Ознакомительная версия. Доступно 49 страниц из 244
— Куда он денется, красавец. Как он? Продышался?
— Лежит. Укол просит. Говорит, нога огнем горит.
— Хрен ему. Обойдется. Как остальные?
— Нормально. У стрелка со «сквозным» температура подскочила. Слушай, что ты парня так? Мы ведь ехали, а твой под обстрелом полз. Он же раненый.
Катя фыркнула:
— Полз? Блин, я, в принципе, верховую езду люблю, но не в должности кобылы.
— Ладно тебе. Он же вроде парень знакомый. Симпатичный.
— Во как? — Катя села. — Послушай, Матильда Матреновна, а не до хрена ли у тебя симпатичных знакомых? Я сама в связях не шибко разборчива, но ты уж совсем. Это я тебе по дружбе говорю, как беспартийная комсомолка семейному коммунисту. Эта круглая харя тебе мила? Очень хорошо. Я тебе сейчас поручение дам, как проверенному человеку. Ты пистолет вычистила?
Мотя заметно побледнела.
— Ты что? Я же военфельдшер, у меня специализация…
— Примолкни. Слушай внимательно. Прибудете в Новороссийск, лично передашь краснофлотца Чоботко в госпиталь. И сопроводительную записку передашь. В Особый отдел. Я сейчас накорябаю.
— Так ты же сама разве не…
— Мало ли как может повернуться. У меня этот хорек ушастый — не единственное задание. Сдашь его лично. Для этого пистолетом махать, понятно, не требуется, но бдительность не теряй.
— Сдам, — жалобно сказала Мотя. — Мне же их всех сдавать. И пакет передам. А что он такого натворил?
— Не твоего ума дело. Но к немцам он попасть не должен. Иди, пистолет чисти.
— Я своего не могу, — с ужасом прошептала Мотя.
— Да? А кто мне над обрывом «ТТ» в рожу тыкал?
— Я сгоряча.
— Вот и хорошо. Значит, остыла и в нем дырку с перепугу делать не будешь. Пусть живет. Только подальше от немцев. Ясно?
Потрясенная Мотя отошла. Конвоир она, конечно, еще тот. Но записку передаст. Большевистскую бдительность розовыми мужскими ушами не притупишь. Катя вытащила из прихваченного в подземелье вещмешка смятые листы с лиловыми госпитальными печатями. Заодно извлекла три банки тушенки и фляжку. Поманила Мотю.
— Подкорми личный состав. Фляга — спирт. На корабле может пригодиться. А сейчас мне царапины протри. Жжет грудь, прямо тоска.
— Откуда спирт? — Военфельдшер деловито взвесила флягу.
— Твой мордатенький ногу лечил. С местными главврачами.
— Вовсе он не мой. Он у Володечки служил.
— Ладно-ладно. Давай мне помощь оказывай, пока время есть.
Отошли от машины, уселись на сломанной ветви тополя. Царапины на груди покраснели, комбинезон натер, майка пострадавшую кожу не слишком спасала. Мотя энергично обработала царапины сначала спиртом, потом йодом.
— Как забор красишь, — прошипела Катя.
— Терпи, я осторожно. Что у тебя за майка? Из бумаги, что ли?
Майка действительно начала светиться насквозь. Резерв у перемещенной хлопчатобумажной ткани был все-таки маловат. Катя принялась застегиваться.
— Скромная какая, — фыркнула Мотя. — Наколку сделала, орет, как пьянчуга. Еще меня стыдила. У самой-то… Кто такой твой Цуцик? Кличка-то воровская.
Катя моргнула, потом сообразила.
— Не смеши, Матильда Захаровна. Цуцик, он и есть цуцик. Собака. Он меня, обормот, дома ждет. Он — хаски. Порода такая.
— Цирковая, что ли?
