Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
– Вы, британский фотожурналист, находящийся на отдыхе в Кенсингтоне, вчера днем вломились в частный дом по адресу Сидер-роуд, 45, где были взяты в заложники женщиной, которую считаете… – Его губы снова дернулись. – Женщиной, которая, как вы считаете, живет под вымышленным именем. Ее настоящее имя вы в данный момент не готовы назвать. Но вы также уверены, что, когда в неопределенном будущем сумеете доказать, что она не та, за кого себя выдает, все обвинения против вас будут сняты.
Он повертел ручку и отложил в сторону.
– Мистер Грабовски, вас обвиняют в оскорблении действием полицейского офицера, находящегося при исполнении служебных обязанностей и сопротивлении аресту. И я не совсем понимаю, в чем вы видите смягчающие обстоятельства.
Его губы наконец расплылись в злорадной ухмылке.
Грабберу хотелось дотянуться до этой прыщавой шейки и сжимать ее обеими руками до тех пор, пока из головы не выдавятся мозги.
– Слушайте… слушайте, я говорил вам, я здесь не в гребаном отпуске!
– Простите. Вы пробыли в Штатах два месяца. И все это время работали. У вас имеется рабочая виза?
Грабовски стиснул руки так сильно, что костяшки пальцев побелели. К тому же он задыхался от жары.
– Нет, у меня нет рабочей визы.
– Впрочем, сейчас это наименьшая их ваших проблем, – покачал головой адвокат.
Наглый хрен в костюме и галстуке даже не снял пиджака и, похоже, не потел.
– Почему здесь так жарко? – пробормотал Грабовски. – Неисправное отопление? Кому-то следует написать жалобу.
– Здесь тепло, мистер Грабовски. Но мне кажется, вы не совсем осознаете, в какую беду попали.
Грабовски не понимал, зачем вообще трудился излагать этому болвану, что произошло. Правда, стоило попытаться еще раз. Если он не сумеет убедить собственного защитника, значит, не убедит вообще никого.
– Я знаю, все это трудно осмыслить, – начал он, как надеялся, умиротворяющим тоном. – Причина, по которой они решили меня арестовать, заключается в том, что я вломился в ее дом. Вот так все началось. А потом я стал пререкаться с полицейскими, поскольку спешил в свою комнату за жизненно важными доказательствами.
Адвокат почесал ручкой тощую шею.
– Вот с этого места я перестаю что-либо понимать. В протоколе нет ни слова о взломе. Об этом никто ничего не говорил. Офицеры… дайте взгляну… офицер Джонсон и офицер Ньюджент докладывают: они патрулировали Монтраше-стрит приблизительно в девять пятнадцать вечера и увидели человека, у которого был вид бродяги. Он шатался и вел себя, как пьяный.
– Ложь! – отрезал Грабовски.
– По обочине стало опасно ходить из-за прошедшего града, и они решили спросить, не нужно ли чем помочь. Вот тогда вы… и напали на офицера Джонсона. Скажите, в ту минуту вы находились под воздействием алкоголя или наркотиков?
– Ложь!!! – отчаянно завопил Грабовски. – Вы собираетесь выслушать меня или нет?
Адвокат – Грабовски никак не мог запомнить его имени, но, возможно, он откликался на «Вонючую задницу» – сделал многозначительную паузу, перед тем как заговорить:
– Как я понимаю, вы расстроены. Но следует принять к сведению, что я выполняю свое дело и стараюсь, как могу. Кроме того, я пытаюсь вам помочь. Итак, вы собираетесь подать жалобу на… леди, о которой идет речь? Или вы уже это сделали? Я ничего не вижу в деле.
Грабовски покачал головой:
– Она уже уехала.
– Куда именно?
– Не знаю.
Парень кивнул, словно впервые услышал от Грабовски нечто разумное.
– А… как насчет жизненно важного доказательства? Оно существует?
– Она его увезла. Доказательство тоже пропало. К тому времени как они прошлой ночью привезли его сюда, допросили и сняли отпечатки, заполнили нужные документы, было уже за полночь, и всякая надежда рассеялась. Если бы они позволили сделать полагающийся ему телефонный звонок, он мог бы уговорить миссис Джексон никого в его комнату не пускать.
– Не могли бы вы открыть мне, мистер Грабовски, кто эта женщина? Тем более, вы уверены, что это крайне важно для вашего дела.
Граббер прижал кончики пальцев к вискам и стал слегка массировать кожу. Если он решится сказать правду… отнесется ли этот парень серьезно к сказанному? Он знал ответ. Все, что он заработает на этом, – визит к психиатру.
– Забудьте о ней. Она тут ни при чем, и ничего такого не случилось. Не обращайте внимания на то, что я говорил раньше.
«Костюм» продолжал кивать, желая подчеркнуть этим, что они наконец подходят к сути дела и вся история обретает шанс проясниться.
– Разумеется, если таковы ваши указания, мистер Грабовски. Но что вы собираетесь заявить суду?
– Невиновен. А теперь, как быстро вы собираетесь вытащить меня отсюда?
– Вы сможете внести залог после предъявления обвинения.
– И когда это случится?
– Суд немного откладывается. Думаю… заседание состоится не раньше чем в понедельник или во вторник, а возможно, и в среду.
– Я не собираюсь торчать здесь целую неделю! – рявкнул Грабовски.
Адвокат почесал ручкой под подбородком.
– Можете оплатить залог кредиткой, или я договорюсь о долговом обязательстве… дайте мне знать, что предпочтительнее. Будем надеяться, вам не придется сидеть целую неделю, будьте оптимистом, вполне возможно, что заседание состоится на день-другой раньше…
Весь следующий час он метался по камере, сгорая от негодования. Куда девалось обвинение во взломе и нарушении неприкосновенности чужого жилища? Теперь он выглядел психом, который ни с того ни с сего набросился на полицейских, вздумавших остановить его на улице. Должно быть, она обратилась в полицию в надежде на его арест. А потом снова позвонила и убедила в ошибке. Дело ясное: ей вовсе не хочется встретиться с ним в суде.
Это не правосудие. Это пародия! Это издевательство. Его человеческие права грубо нарушены, и он ничего не может сделать. Поскольку никто его слушать не желает! А она играла с ним, заманила в ловушку, загнала как животное. Человек имеет право заниматься своими делами без вмешательства со стороны кого бы то ни было. Человек имеет право гулять по улице без…
Дверь распахнулась. На пороге вырос дежурный сержант, снимавший у него отпечатки пальцев.
– Кому-то из наших вы пришлись по душе, – сообщил он.
– Что? – оживился Грабовски. – Вы переводите меня? Прямо сейчас?
Он знал, его должны отправить в окружную тюрьму до первого слушания дела.
– Говорю, кто-то очень вас любит, – повторил сержант. – Или вы просто удачливый сукин сын.
«Понтиак» был припаркован у «Ночлега и завтрака». Такси остановилось рядом. Грабовски заплатил и ступил на тротуар. Он воспользовался ключом от входной двери, чтобы войти в дом. Мистер Джексон сидел в своем кресле и даже не шевельнулся, когда Грабовски крался наверх. Он хотел убраться отсюда незамеченным, не объясняя хозяйке, где провел две ночи.
Войдя в комнату, он сразу же бросился к письменному столу и выдвинул левый ящик. Конечно, там ничего не оказалось. Грабовски так и знал, но все равно удар оказался силен. Лидия наголову его разбила.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
