Еще одна распространенная ошибка хирургов – слишком неглубокое расположение имплантанта. Сквозь Милину кожу явственно просматривались искусственные складочки.
Вера уже была не рада, что посоветовала Милочке обратиться в клинику. Но та, стиснув зубы, отправилась оплачивать третью операцию…
И вот, спустя почти два года после рокового появления в ее жизни деятельной Веры, Милочка наконец решилась купить сильно декольтированный наряд. Вечернее платье, выбранное ею, скорее походило на спецодежду стриптизерки. Много лет Милочка презирала женщин, которые носят такую вульгарщину, играя на примитивных самцовых инстинктах мужчин. И вот теперь выяснилось, что презираемые наряды на самом деле были платьями ее мечты.
Повод обновить чудо-вещь нашелся быстро – новогодняя корпоративная вечеринка. Милочка готовилась к празднику так, словно то были не обычные офисные посиделки с тортом «Полет» на пластиковых тарелках, а ее собственная свадьба. Потратила нереальную сумму на салон красоты – все по полной программе: массаж, волосы, ногти. Массажистка еще сказала, покосившись на ее грудь: «Надо же, как вам повезло, а я вот всю жизнь мыкаюсь. Не грудь, а прыщи какие-то…» Мила не стала выдавать своего секрета, только снисходительно хмыкнула.
Когда она появилась в офисе с эффектным опозданием в сорок минут, все ахнули. По сравнению с другими сотрудниками, многие из которых даже принарядиться не потрудились, Милочка выглядела нереальным инопланетным существом. Богиней. Ведьмой. Роковой женщиной.
– Поздравляю всех с Новым годом, – промурлыкала она, небрежно сбрасывая шубку на руки к подоспевшему прыщеватому Виталику из службы контроля (время от времени он предпринимал попытки пригласить ее в кино, но Милочка неизменно отвечала равнодушным: «Как-нибудь потом»).
Егор тоже выглядел удивленным. Настолько, что даже стряхнул с колен прочно обосновавшуюся там рыжую Марианну. Покосившись на ту, которую столько лет считала удачливой соперницей, Милочка подумала, что ее грудь теперь даже больше, чем Марианнина. И уж точно красивее.
Тот вечер был похож на сказку. Вокруг Милочки увивалась вся мужская половина офиса с Егором во главе. Ей услужливо подливали шампанского, ей говорили комплименты, ее приглашали танцевать, ее обожали, ею любовались.
А когда вежливые светские разговоры под шампанское сменились дикими плясками под Верку Сердючку с водочными тостами в антрактах, Егор отозвал ее в сторону. Он вроде бы не казался катастрофически пьяным, но все же его немного пошатывало. Приходилось придерживаться рукой за дверной косяк.
– Мил, ты это… – он провел пальцем по ее подбородку, заставив Милочкино бедное сердце забиться с рекордной скоростью, – ты такая красивая.
– Правда? – томно повела бровью она. – Ты никогда раньше не говорил.
– Да? – он будто бы удивился. – Может быть, не замечал? Мил… А пойдем выйдем, я тебе кое-что скажу!
Она позволила ему взять себя за руку и отвести в кабинку офисного туалета. Егор запер дверь и решительно атаковал ее, обморочно обмякшую, поцелуями.
Все произошло куда быстрее, чем виделось ей в повторяющихся из года в год эротических снах. Может быть, все дело в том, что Егор был пьян. Может быть, он слишком сильно сдавливал еще не вполне зажившую грудь, и дискомфорт мешал ей окончательно расслабиться. Может быть, она вот так, неожиданно для себя самой, взяла и переросла это бессмысленное чувство.
Несколько энергичных движений бедрами – и вот по ее бедру течет теплая липкая струйка. Прямо по чулкам – неудобно-то как! У Егора красное лицо, он что-то невнятно шепчет ей в ухо, в потоке этой оргазмической бессознательности ей чудится слово «Марианна».
– Ты как? – спросил он, придя в себя.
– Супер, – без эмоций ответила Милочка. – А ты?
– Тоже супер. Пойдем?
Она кивнула.
Егор направился в сторону приемной, где все еще бушевали алкогольно-танцевальные страсти. А Милочка, подумав, вышла на улицу. Несмотря на десятиградусный мороз, ей было не холодно в распахнутой шубе. Над ее головой плыло усыпанное стразами звезд предновогоднее небо (эх, наверное, с шампанским она все-таки немного переборщила). Под ногами задорно хрустел только что выпавший белоснежный снежок.
– Милок, подожди! – ее догнал запыхавшийся Егор, на ходу застегивавший куртку. – Куда же ты? Давай я тебе такси поймаю! Нет, лучше поехали ко мне!
Она даже не ответила ничего. Молча покачала головой.
Егор все понял правильно и больше догнать ее не пытался. Милочка медленно шла по освещенной иллюминацией пустынной улице и думала о том, сколько же очарования в ночном предпраздничном городе и как же хорошо, что ей еще только тридцать. Впереди был Новый год и новая жизнь. И впервые за много лет Милочка чувствовала себя абсолютно свободной.
* * *
Я знала, как потратить эти деньги.
Решение далось мне без толики сомнения, без миллиграмма самокопания – я просто знала, что все должно случиться именно так.
В то утро я вышла из дому на рассвете. На мне были старые кожаные штаны из секонд-хенда, утепленная толстовка и потертая кожаная куртка в ковбойском стиле с длинной бахромой по рукавам. То была замечательная куртка – не просто безжизненная шмотка для городской фифы, а настоящая вещь, с характером, с намеком на то, что носить такое может девушка с некой историей. Мои красные волосы (у корней успело отрасти русое безобразие) были упрятаны под бандану с культовым лозунгом «Live fast, die young» – дешевая бандана, по случаю приобретенная в арбатском ларьке с глупыми сувенирами по завышенным ценам.
И вот что интересно – мои действия были уверенными, словно я родилась с мотоциклом между ног. Глаза прикрыты огромными очками в стиле ретро, ухо щекочет выбившаяся прядь, ветер весело и безжалостно бьет в лицо.
Безмятежная девственность рассветной Москвы еще не была опошлена надрывающимися автомобильными гудками, душными пробками, дурно пахнущими испарениями выхлопных труб. Я летела по пустынным улицам и проспектам, не глядя на спидометр. Мой путь лежал на юг – мимо парка Культуры с застывшими в ледяном молчании аттракционами, мимо университета, шпиль которого затерялся в низких облаках.
Подальше – от ненормального города и его свихнувшихся обитателей: силиконовых красавиц с наглым прищуром русалочьих глаз, одурманенных кокаином светских принцесс, мужчин с перекроенными носами в крокодиловых сапогах, фальшивых улыбок, брильянтов в передних зубах, вялых рукопожатий, поцелуев воздуха возле щеки, заспинных сплетен, разбитых сердец, fake, fuck, оттопыренных ушей, которые запросто приглаживаются к черепу легким движением скальпеля, розового дурмана наркоза, грудей, упругих, как мяч для пляжного волейбола, искусственного загара, живых франкенштейнов, спровоцированного неумеренным употреблением текилы секса, вечного праздника, манекенов, кукол, пластмассового совершенства ухоженных лиц… Подальше, подальше, навсегда – куда?
