Книга Поймай меня, если сможешь - Фрэнк У. Абигнейл

Издательство Broadway Books беседует с Фрэнком Абигнейлом о его появлении на экранах, семейной жизни и переходе на сторону правоохранительных органов.

Книга «Поймай меня, если сможешь» попала в Голливуд окольным путём. Как вышло, что ваш роман в конце концов угодил в руки Стивена Спилберга спустя чуть ли не два десятка лет после первой публикации?

Путь был проделан воистину поразительный. Впервые я продал права на кинопостановку ещё до появления книги на свет Баду Йоркину и Норману Лиру после выхода в эфир посвященной мне передачи в «Шоу сегодняшнего вечера Ларри Карсона». Продержав права два года, они перепродали их Отделу телевидения Columbia Pictures. Через год Columbia продала их Hal Bartlett Productions. Бартлетт продержал их несколько лет, а после продал Hollywood Pictures — подразделению Disney. Ещё через пару лет Touchstone продала их Sony Columbia Tri-Star, а те перепродали Bungalow 78 Productions. Наконец, Bungalow 78 предоставила проект DreamWorks, и DreamWorks начала его разрабатывать. Наняли сценариста Джеффа Натансона, а когда сценарий был завершён и готов к производству, Стивен Спилберг решил снимать сам. Так что подождать стоило.

Фрэнк Абигнейл на «Шоу сегодняшнего вечера Ларри Карсона».

А каково было увидеть «себя» в лице Леонардо Дикаприо?

С первого же раза, когда мы поговорили с Леонардо Дикаприо по телефону, он произвёл на меня крайне приятное впечатление. Он умён, зрел и крайне серьёзно относится к своей профессии. Его игра в фильме оставляет весьма яркое впечатление. Он действительно великолепен.

Вы были консультантом фильма. Что от вас требовалось, и о каких аспектах вашего личного опыта беседовали с вами Леонардо Дикаприо и Том Хэнкс?

С Леонардо я провёл немало времени. Я навещал его дома, и мы весьма подробно прошлись по моему прошлому: моим привычкам, пристрастиям и антипатиям, даже по моим манерам. Он всерьез изучал, каким я был и каким стал. Его общество весьма приятно, он прекрасный хозяин. Том Хэнке — воистину выдающаяся личность. Он очень тепло относился ко мне и к моей семье, и его искренность произвела на меня глубокое впечатление. Он всегда пребывает в хорошем настроении, и работать с ним весело и легко.

Фрэнк Абигнейл и Леонардо Дикаприо.

Наверное, вместить такое множество эскапад в фильм было нелегко. Что же пришлось опустить?

При первой встрече Стивен Спилберг объяснил мне, что невозможно втиснуть пять лет яркой жизни в два часа фильма, не опустив деталей. По окончании съёмок в мае 2002 года я знаю, что фильм верен процентов на восемьдесят. Поменяли состав моей семьи, изъяли некоторых персонажей, опустили моё заключение в Швеции и моё бегство из-под федерального надзора, ещё одно бегство из федеральной тюрьмы, а также поменяли время и место некоторых событий.

Доводилось ли вам после освобождения встречаться с инспектором ФБР, роль которого исполняет Том Хэнкс?

Да. «О'Рейли» ещё жив и, с радостью вам сообщу, пребывает в благополучии и добром здравии. Мне довелось несколько раз провести с ним время, и мы часто общались по телефону. Мои дети росли у него на глазах.

Довольны ли вы тем, как в фильме изображены ваши мать и отец?

Не хочу хулить фильм, потому что прежде всего это искусство, кино. Характер моего отца, сыгранного замечательным актером Кристофером Уокеном, имеет мало общего с показанным в фильме. Мой отец был честен донельзя, был напрочь лишён себялюбия и был трудягой. Развод он переживал крайне тяжело, но для меня всегда оставался прекрасным отцом. Лет через двадцать после развода мать снова вышла замуж, но детей от этого брака у неё не было.

В интервью и выступлениях вы подчеркиваете, что помимо прочего к преступной жизни вас толкнул развод родителей. Что изменилось бы, останься ваши родители вместе?

Я вовсе не хочу превращать развод родителей в этакую пружину моей криминальной карьеры. Однако для ребёнка развод чрезвычайно пагубен. Наверное, если бы мои родители не развелись, я не сбежал бы из дома и, вероятно, вёл бы типичную нормальную жизнь — ходил в школу, потом в колледж, а там занялся бы карьерой. Наверное, я бы добился успеха, потому что предпринимательская жилка была у меня всегда.

Вы говорили о доброте отца. Теперь, став отцом, не хотели бы вы, чтобы он был не так доверчив, особенно когда вы стащили его кредитную карту Mobil ради путешествия стоимостью в три тысячи четыреста долларов? Как бы вы отреагировали, если бы с вами так поступил один из сыновей?

Они попросту не стали бы этого делать. Они очень рано усвоили, что «папу не надуешь». Судьба благословила меня тремя чудесными сыновьями, не причинившими мне ни грамма проблем. Как родитель и отец я чувствую за собой ужасную вину, потому что знаю, сколько бед и головной боли причинил собственному отцу, несмотря ни на что очень любившему меня.

Какое произвёл на вас впечатление последний разговор с отцом?

Отец умер, когда я сидел в тюрьме. Я так и не смог поведать ему о том, как раскаиваюсь, как люблю его, как много он для меня значил. Из-за того, что я был в тюрьме, мне даже не разрешили побывать на его погребении. Полагая, что я могу сбежать, Бюро по тюрьмам отказалось отпустить меня на похороны.

Впервые решив «уйти на покой», вы избрали Францию, а не какую-нибудь страну, где не совершили ни единого преступления — к примеру, Бразилию. Имело ли ваше решение какое-то отношение к ностальгии и желании быть поближе к французским родственникам матери?

Нет, просто мне очень нравились француженки.

Ваше пребывание во Франции едва не кончилось фатально, когда вы угодили в Перпиньян. И всё же на некоторых своих семинарах вы ставите в пример низкие тюремные расходы во Франции и малое число рецидивистов. Считаете ли вы, что французская система для Америки предпочтительней? Действует ли Перпиньян до сих пор?

Французские тюрьмы не меняются, но с возрастом я становлюсь мудрей. Может статься, французы сделали самую лучшую систему. Они считают, что совершив преступление, ты заслуживаешь наказания. Тебя исторгают из общества, лишают его привилегий. Ты находишься в заключении. Это не очень-то уютная среда, — да и не должна быть таковой. Твоего возвращения не желают. Тебя нипочём не обеспечат кондиционером, телевизором, тренажерами и роскошными блюдами (хоть они и французы). Мы в Соединённых Штатах сейчас тратим на содержание каждого заключённого по двадцать пять тысяч долларов в год. Большинство из них живут в заключении шикарнее, чем многие честные люди, не преступившие ни единого закона, живут на свободе.