— Это запись Флореса, датирована 1981 годом, тут написано: «Позвонить Уильяму Гровсу, подтвердить насчет плата Вероники».
Монахиня оторвалась от заметки профессора Флореса.
— Да… — выдавил Мэтт. Он был сбит с толку и не мог понять, что означает совпадение: фирма «Гровс Авионикс» взяла на себя ответственность за уничтожение его лодки, а теперь запись Флореса связывает Гровса с платком. Какая-то тонкая нить соединяла все это воедино. — Можно получить ксерокопию этого листка?
— Разумеется. — Она встала и подошла к копировальному устройству на столе в углу. — Вы думаете, это и есть то, что вы искали?
— Может быть. Пару кусочков головоломки это уж точно ставит на место. — Дожидаясь, пока она скопирует записку, он сказал: — По дороге сюда я видел камень в наружной стене здания, отмечающий место, где впервые встретились Кортес и Монтесума II.
— Да, у нас под ногами сама история. В больничной церкви была могила великого конкистадора Кортеса. Он умер в Испании, но потом его останки перевезли сюда. Таково было его предсмертное желание.
Она повернулась к нему лицом.
— Вы, наверное, не слышали.
— Две недели назад его могила была вскрыта и останки украдены.
НАЧАЛО КОНЦА
2012, Майами
Мужчина подошел к кровати, по другую сторону которой пряталась Сенека. Говоря преднамеренно громко и медленно, он произнес:
— Бренда. Как вы себя чувствуете? Дышится немного легче?
Сенека услышала жужжание моторчиков, и головная часть кровати приподнялась.
— Вы можете сесть?
Голос был другой, он не принадлежал человеку, который вторгся сюда несколько минут назад. Сенека слегка расслабилась, поняв, что на этот раз пришел врач.
— Доктор? — она встала, вертя в руке сережку в виде маленького золотого колечка, которую вынула из правого уха.
Он, кажется, несколько остолбенел от ее внезапного появления.
— Извините. Не хотела вас напугать. Я просто потеряла сережку и искала ее на полу, когда вы вошли, — она надеялась, что это звучит убедительно и что ее нервозность не выдаст обмана. — Полагаю, мы еще не познакомились. Я Сенека Хант, дочь Бренды, — она протянула руку через кровать.
— Доктор Глейзер. Я консультировался с доктором Харрисом, лечившим вашу мать в доме престарелых. Я пульмонолог.
— Доктор Харрис? Ее лечил доктор Лю.
— Наверное, доктор Харрис принял у него некоторых пациентов.
— О, ну ладно, приятно познакомиться. Как дела у моей матери?
— Я как раз собирался послушать ее легкие, — он просунул ладонь под плечо Бренды, чтобы поддержать ее. — Присядьте.
Бренда ухватилась за перила кровати и рывком выпрямилась.
— Хорошая девочка. А теперь глубоко вдохните, — на какое-то мгновение стало тихо, тяжелого дыхания Бренды было не слышно.
Доктор наклонился и стал переставлять свой стетоскоп с места на место на спине Бренды, внимательно прислушиваясь. Через минуту он снял его.
— Ладно, это все, — он нажал кнопку и опустил голову кровати в промежуточное положение. — Через некоторое время медсестра поможет вам сесть в кресло. Тогда вы сможете посмотреть в окно.
— Так как она?
Вместо ответа он похлопал Бренду по руке.
— Доктор Харрис придет попозже посмотреть вас. — После этого он обратил внимание на Сенеку и сказал негромко: — Поговорим за дверью?
Сенека пошла за ним, окинув взглядом холл в надежде, что предыдущий посетитель еще не вернулся. Ей нужно было узнать о состоянии матери, но также и не мешкая уходить из госпиталя.
— Я скажу вам, что, несмотря на Альцгеймер, у вашей матери сильный организм. — Он перекинул стетоскоп через шею. — Позавчера я думал подключить ее к искусственной вентиляции, но, к нашему удивлению, она выкарабкалась сама. Пневмония может быть чрезвычайно опасна для больных эмфиземой.
— Так она поправится? — Сенека не переставала оглядывать холл. Врач нахмурился.
— Мисс Хант, вы понимаете, что болезнь прогрессирует. Она не исчезает и не становится легче.
В его голосе слышалось сочувствие, и Сенека оценила его чуткость. Она кивнула.
— В конце концов, напряжение станет чрезмерным либо для ее легких, либо для ее сердца. Это был сигнал.
Она поймала себя на том, что шепчет молитву.
— Я знаю, знаю, — Сенека понимала, куда он клонит. Он не хотел прямо говорить, что ее мать захлебывается жидкостями собственного организма, что она долго не протянет, что удача — уже то, что ей удалось пережить этот приступ и что дальше может стать только хуже — в общем, что это начало конца.
Сенека стояла в дамской комнате главного вестибюля. Она не решалась выйти к машине, в уверенности, что за ней следят. И где черти носят Эла? Когда они разделились в аэропорту, он сказал, что заберет свою машину и поедет прямиком в больницу.
Сенека вытащила из сумочки телефон, нажала в списке контактов имя Эла и приложила трубку к уху. Не услышав гудка, она посмотрела на дисплей. «Звонок не проходит». Черт. Это здание словно крепость. Нет сети. Выйти наружу и позвонить с телефона-автомата ей показалось слишком опасно. Надо найти другой способ дозвониться до Эла. Может быть, она найдет телефон в одной из палат?
Собрав всю свою смелость, она вышла из туалета и направилась к лифту. К ней подошли три женщины и один мужчина, они тоже стали ждать, когда откроются двери. Ее пульс участился. Она понятия не имела, как выглядел тот человек в палате матери. Он вполне мог оказаться незнакомцем, стоящим рядом с ней. Выяснить это не было никакой возможности.
Когда дверь наконец открылась, Сенека вошла внутрь и нажала кнопку третьего этажа, намеренно избегая этажа, где лежала мать. Услышав, что две женщины разговаривают между собой, она решила, что они пришли вместе.
— Второй, пожалуйста, — сказала одна из них.
Сенека нажала на кнопку с цифрой «два». Мужчина не сказал ничего, как и третья женщина. Лифт остановился на втором этаже и подруги вышли. Когда дверь опять закрылась, Сенека была рада, что не осталась наедине с мужчиной. Все равно, когда лифт стал подниматься, она затаила дыхание. Поездка до третьего этажа занимала не более пяти секунд, но показалась вечностью. Не решаясь взглянуть на попутчика, она смотрела на дверь, опустив одну руку в сумочку и обхватив рукоятку «леди Смит».
В конце концов лифт остановился и двери открылись. Сенека посмотрела по сторонам и пошла по холлу, быстро оглянувшись на ходу. Мужчина вышел, но, кажется, не пытался следить или идти за ней. Он медленно шел, осматривая одну за другой двери палат, как будто искал нужный номер.
