Том, шатаясь и задыхаясь, выбрался из церкви. Поблизости никого не было. Кейти ушла.
— Это была ты, Кейти, — бросил Том в сгущавшуюся темноту. — Это с самого начала была ты.
Со стороны Дамасских ворот донесся нарастающий шум. Раздались выстрелы. Из открытых дверей церкви потянуло дымом. Том скатился по ступеням и с трудом поднялся на ноги. Поблизости не было ни души. Никто не видел, что церковь горит. Том побежал к Дамасским воротам.
Когда Шерон, Ахмед и Тоби, пройдя по улице Ха-Невиим, достигли Дамасских ворот, крики протестующих стремительно нарастали. Небольшой отряд солдат оттеснил демонстрантов к арке Крестоносцев. Толпа была вынуждена отступить по узкой бетонной перемычке, пересекавшей высохший ров. Между тем с улицы к стенам Старого города прибывало все больше и больше арабов. Покрытые потом лица демонстрантов освещались цепями китайских фонариков, свисавших со стен. Подходившие со стороны города напирали на Ахмеда, Тоби и Шерон, заставляя их двигаться в сторону арки.
— Это плохо, — резюмировал Ахмед. — Очень плохо.
— Что-то горит, — сказала Тоби, указав на клубы дыма, тянувшиеся со стороны церкви Святого Павла. — Они подожгли церковь.
Они услышали, как в толпе говорят о том, что во время демонстрации сторонников ХАМАСа в Восточном Иерусалиме был убит солдат. В ответ солдаты стали стрелять в демонстрантов и убили молодую девушку. Подогретая слухами толпа у Дамасских ворот начала теснить цепочку израильских новобранцев, выстроившихся перед воротами.
— Пора уходить отсюда, — сказала Тоби.
— Смотрите! — ликующе воскликнула Шерон, указывая на фигуру, прижатую толпой к стене под аркой Крестоносцев. — Это твоя рубашка, Ахмед?
Ахмед в смятении лишь кивнул. Это и вправду был Том, в его рубашке и обритый наголо.
— Надо вытащить его из толпы, — сказала Шерон.
Но добраться до Тома было невозможно. В толпе заговорили о том, что евреи подожгли церковь Святого Павла, чтобы обвинить в этом арабов, а христиане в отместку отправились жечь мечеть. Ахмеда охватила паника.
— Я не могу здесь оставаться, — говорил он свистящим шепотом. — Посмотрите на этих людей. Каждый пятый из них — джинн!
Тоби взяла его за руку:
— Держись ближе ко мне.
— Я боюсь этой ночи.
— Я тоже, — ответила Тоби. — Я тоже.
Цепь солдат неожиданно распалась, и толпа, прорвавшая ее, радостно взревела и рванулась вперед. Некоторые под ее натиском попадали на колени. Два человека спрыгнули в ров, чтобы не быть раздавленными. Люди, находившиеся рядом с упавшими, стремясь помочь им, отпихивали окружающих. Все больше арабов подходило к воротам, в толпе становилось все более тесно и жарко, напряжение росло. Атмосфера зарождающегося насилия сгустилась над толпой, как дым от горящей автомобильной покрышки. Сверху донесся топот ботинок — новый отряд солдат занял позицию на стене и припал к бойницам, нацелив дула пулеметов на толпу.
Шерон ухватилась за Тоби, по-прежнему державшую за руку Ахмеда, и потянула ее за собой:
— Давайте выбираться.
Они прошли вместе с людским потоком через ворота. Первая цепь солдат отступила к находившемуся за воротами арабскому рынку, но демонстранты последовали за ней, потрясая кулаками, улюлюкая, распевая, выкрикивая лозунги вперемежку с именем Аллаха. Шерон, Ахмед и Тоби оказались на небольшой площади Старого города.
— Бог велик! — крикнул в лицо Тоби молодой араб.
— Не в такие дни, как этот! — крикнула Тоби в ответ.
Ахмед только хватался за голову.
— Вон он! — воскликнула Шерон, увидев, как Тома выпихнули в переулок, ведущий в сторону от рынка. — Он выбрался из толпы. Пошли!
