– Что за парень? – спросила я.
– Парень как парень. Такой, с акцентом.
– Лет сколько?
– Не знаю. Может, под сорок. Он вроде какой-то иностранец. Я когда ему рассказал, что мы с сестрой и братишкой путешествуем, а денег ноль, он дал мне пятьдесят баксов. И еще сказал, что такой собаки не видел с детства. У них в деревне такие были.
– Муфти-пуфти не хотел тебе сделать?
– Вроде нет.
– Похоже, мы живем под счастливой звездой, – решила я. – Может, наши – по крайней мере, Теодор – направляют на нас свою психическую энергию, чтобы нам чужие люди деньги давали. Слушай, он тебе точно муфти-пуфти не сделал? Или ты стесняешься рассказывать?
– Чего? – буркнул Пирс, снова вперившийся в телевизор.
– Так, ничего. Черт, есть как хочется! Кто-нибудь, дайте мне «Йодель». Или я купила «Ринг дингз»? – Я распечатала пачку и сунула в рот липкую плитку искусственного шоколада. Никогда раньше я не получала такого наслаждения от химических продуктов! – Помнишь, Леопольд, то божественное блюдо, что ты изобрел?
– В котором нет ни одной калории?
– Нет, другое.
– А, с яйцами?
– Да нет.
– А мне показалось, то, с яйцами, тебе понравилось.
– Исключительно понравилось. Но я имею в виду не его, а то, в которое идет весь скопившийся в доме чеснок.
– Вкусно было, да? – обрадовался он. – Только тогда никто из ребят в летнем дневном лагере со мной играть не хотел. Эх, оказаться бы мне где-нибудь, где я снова смогу готовить…
– Бедняга Леопольд, – вздохнул Пирс. – Разве это жизнь для ребенка?
– Даже не знаю, смогу ли я вспомнить, как готовить эту чесночную штуку, – сказал Леопольд. – А вот клубника с чесноком мне не удалась.
– Не все эксперименты удаются, – заметила я. – Так расскажи. Пирс, как все было.
– Я же рассказал!
– А теперь правду говори. Этот парень – наверняка он за свои пятьдесят долларов что-то хотел.
– Не-а. Ой, вспомнил!
– Ну?
– Когда я стану кинозвездой, он хочет приехать ко мне на съемки.
– А ты что сказал?
– Круто. Пусть приезжает. Он, кажется, китаец.
– Китайца-то ты можешь отличить?
– Да я не приглядывался. Может, и негр. Он вроде говорил, что родом с Тринидада.
Они всю ночь смотрели телевизор, а потом спали до трех часов дня.
Я трижды выходила с Трейфом – выгуливала его вокруг стоянки – и дважды сама: один раз купила в автомате местную газету, а в другой сходила на ту сторону шоссе, но там не было ничего особенного, и я вернулась назад.
На сей раз Брайан Триста, «помощник управляющего», снова дежурил.
– В чем дело? – спросил он. – Я думал, мы вечером встретимся.
– Да? Мы договаривались, что встретимся вечером, если ты разрешишь нам переночевать, а заплачу я утром. А мне, чтобы раздобыть денег, пришлось унижаться перед зубным врачом.
Он пропустил это мимо ушей.
– Так ты что, с другом путешествуешь?
– Это мои братья.
– Правда? И долго вы планируете пробыть в Форт-Лодердейле?
– Приятно, что ты интересуешься, – сказала я. – Только тебя это не касается.
– Подожди! Может, я кое-чем и помогу. Если собираешься здесь задержаться, я переговорю с управляющим насчет работы для тебя.
– Знаешь, это в мои планы не входило, – сказала я и отправилась наверх.
Я громко хлопнула дверью, долго и безуспешно пыталась открыть окно, чтобы хоть немного проветрить, но Пирс с Леопольдом, которые спали на одной кровати, так и не проснулись. Я никак не могла придумать, чем заняться. Бродя по комнате, я наткнулась на лежащую на тумбочке Библию и открыла ее наугад. Раньше я Библию почти не читала – мне она казалась слишком толстой и длинной. Написано там было следующее: «Господь Бог, человеколюбивый и милосердный, долготерпеливый и многомилостивый и истинный, сохраняющий милость в тысячи родов, прощающий вину и преступление и грех, но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и детях детей до третьего и четвертого рода».
Это меня не на шутку растревожило. Мало того, что мамочка сошлась с официантом из какого-то румынского ресторана, только и знавшим, что мучить посетителей игрой на скрипке, – по Библии, выходило, что меня накажут за то, что натворил дедушка этого типа. Неудивительно, что жизнь у меня такая суровая.
Теперь, начав новую жизнь, я оглянулась на старую и поняла, что, сама того не сознавая, была по-настоящему счастлива. Я вспомнила вечера, когда мы все сидели за столом, ели сэндвичи с тунцом и пачкали жиром библиотечные книжки. Друг с другом мы не разговаривали, просто молча переворачивали страницы пособий по развитию парапсихологических способностей, воспоминаний пациента последнего действующего лепрозория, рассказов о современных каннибалах. Благословенное было время!
Я приняла душ, тихонько всхлипывая и вспоминая былые деньки, постирала шампунем трусики, только воду долго настраивала – из крана, что бы я ни делала, лилась то ледяная, то крутой кипяток. Сама не знаю почему, но я решила, что Фред каким-то образом меня разыщет и спасет. Идиотская мысль, тем более что я знала, что это невозможно – он у себя в полиции еще не сдавал экзамен на детектива.
Пирс с Леопольдом проснулись около четырех. Леопольд отправился в туалет, Пирс сел в кровати и почесал живот.
– Где мы? – спросил он.
– Где ты, я не знаю. Я – в Форт-Лодердейле, и только потому, что ты такой тупой и в дорожных указателях не разбираешься.
Мрачно сопя, я улеглась на свою кровать. Леопольд вышел из ванной, и туда, громко хлопнув дверью, зашел Пирс. Зазвонил телефон. Никто не знал, что мы здесь, разве что Фред нас все-таки, разыскал. Я кинулась к аппарату.
– Привет! Говорит Билл Бринкман. Это Мод?
– Да, – ответила я. – Чего тебе?
– Мы договаривались, что я за тобой заеду и отвезу поужинать. Ты что, забыла?
– Либо ты решил, что пригласил меня, но, имея сложности в общении с женщинами, вслух этого так и не произнес, либо пригласил, когда я тебя не слушала. Как ты думаешь, как было на самом деле?
– Ты не слушала? По-моему, ты сказала, что пойдешь.
– Ну ладно. Я, естественно, беру с собой братьев. Да, помню, ты еще приглашал нас к себе на работу, хотел накачать наркотиками.
– Я? Ах, ну да. Конечно. Куда пожелаете. Есть предложения?
– Я хочу в ресторан «Вики-Ваки».
– Куда?
– Ты что, его не знаешь? Это же полинезийский ресторан с ночным шоу и ароматом Океании, в национальном стиле.
