— Прощай, Вивиан, — спокойно сказала я, поворачиваясь к двери.
Я прошла несколько шагов, когда почувствовала руку на моем плече.
— Возьмите, — главный редактор «Кнопфа», с которым я познакомилась в начале вечера, протянул мне свою визитную карточку.
— И мою возьмите, — сказала старший редактор, стоявшая рядом с ним. — Позвоните мне, Клэр.
И по мере моего продвижения к выходу представители почти всех крупнейших издательств передавали мне свои визитные карточки. К тому моменту, когда я вышла в холл, у меня набралось их больше дюжины. Я оглянулась на Люка. Он сиял. Думаю, я тоже.
* * *
Двадцать минут спустя, уже в издательстве, я лихорадочно приводила свои файлы в порядок, когда двое мужчин в черном, из отдела кадров, возникли в дверях. На часах было уже десять вечера.
— Вивиан предположила, что вы можете вернуться сюда, — произнес один из жлобов, угрожающе посмотрев на меня. — Мы пришли, как только она нам позвонила.
— Вы должны немедленно освободить помещение, — приказал мне другой.
— Прекрасно. Я только хотела убедиться, что мои записи будут понятны, чтобы мои авторы не оказались в тяжелом положении…
— Немедленно, значит, немедленно. У вас две минуты, чтобы собрать ваши личные вещи, но по истечении этого времени городская полиция будет уведомлена, что вы нарушаете правила поведения, и вас выпроводят из редакции под конвоем.
Я усмехнулась, представив, как меня выдворяют из моей каморки в наручниках и с заведенными за спину руками. Великолепная заключительная сцена для этой главы моей жизни. Но потом я успокоилась, поспешно упаковала все свои вещи, включая будильник и сменную обувь, в картонную коробку. Я уже сполна отдала дань всей этой мерзости. Но мне все же захотелось уйти отсюда с достоинством.
Кадровики обменялись подозрительными взглядами.
— Хватит копаться, — объявил один из них. — Время.
Они просмотрели содержимое картонной коробки, которую я подняла на бедро. Пришло время уходить.
Прощай, зал заседаний, свидетель стольких диких сцен с Вивиан в главной роли.
Прощай, дверь в зал заседаний, ты больше всех страдала от ярости Вивиан, когда та изо всех сил бабахала тобой.
Прощай, кофеварка, ты поддерживала во мне еле теплящийся огонек жизни. Мне будет не хватать тебя.
— Выходите! — пролаял один из парней.
— Не возьму в толк, почему вы до сих пор выполняете ее приказы. — Я пожала плечами. — Вивиан покинула «Мэттер-Холинджер». Она только что объявила об этом. Разве она ничего не сказала вам, когда позвонила?
Я вошла в лифт, зажатая с двух сторон людьми в черном, и двери лифта закрылись, отделив меня раз и навсегда от «Грант Букс». Как раз вовремя.
Эпилог
Иметь и обладать
— Рад, что ты сумела, — с этими словами вместо приветствия Фил пропустил меня в свою квартиру. — Нам есть что праздновать!
— Фил?! Ты стал совсем другим человеком! — Я не видела Фила несколько недель, с тех пор как он устроился старшим редактором в «Симон Шутцер». Он похудел, пропала нездоровая отечность, под глазами чудесным образом исчезли мешки. Он помолодел лет на десять.
— Чувствую себя гораздо лучше, это уж наверняка. Стресс от Вивиан привел к нервному тику. — Фил провел меня в свою гостиную, где человек десять или около того сидели группами на диванчиках и пуфах. — Познакомьтесь, это — Клэр Труман. Она ушла из «Грант Букс» в прошлом месяце.
Все повернули ко мне головы и приветливо улыбнулись. Некоторые из присутствующих были знакомы мне по первым дням в редакции, но со многими я никогда раньше не встречалась.
Когда Фил позвонил мне на прошлой неделе, чтобы пригласить на встречу группы поддержки бывших «грантовцев», я подумал, что он шутит. Группа поддержки бывших сотрудников Вивиан Грант? Эти встречи, как объяснил Фил, были предназначены для выветривания самых мрачных, самых болезненных воспоминаний, которые все, кто сам не испытал на себе общения с Вивиан, могли счесть диким преувеличением.
Я сомневалась, принимать ли мне это приглашение. Еще не до конца оправившись после контузии, я не была уверена, что мне надо делиться мрачными и горестными воспоминаниями с группой незнакомых мне людей.
— Я знаю, это звучит немного странно, — признался Фил, — но все мы чем-то напоминаем ветеранов войны. Все мы делились своими воспоминаниями с нашими семьями и друзьями, и они терпеливо выслушивали нас и пытались понять. Но не могли. Наверное, это надо пережить самим.
Фил явно не растратил свой талант театрального режиссера, это уж точно. Тем не менее я в конце концов согласилась ненадолго зайти. И, оглядывая комнату, заполненную людьми, я находила странное успокоение, что все эти люди работали в «Грант Букс» и остались живы, чтобы поделиться своим горьким опытом. Но сегодня все они были в полном порядке, хотя, как и я, знали, что такое укрываться в окопах вместе с товарищами, короткими перебежками добегать до туалета, а вернувшись, обнаруживать полный разгром и уволенных всем скопом. Эти люди знали, что такое работать под обстрелом, избегая пуль, летящих из кабинета Вивиан, вести переговоры на вражеской территории Лулу и Грэма. Они были вынуждены выполнять приказы, от воспоминаний о которых до сих пор шли мурашки по коже.
— Добро пожаловать на волю, Клэр, — сказала симпатичная женщина в сарафане, — и поздравляю вас с уходом!
— Я Марвин, — назвал себя мужчина слева от меня. — Я работал художественным директором в «Грант Букс», до того как однажды Вивиан не назвала меня перед всеми сотрудниками редакции «гребаным импотентом». Я только что выиграл судебный процесс и купил квартиру в Верхнем Вест-Сайде, где поселился с моей невестой.
— Я обнаружила, что меня уволили, когда мой электронный пропуск оказался заблокированным, — пропищала похожая на мышонка брюнетка. — Из отдела кадров мне прислали кое-что из моих личных вещей прямо домой. И все потому, что я не согласилась с точкой зрения Вивиан во время редакционного собрания.
— О, она обожает такие штучки, — прокомментировал ее сосед, — заблокировать пластиковый пропуск. Это — одна из ее любимых игр.
Пожилой мужчина прокашлялся:
— Я был одним из немногих, кто пришел к Вивиан, имея за плечами больше чем десятилетний опыт работы в издательстве. Я проработал в «Рэндоме» больше шести лет, а еще перед этим в «Пингвине». И продержался в «Грант Букс» десять дней. Никогда не видел ничего подобного ни до, ни после.
— Ну а как обстояло дело с тобой, Клэр? — спросил Фил. — Говорят, она была вне себя от ярости, когда ты ушла?
— Если честно, не знаю. Дэвид, мой помощник, ушел на следующий день после меня, а ни с кем другим в компании я не разговаривала. Мне действительно нужно было обо всем забыть.
— Ну, тебе еще повезло, что она не наплела с три короба про твой уход в колонках сплетен, — пробормотал Майк Хадсон, молодой парень, в котором я узнала бывшего директора по маркетингу. — Она наболтала всем, будто я наркоман и тратил на наркотики средства, выделенные на маркетинг. Или что-то вроде этого. Сама выдумка не имела никакого смысла, в ней не было ни капли правды… но это, увы, не останавливало ее.
