорджетт поднесла к носу грязную руку. От нее исходил особый запах, который ни с чем не спутаешь. Пахло так же, как пахло от мясника. Кровь!
К горлу подкатил тошнотный ком, и Джорджетт зажала рот ладонью. Нет, нельзя расслабляться! Если она еще могла чем-то помочь Джеймсу, то делать это следовало немедленно.
– Джеймс! – закричала она как можно громче, но не услышала в ответ ничего, кроме собственного дыхания.
Джорджетт лихорадочно озиралась. Вокруг – никого. Ни одной живой души. И коня его тоже не было видно. Что бы с ним ни случилось на дороге, ночь хранила эту тайну. Но свидетельство того, что Джеймс ранен, было налицо.
Страх заставил ее снова забраться на кобылу и с силой ударить ее по бокам каблуками. Она не успела проехать и полмили, как дорогу ей преградила людская толпа. Теперь Джорджетт поняла, почему в ночь Белтейна перекрывали дороги, ведущие в город и из города. Даже если бы какой-нибудь лихой всадник и перемахнул через деревянные заграждения, сквозь толпу ему бы все равно не пробиться.
Соскочив с лошади, Джорджетт хлопнула ее по крупу, отпустив восвояси. И кобыла тотчас затрусила куда-то в темноту. «Что ж, если повезет, она, может, и найдет себе хозяина получше, чем убийца Рандольф», – подумала Джорджетт и нырнула в толпу.
Она шла, то и дело озираясь, прокладывая себе дорогу локтями и плечами. Вглядываясь в лица, Джорджетт надеялась увидеть хоть кого-то, кого могла бы попросить о помощи. Но, увы, вокруг не было ни одного знакомого. Она никого здесь не знала, и никто не знал ее.
За людской стеной в небо вздымались языки пламени и клубы черного дыма. Зрелище было скорее устрашающее, чем красивое. Где-то в центре Мейн-стрит музыканты настраивали инструменты. Земляки Джеймса веселились и радовались, в то время как сам он где-то истекал кровью.
Наконец, продвинувшись в густой толпе футов на двадцать, Джорджетт увидела первое знакомое лицо. У края деревянного помоста для танцев стоял Джозеф Ротвен, притопывавший в такт музыке. Она узнала его по долговязой фигуре и чуть сутулым плечам, какие бывают у быстро вытянувшихся молодых людей, которые еще не привыкли к своему росту. Несколько пар уже танцевали, и Джозеф с завистью смотрел на танцующих.
Джорджетт пробилась к нему и схватила его за рукав.
– Мистер Ротвен, – задыхаясь, сказала она. – Я… Мне очень нужна ваша помощь.
Парень повернулся к ней в растерянности но, узнав, радостно улыбнулся:
– Леди Торолд! Вы пришли, чтобы дать мне еще один урок? – Он осмотрелся, словно хотел найти брешь в сплошной стене людей. – Нам надо найти уединенное местечко.
Джорджетт сделала глубокий вдох, стараясь взять себя в руки. Напоминание о том, что она, возможно, вытворяла с этим юнцом, еще сильнее ее взвинтило.
– Я… Мне нужен глава магистрата, – как можно громче сказала Джорджетт, стараясь перекричать шум толпы. – Вы можете сказать, где его найти?
Джозеф кивнул:
– Да, он в «Синем гусаке». Я видел его там минут десять назад, когда заглянул туда, чтобы навестить мисс Далримпл. – Он улыбнулся, демонстрируя ослепительно белые зубы. – Вы уверены, что у вас не найдется пяти минут, чтобы снова меня поучить? Кое-что у меня все еще не получается, и я не хочу разочаровывать мисс Далримпл, когда буду с ней пробовать.
Но Джорджетт уже не слушала парня; ноги сами несли ее прочь – прочь от этого места. Она не желала знать, чем занималась с этим мальчиком, не хотела думать ни о чем, кроме того, что должна найти главу магистрата и потребовать, чтобы он собрал отряд крепких и трезвых мужчин, дабы те прочесали окрестности и нашли Джеймса. Хорошо бы живого…
«Стоп!» – сказала себе Джорджетт. Вместо того чтобы взглянуть правде в глаза, она бежала от нее. А ведь следовало лишь решиться и задать вопрос, чтобы узнать наконец правду.
– Мистер Ротвен, – проговорила она, обернувшись к молодому человеку, – а что именно я показывала вам вчера?
– Вальс! – крикнул он. – Вы учили меня танцевать вальс.
Джорджетт вздохнула с облегчением и, невольно улыбнувшись, сказала:
– Не думаю, что вам нужны еще уроки. – Резко развернувшись, она покинула молодого человека.
Джорджетт локтями прокладывала себе путь к «Синему гусаку», возвышавшемуся над толпой словно сторожевая башня. Когда до трактира с гостиницей на верхних этажах было уже рукой подать и буквы вывески читались вполне отчетливо, Джорджетт поймала себя на том, что движется все медленнее. И тотчас же вспомнила, что она поклялась больше никогда сюда не заходить. Дневной визит не в счет, потому что тогда ее притащил туда Джеймс, за широкой спиной которого она чувствовала себя вполне сносно. Но сейчас ей предстояло войти в тот самый зал, полный подвыпивших мужчин, конечно же, помнивших о том, о чем забыла она. То есть ей предстояло оказаться на месте своего позора.
Джорджетт остановилась, сделала глубокий вдох и пошла дальше. Полчаса назад она обезвредила и связала своего кузена. И если она могла сделать это, то у нее хватит мужества зайти в трактир.
Глава 28
Наконец толпа поредела, и Джорджетт почти бегом преодолела пятнадцать ярдов, отделявших ее от входа в трактир. Решительно распахнув дверь, она вошла и остановилась, смахнув упавшую на глаза прядь. Потом осмотрелась.
В трактире пахло элем и виски. И во внезапно наступившей тишине на нее уставились сидевшие в зале мужчины. Несколько человек кивнули ей – словно ничего особенного не случилось, словно она в очередной раз заглянула на огонек, чтобы славно провести время.
– Предлагаю тост за самую симпатичную леди в Мореге! – воскликнул какой-то мужчина, подняв свою кружку.
– Предлагаю выпить за единственную леди в Мореге, заходившую в этот зал! – крикнул другой.
Все остальные одобрительно закивали, и оловянные кружки застучали по столам. Послышался свист.
Джорджетт замерла в нерешительности возле порога. Неужели они считали ее леди?
– Она пришла без мужа, парни! Полагаю, это означает, что у всех нас появился шанс! – крикнул кто-то из дальнего угла.
