К ее удивлению, их сопровождал довольно многочисленный отряд воинов. Если каждый ярл приведет с собой такую свиту, подумала Фиона, то тинг окажется весьма многолюдным сборищем.
День выдался пасмурный и ветреный, но дождя не было. После восхода солнца Фиона согрелась и даже отбросила капюшон накидки.
Они остановились перекусить, и Фиона раздала всем сушеную рыбу и по куску черного хлеба. Викинги относились к ней так, словно она была одной из служанок в жилом доме. Фиона съела свою порцию, потом сполоснула руки, а когда вернулась к повозке, чтобы уложить остаток провизии, то обнаружила Дага около коней – он ласково поглаживал их по шеям и что-то тихо приговаривал. Она обернулась, недоумевая, кому предназначаются эти слова, и только тут поняла, что Даг разговаривает с животными, которые, казалось, тоже понимали это и внимательно слушали его.
Когда викинг поднял на нее взгляд, Фиона не могла не улыбнуться.
– Кони когда-нибудь отвечают тебе? – спросила она. Даг неловко усмехнулся.
– Иногда, – ответил он.
Девушка отвернулась; руки ее дрожали, когда она принялась укладывать в деревянный бочонок несъеденную рыбу. Сегодня ночью они снова сольются в восторге любви. Сколь же сладостным будет это их слияние, которому придаст еще большую пикантность сознание того, что в их жизни осталось лишь несколько таких ночей!
На глаза ее навернулись слезы. Откуда такая боль? Может быть, будет лучше, если она не отдастся ему ночью. Он может рассердиться, но, по крайней мере, это сделает их расставание не таким тяжелым для него.
Даг приблизился к ней.
– Ты, должно быть, устала? Не хочешь немного проехаться верхом?
– Нет. – Фиона опустила взгляд. – Мне надо беречь силы для возвращения домой.
Викинг отошел, не сказав ни слова. Фиона вздохнула, она и радовалась предстоящему, и страшилась той пропасти, которая стала образовываться между ними. Что ж, по крайней мере, это позволит им расстаться без боли, даже если их сердца и будут кровоточить.
День казался бесконечным. Они шли, почти не отдыхая, так что у Фионы заболели ноги. Но она даже радовалась этой усталости, надеясь благодаря ей отвлечься от своих тяжелых дум.
Ее будущее в Ирландии представлялось ей весьма смутно. Возможно, Дювесса и другие женщины их рода пережили набег; но смогли ли они отстроить Дунсхеан без помощи мужчин? Если нет, то Фиона может оказаться перед необходимостью выйти замуж за одного из владетельных соседей, чтобы защитить своих людей. При мысли о Сивни Длиннобородом она содрогнулась: неужели все, что ей пришлось пережить – смерть отца, пожар родного дома, тяжкие месяцы рабства у викингов, – теперь пойдет прахом и ей суждено в конце концов все же выйти замуж за этого мужлана?
Ей вдруг захотелось закричать в голос, проклясть всех богов, обрекших ее на такую жестокую судьбу, но она не решилась дать волю своему отчаянию. Дагу будет больно, если он подумает, что его планы могут сделать ее несчастной.
Наконец они остановились на ночлег. Пока Даг распрягал коней, а Сигурд устанавливал палатку, Фиона занялась ужином. Один из викингов разжег костер, на котором она приготовила густую похлебку из сушеного мяса, овощей и муки.
После того как они поели и Фиона вымыла посуду, вернулись с охоты Рориг с Утгардом. Они принесли шесть жирных куропаток, которых им удалось подстрелить.
– Ага, вот это очень кстати! – воскликнул Сигурд и вопросительно взглянул на Фиону: – Надеюсь, ты знаешь, как надо готовить дичь?
Фиона кивнула.
– Завтра, – Даг решительно взял ее за руку, – она приготовит нам отличное жаркое, а на сегодняшний вечер у меня другие планы.
Фиона послушно последовала за викингом в палатку, в которой они должны были спать, по пути раздумывая о том, как сказать Дагу о своем решении. А вдруг он не поймет, что еще одна ночь любви только усилит боль их расставания?
В палатке было темно, но она слышала, как Даг стягивает с себя одежду.
– Мне кажется, сегодня нам лучше спать порознь…
– Почему? – Он по-прежнему продолжал раздеваться. Она постаралась, чтобы ее голос не дрогнул.
– Наслаждение только сделает больней нашу разлуку.
– Я этого не допущу, ты должна верить мне, – твердо произнес Даг.
Отчаяние охватило Фиону. Осмелится ли она сказать ему, что сейчас испытывает? Возможно, его отношение к ней не имеет ничего общего с тем, что чувствует она к нему; тогда ей останется только ощущать себя полнейшей идиоткой.
– Я… я не знаю, могу ли…
Он крепко сжал ее в своих объятиях. Фиона вздрогнула, когда его губы коснулись ее рта. Решимость ее поколебалась. Она отодвинулась назад, чтобы наполнить легкие воздухом, затем снова подняла к нему лицо. Это была часть их уговора, сказала она себе, почувствовав, как его язык проник сквозь ее губы. Она обещала ему во все время их поездки оставаться покорной рабыней, а ирландская принцесса обязана соблюдать уговор.
Страстно целуя Фиону, Даг принялся раздевать ее. Почувствовав его руки на своем обнаженном теле, Фиона задрожала, ощутив себя маленькой и беспомощной: сжигающий их души голод друг по другу унес прочь все ее мысли и рассуждения. Она прижалась к викингу, чувствуя себя так, словно летит в разверзшуюся перед пей бездну. Пальцы его ласкали ее, двигаясь от шеи к ногам, потом снова медленно поднимались вверх.
Взяв в ладони ее лицо, Даг поцеловал его так нежно, что Фиона застонала, тело ее выгнулось навстречу ему, моля о ласках.
Осторожно уложив возлюбленную на меха, которыми был покрыт пол в палатке, Даг принялся целовать каждый сантиметр ее тела. Фиона вздрогнула, когда он коснулся губами ее подколенных впадин, а затем двинулся выше. Почти не сознавая, что делает, она раздвинула ноги, искушая его ощутить вкус самых ее потаенных мест и погасить пылающий внутри ее огонь.
Колючая кожа его небритых щек коснулась тела Фионы, язык его проник внутрь ее и властно принялся там хозяйничать. Бедра ее подались вверх, навстречу ему, моля о большем. Внутри ее возник огненный вихрь, но и этого было недостаточно. Она хотела ощутить внутри себя его плоть.
Подняв руки, она погрузила пальцы в густые вьющиеся волосы викинга и оторвала от себя его голову.
– Пожалуйста, – прошептала она. – Ну же, пожалуйста.
Он опустился на нее всем своим телом и принялся покрывать поцелуями ее груди. Фиона задрожала. Тогда, припав к ее губам, Даг вошел в нее. Фиона вскрикнула, испытав восторг слияния двух тел. Восторг этот нарастал по мере того, как он медленными сильными толчками погружался в нее. Она вознеслась на вершину экстаза, потом рухнула в глубокую бездну. Дождавшись, когда волны наслаждения чуть успокоятся, он снова принялся погружаться в нее, и она повторила этот путь – взлет и спад под аккомпанемент неустанного ритма где-то глубоко внутри.
