Книга Ее первая любовь - Дженнифер Эшли

Джулиана сидела молча, сложив руки на коленях. Она действительно пыталась это сделать? Джемма была мудрой женщиной.

Неужели Джулиана пыталась разобрать Эллиота на части, чтобы потом воссоздать таким, каким помнила его с детства? Таким, каким, как ей казалось, он должен был предстать перед ней? Таким, каким ей легче было бы понять его?

– О, Джемма! – У нее защипали глаза. – Я сама не понимаю, что делаю. Я не знаю, как любить мужа. Я знаю только, как составлять перечень работ.

Лицо Джеммы смягчилось.

– Моя дорогая, вторая твоя ошибка заключается в том, что ты слишком требовательна к себе. Ты поверила, что должна стать образцовой дочерью. Теперь пытаешься стать образцовой женой. Вы с Макбрайдом, как два незнакомца, которые приступили к познанию друг друга. Процесс этот очень медленный. Мне потребовалось двадцать лет, чтобы разобраться в твоем отце, десять из этих лет я уже была замужем за ним. – Джемма положила свою теплую руку на колено Джулианы. – И кроме того, не похоже, чтобы Макбрайд испытывал неудобства от твоих попыток привести его в порядок. Он выглядит намного лучше, чем две недели назад во время твоей свадьбы.

Что-то подобное говорила и Эйнсли. Джулиана слабо улыбнулась.

– Сомневаюсь, что в этом есть моя заслуга. Эллиот не прислушивается ни к единому моему слову.

– То есть он не становится по стойке смирно и не бросается исполнять приказ тут же, как Хэмиш, – сказала Джемма. – Или как Махиндар, который готов вылезти из кожи, только чтобы сделать тебе приятное. Твой муж занимается своими делами, но он все замечает. И тебя, вне всякого сомнения. – Она лукаво улыбнулась. – Могу ли я рассчитывать, что в течение года твой отец получит титул дедушки?

Джулиана вспыхнула:

– Об этом еще рано говорить.

– Судя по твоему раскрасневшемуся лицу, вы с мистером Макбрайдом стараетесь добиться этого результата. – Джемма поднялась, зашуршав поплиновыми юбками. – Оставляю вас, чтобы вы и дальше не прекращали своих стараний, падчерица, и жду от тебя известий.

Джулиана тоже поднялась и заключила Джемму в объятия. Та, растроганная, обняла ее в ответ.

– Спасибо, что приехала, – искренне поблагодарила Джемма. – Мне только очень жаль, что было мало времени побыть с тобой.

– Откуда же ему взяться? Дом не готов, люди палят друг в друга, люстры падают – естественно, у нас не оказалось ни минутки друг для друга. – Джемма поцеловала ее в щеку. – Как-нибудь в следующий раз, дорогая.

Джулиана вышла с ней на крыльцо, и, держась за руки, они дошли до повозки. Хэмиш уже примчался со станции, вероятно, со своей обычной скоростью, на которой можно было запросто сломать шею.

Глотая слезы, Джулиана долго махала Джемме вслед, потом повернулась и пошла в дом. Ей много над чем нужно было подумать.

Каждый раз, когда Эллиот смотрел на Джулиану, он не уставал восхищаться. День выдался просто сумасшедший. Надо было проводить разъезжавшихся гостей, перевезти Стейси к Макферсону и прибрать в доме, по крайней мере настолько, насколько это было возможно.

Инспектор Феллоуз уехал, забрав с собой подозреваемых. Он довезет Далримплов до ближайшей тюрьмы, где проведет слушание по обвинению их в шантаже, а убийца доедет с ним до Эдинбурга. Феллоуз, Эллиот и Макферсон занимались и телом второго убийцы, лежавшим в подвале дома. Его доставят в Лондон и передадут семье. И во всем этом Джулиана принимала деятельное участие – помогала, советовала, делала короткие записи в своем блокноте. Вся такая изящная, деловитая, невозмутимая и любимая!

Сейчас Джулиана сидела на дальнем конце обеденного стола. Дом наконец опустел. На ней было голубое атласное платье с открытыми плечами для чаепития, на шее – камея. Волосы собраны в простой пучок, перевязанный голубой лентой, нежные завитки волос спускаются на лоб.

Под рукой у нее на столе лежал блокнот и фейберовский карандашик, чтобы она в любой момент могла добавить к уже записанным еще один пришедший ей в голову пункт в список дел. Завитки легко шевелились, когда Джулиана склонялась над блокнотом, и вспыхивали искорками в свете свечей.

Эллиот опустил взгляд к темнеющей ложбинке между ее грудей. Со дня их свадьбы она уже несколько раз надевала это платье, и Эллиот решил, что оно ему нравится. Атлас тесно облегал ее фигуру, а декольте позволяло увидеть грудь, заставляя Эллиота страдать танталовыми муками. Он купит ей дюжину таких платьев, чтобы быть уверенным, что никакого другого она не наденет.

Эллиот взял в руки стакан вина.

– Что ты там пишешь?

Джулиана подняла на него глаза, карандаш повис в воздухе.

– О том, что нужно сделать дальше, конечно. Заменить люстру. Это чудовище. Я даже рада, что она упала. Нам нужно что-то со вкусом и красивое вместо нее. Мне казалось, что ковер в гостиной в отличном состоянии. Но когда мы украшали комнату к празднику и отодвинули кресло, оказалось, что в ковре огромная дыра, что он проеден до самого пола. А я все удивлялась, почему кресло стоит в таком неподходящем месте…

Эллиот встал, обошел стол и вытащил блокнот из-под ее руки. И заодно забрал карандаш.

– Эллиот, что ты делаешь?

Эллиот перекинул блокнот с карандашом на другой конец стола. В последнюю минуту он решил, что будет вести себя прилично, и поэтому не запустил их в камин.

Потом придвинул стул и уселся на углу, ножка стола оказалась у него между колен. Не обращая внимания на негодующий лепет Джулианы по поводу блокнота, Эллиот взял ее руку и положил на стол ладонью вверх. Кончиком пальца провел вдоль линии на ладони.