— Да какая там цирковая. Вроде лайки. Пушистый, и глаза красивые. По лесу обожает гонять…
Невдалеке рвануло. Немец опять взялся класть 150-миллиметровые.
Катя рывком встала.
— Думаю, сворачиваться пора. За город вырулим, безопаснее будет.
Грузились долго. Товарищ военфельдшер хоть и старалась, но не сильно-то помогала. Больше приходилось надеяться на сапера, да еще Ленчика приставили у борта, — у будущего гения хоть руки были здоровы.
— Держись, брат Окунь, — Катя задвигала носилки. — Дело к вечеру, полегче будет.
Мальчишка согласно замычал, кусая губы. От боли прозрачные глаза совсем белеть стали.
Мотор Катя завела с помощью сапера. Боец мог только мычать, но руками тыкал доходчиво. «ЗИС» исправно затарахтел. Катя с опаской глянула на сомнительный датчик уровня бензина. Не хватало еще, чтобы в последний момент горючки не хватило.
— Эй, экипаж, двигаемся. Товарищ военфельдшер, в кузове прокатишься? Мне сапер дорогу покажет.
Мотя открыла рот, но тут сообразила, глянула на пытающегося пристроить ногу Чоботко. Потрогала кобуру, опять съехавшую на попу.
Запутаться Катя не успела. Лишь у виадука сделали крюк, объезжая пылающие дома. Сапер тыкал пальцем в поворот, но Катя и сама соображала, как к Рудольфовой слободе выбраться. Вывернули к скверу, тут наперерез кинулись трое бойцов.
— Эй, братва, подбросьте чуток.
Катя притормозила. На подножку запрыгнул старшина со скрещенными пушками на петлицах. Еще двое красноармейцев повисли с другой стороны.
— Ого, рулишь, сестрица? — Старшина пытался утереть закопченное лицо. — А мы, выходит, тикаем. Приказ отвести орудия был. Снарядов — ноль. Только тронулись, «Юнкерсы» навалились. Оба орудия вдребезги. Комбат погиб. Вроде у хутора Пятницкого дивизион сосредотачивается. Что осталось. Вы не туда?
— Мы к Камышовой, висите пока по дороге.
— Добро, — старшина задрал голову. — Вот суки, опять разворачиваются. Чтоб им… Извини, подруга.
Катя в двух словах выразила свое мнение о немецких пикировщиках.
Сапер издал одобрительное мычание. Старшина засмеялся.
— Конкретно загибаешь. Но вообще-то, дела паршивые. Немцы прут, уже к вокзалу прорываются. С танками лезут, гадюки. Да вы не смотрите, мы эвакуацию прикроем. Только бы снарядов подбросили.
Артиллеристы спрыгнули, когда «ЗИС» с ранеными увяз в мешанине повозок и машин. Впереди устрашающе рычал трактор с прицепом и полковой пушкой. На обочине чадил разбитый бензовоз. Со стороны Николаевки доносился шум боя.
Сапер все поглядывал туда.
— Не прорвутся, — сказала Катя. — Сейчас точно не прорвутся.
Сапер яростно стукнул себя по колену, принялся показывать на пальцах.
— Говорю, не прорвется немец. Эвакуируем вас, — пробормотала Катя.
Говорить сапер не мог, но взгляд над засохшими в черной корке бинтами был понятен.
— Уйдете морем, точно говорю, — упорно заявила Катя, останавливаясь, чтобы не уткнуться бампером в зад полуторке, ковылявшей на спущенных скатах. Из ее кузова отстраненно смотрел раненый моряк, крепко ухватившийся за ствол «ДШК».
Вдоль дороги все гуще стояла техника и распряженные повозки. Метался военинженер 2-го ранга, стояли 122-мм орудия, похожие на брошенных обиженных слонов. Впереди была Камышовая бухта, там что-то чадно горело. Высокие столбы черного дыма стелились над берегом.
Ознакомительная версия. Доступно 49 страниц из 244
