Строительство началось.
Только это и было важно.
Вперед!
Несмотря на спешку, Тесла нашел время задумчиво замереть перед объективом фотографа Элии Дикинсона.
— Смотрите веселей! — приказал ему Элия.
Тесла остался на фотографии опершимся подбородком на указательный палец, с морщинками вроде рыбьего хвоста в уголках глаз.
Элия фотографировал и Стевана Пространа. Страх перед фотографированием и радость жизни боролись на его веснушчатом лице.
Тесла велел своему фотографу запечатлеть каждую машину и каждую трубу Уорденклифа.
— Отсюда мы будем без всяких проводов передавать энергию машинам и пароходам, — объяснял он смешливому Пространу. — С помощью искусственной грозы вызовем дождь и осветим небеса, как электролампой.
Эти планы не согласовывались с договором, написанным на клочке бумаги, ну и что? В момент озарения исчезали всяческие ограничения и рамки. С золотым забралом перед глазами, купаясь в счастье открытий, ему некогда было обращать внимание на банальные вещи. Например, на то, что его проект не согласуется с договором, заключенным с вежливой гориллой, которая контролирует всего лишь десять процентов мирового капитала.
— Смотри, — верещал Джонсон, — Морган не прощает!
— Да, — веселился Тесла. — Добавим еще аппарат для универсального измерения времени и межпланетного общения. Мы уничтожим не только провода, но и газеты, ибо как смогут выжить газеты, если у каждого будет дешевое приспособление, которое может печатать новости лично для вас?
Кому ты веришь?
Соседу Де Виту Бейли всегда казалось, что башня выросла из страшных снов.
А между тем это был магический кристалл Теслы, вселенная Теслы, кабаре Теслы с участием духов. Это была Эйфелева башня со всевидящим оком. Место для исследования границ между явью и сном. Это была воронка для использования подземных энергий. Здесь Никола Тесла был между дьяволом и ангелом, как человек Пико делла Мирандолы. В этом научно-фантастическом чуде, колодцы которого заглядывали в глубины Земли, в то время как шар планеты мчался в небесах, следовало вырастить и воспитать Стевана Пространа. Стеван никогда не морщил лоб. Тесла иногда шлепал его по челу:
— Это чтобы у тебя морщины появились.
Друзья Теслы иногда называли его мальчиком, иногда — юношей, и он держался с ними соответственно. Стеван, как правило, выслушивал инструкции Пигмалиона с выражением типа «чихать я на них хотел». Иногда он серьезно всматривался в Теслу и спрашивал:
— Ты теперь что, мой отец?
Кроме того, Стеван любил засыпать его бесконечными вопросами:
— Где находится ад? Почему Бог создал плохих людей?
— Кого ты любишь? — спрашивал он. — Кому ты веришь?
— Этот вопрос сформулирован неправильно, — сосредоточенно смотрел на него Тесла.
— Если никому не веришь, значит, веришь дьяволу!
Тесла посмотрел на него совестливым взглядом. Что он мог прочитать на лице мальчишки? Растопыренные зубы. Растопыренные глаза. Сморщенный нос. Восхищенная и задиристая улыбка. Сказывался ли его возраст? Или на этом лице объявился признак некой новой мудрости или же лукавства?
— Правда, что те, кого никто не любит, никому в мире не нужны? — спрашивал его неутомимый Стеван. И еще спрашивал: — Ты теперь что, мой отец?
84. Целый собачий век
Стеван бегал по ближнему пляжу Саутгемптона, разгоняя важных чаек. На песке чайки напоминали банковских служащих. Взлетая, они превращались в нечто светлое.
Стеван, брызгаясь, забегал в море.
Он бежал по волнам Атлантики, которые были так холодны, что его стопы сводила судорога.
С берега на него смотрели Тесла и Роберт Андервуд Джонсон. Густые усы Джонсона плавно перетекали в бороду. Престол его пенсне надулся. Черные волосы на щеках ближе к губам становились седыми. Борода увеличилась и стала просто устрашающей. Наш прекрасный поэт постепенно стал походить на печального льва.
— На Лексингтон-авеню, номер двести семьдесят три, все по-прежнему. Служанка Нора брызжет на белье пальцами, и пар поднимается из-под утюга. Кэтрин прячет под ковер доллар, и если Нора не находит его, это значит, что она плохо убиралась, а если хорошо, но не возвращает доллар, значит, она нечестна! Теперь часы облаивает Ричард Хиггинсон Второй. Знаешь, Лука, мы с тобой знакомы целый собачий век.
Глаза Роберта часто краснели, потому что у него была аллергия на кошек. Тем не менее он их держал, потому что кошек любила Кэт.
— Самая большая новость состоит в том, что мой Оуэн женился. Теперь единственный мальчишка в нашей компании — Стивен, если не считать нас с тобой.
Тесла познакомился с Оуэном, когда тот был избалованным мальчишкой, который любил кататься в его коляске. Оуэн Джонсон стал спортсменом, жалующимся на «теннисный локоть», и философом, склонным к мучительным дефинициям. Он уже опубликовал роман «Стрелы Всевышнего». Это был красавчик с несколько неправильным носом. У бывшего мальчика прическа была волосок к волоску. Кобальтовые глаза смотрели из-под очков без оправы. Даже родная жена ни разу не видела его небритым. Тесла был вынужден признать, что все это несколько разочаровывало его. С безупречностью все было в порядке. Но разве жизнь не предлагала гораздо больше возможностей, нежели аккуратная прическа?
Ослепительный атлантический свет веером прорывался сквозь облака, ранил глаза и открывал горизонты.
Волны ударяли.
Ударяли. Ударяли. Ударяли.
Роберт был в великолепном сером костюме. Он развязал галстук и отстегнул воротничок. Ощутил ветер на шее. Потом сбросил ботинки.
Они бродили по пляжу, облизанному волнами, скрестив руки на груди.
У-у-ух! У-у-ух!
— Можно ли из Уорденклифа передать сообщение на яхту Моргана «Корсар»? — перекрикивал Джонсон гул волн и визг Стевана.
— Можно, — равнодушно ответил Тесла.
Волны откатывались. За ними отступала мокрая тень моря.
Роберт поглядел на своего старого друга глазами раненого оленя. Он спросил его голосом, исходящим из проклятой души:
— Тогда сделай это, Лука! Отложи все другие планы и передай сообщение прежде, чем это сделает Маркони. Я уже говорил тебе об этом и буду повторять опять и опять.
Большое ухо Теслы воспринимало слова, но занятость другими мыслями определяла, что именно стоит услышать. Личный демон говорил ему, как Сократу, совсем о другом. Может, это была суета или жажда ветра? Может, упрямство необходимо для того, чтобы противостоять миру, обернувшемуся против него? Но это был не выбор разума, но глубокое решение души.
Тесла смотрел на волшебно сияющие в солнечном свете острые травы, выросшие на границе пляжа.