Но в это время со стороны ворот Ирода на них стал надвигаться отряд солдат, кричавших людям, чтобы они отступили. Троица прижалась к стене, в то время как солдаты стали оттеснять толпу назад, под арку Дамасских ворот. Шерон бросилась к тому месту, где она видела Тома. Тоби и Ахмед последовали за ней.
Том был напуган. Он смешался с толпой у Дамасских ворот, чтобы спрятаться и оказаться подальше от горящей церкви. Толпа, с криками и песнями прорвавшаяся сквозь кордон солдат в Старый город, увлекла его за собой. Вглядываясь в окружавшие его разгоряченные, ожесточившиеся лица, он видел, что каждый пятый — это замаскированный джинн, подталкивающий людей к насилию и возбужденно размахивающий блестящим черно-серым хвостом. Джинны, как он выяснил, могли по желанию выпускать хвосты и снова прятать их, когда кто-нибудь обращал на них, подобно Тому, слишком пристальное внимание.
— Кейти, где ты? Помоги мне! Кейти! Келли! Мария! Шерон!
Он был в полной растерянности и спрашивал себя, что он делает в этой возбужденной толпе, несущей его, словно речной поток утлую щепку. Он помнил, как заходил в церковь с бутылками бензина, но затем в памяти его был провал, и он знал только, что побежал к Дамасским воротам, чтобы спастись, вернуться к Шерон. Она поможет ему.
Солдаты оттеснили часть толпы вместе с ним в переулок. Неожиданно люди сорвались с места и побежали. Чтобы увернуться от них, он бросился в узкий боковой тупичок.
Тупичок оказался знакомым, он здесь уже бывал. Его охватил внезапный холод. Он почувствовал застоявшийся пряный аромат, складывавшийся из запахов опала, мускуса и жасмина. Именно здесь в день своего прибытия в Иерусалим он впервые встретил Марию Магдалину и здесь же нашел обгоревшую карту. Он чувствовал ее присутствие у себя за спиной и понимал, что она ждет, чтобы он обернулся. Но он боялся увидеть не молодую Магдалину, а пораженную проказой старуху с лицом, безжизненным, как воды Мертвого моря.
Он все-таки обернулся, но не увидел ни женщины, ни джиннии — никого и ничего. Женщина не появилась. И он интуитивно понял, что джинния изгнана из него и что эта женщина, как и Кейти, исчезла навсегда.
В этот момент его размышления прервало появление двух арабских юнцов, чьи лица были обмотаны палестинскими шарфами. Заскочив в его убежище и увидев его, они встали как вкопанные; глаза их испуганно расширились. Но они тут же оправились от испуга и стали перелезать через стену в дальнем конце тупичка. Первый ловко перебросил ноги через стену и приземлился с другой стороны. Второй последовал за ним, но когда он перелезал через стену, что-то тяжелое скатилось к ногам Тома, лязгнув о камни. Мальчишка с отчаянием посмотрел на упавший предмет, но, что бы это ни было, возвращаться за ним он не захотел.
Том посмотрел под ноги. Это был обрез винтовки. Он подобрал его.
Ахмед и Тоби направились вслед за Шерон в сторону от толпы, зажатой на улочке между воротами и арабским рынком. В основном это были молодые арабы, возбужденные и искавшие, на ком бы сорвать свою злость. Часть толпы была оттеснена в боковой переулок. Их крики и пение раздавались совсем рядом.
Казалось, они потеряли Тома. Ахмед подумал, что их поиски ничего не дадут. Он отцепился от Тоби — та неотступно следовала за Шерон, — но все же против воли пошел за ними. Больше всего ему хотелось выбраться отсюда и вернуться домой. Он чувствовал, как опасность подступает со всех сторон. Слишком часто в юности он наблюдал подобные беспорядки, участвовал в них, и у него выработался нюх на приближающуюся опасность. Он знал, что джиннам ничего не стоит спровоцировать толпу на насилие. И еще он знал, как любят джинны ночное время.
