Книга Большая книга ужасов. 54 - Елена Артамонова

Пожелание Акулиничевой исполнилось — ночь прошла относительно спокойно. Меня не мучили кошмары, но на душе было тревожно и тоскливо. Дальнейшие события также не способствовали улучшению настроения — серьезное объяснение с классной по поводу вчерашнего прогула, неприятные минуты у доски и пара по биологии сделали мое пребывание в классе невыносимым. Бледной, взвинченной Светлане, похоже, было не легче. Едва дождавшись окончания уроков, мы торопливо покинули казавшееся необыкновенно мрачным школьное здание. Среди пестрой, шумной толпы вырвавшихся на свободу ребят я не сразу заметил стоявшую в сторонке у старой яблони Арину. Выглядела она мрачнее тучи.

— Я больше не в вашей команде? — обиженно спросила моя напарница. — Вчера, так и не дождавшись меня, ты ушел и даже не предупредил куда.

— Прости, это получилось случайно. Я отправился за покупками, стал свидетелем похищения Барышевой, а потом утопил одного из механических монстров.

Известие о гибели автомата исправило Арине настроение, и, улыбнувшись ослепительной улыбкой, она похлопала меня по плечу:

— Классно сработано, напарник. Вчера я тоже не теряла времени даром и кое — что выяснила о месте их обитания. Думаю, скоро можно будет нанести им визит.

— А еще мы узнали, где находятся «неправильные» часы, — вмешалась в разговор Акулиничева, — и собираемся на них посмотреть. Оказалось, для этого совсем необязательно ползать по подвалам.

— Хочешь на них полюбоваться? — предложил я.

Конечно же, Арина составила нам компанию, и, не заходя домой, мы втроем отправились на экскурсию в краеведческий музей. Путь предстоял неблизкий: надо было пройти почти весь центр города и спуститься к реке, где и располагался большой трехэтажный особняк с колоннами и парой алебастровых львов на воротах. По дороге, не умолкая ни на минуту, Света делилась полученной информацией:

— Просто удивительно, живешь с человеком всю жизнь и даже не представляешь, сколько он всего знает! Мама мне целую лекцию прочитала о часах и механических игрушках. Кстати, вы знаете, кто такой гомункул?

— Слышали, но точно не представляем, — ответила за нас обоих Арина.

— Оказывается, средневековые алхимики называли так искусственно созданного человека. Многие из них не только искали философский камень и эликсир жизни, но и занимались созданием гомункула.

— И что?

— А то, Арина, что к гомункулам можно отнести и наших железных приятелей. Представляете, еще несколько столетий назад алхимики называли автоматами особые механизмы, которым был придан человеческий облик и которые действовали и вели себя как живые люди!

— Так, значит, Дмитрий Дмитрич еще и алхимик! Я видел в его подземелье много старинных книг, наверное, в них и было написано, как делать этих гомункулов.

— Очень может быть. Пойдемте быстрее, — Светка посмотрела на часы, — а то мама не переносит опозданий.

И все же мы опоздали на целых три минуты. Вероника Викторовна, моложавая блондинка с короткой стрижкой, уже поджидала дочь на ступенях музея:

— Светлана, пунктуальность — неотъемлемая часть хороших манер. Кто эта девушка? Кроме тебя я приглашала только Петю.

Арина спокойно выдержала долгий «сканирующий» взгляд Акулиничевой-старшей, мило улыбнулась и пояснила, что учится с нами в одной школе и очень увлекается старинными механическими часами. Недовольную Веронику Викторовну это объяснение не устроило:

— Я нарушила все инструкции, приведя в закрытый на реконструкцию музей посторонних. Могли хотя бы сообщить о своих планах заранее. У меня могут быть большие неприятности. Пожалуй, имеет смысл отменить экскурсию.

— Но, мама…

— Хорошо, я подожду вас здесь, — нашла выход из затруднительного положения Арина.

Светкина мать пожала плечами и все же повела всех нас к служебному входу. Мы вошли в здание музея и поднялись на второй этаж.

— Этому особняку почти двести лет, и в нем ни разу не делали капитальный ремонт. Крыша дырявая, как решето, перекрытия давно превратились в труху, и все это сооружение держится на честном слове, — рассказывала Акулиничева-старшая. — Дом в аварийном состоянии, поэтому сюда закрыт доступ посетителям. Старайтесь передвигаться осторожно, не топайте, не шумите и, конечно же, ничего не трогайте руками.

Мы осторожно, как по весеннему льду, шли по старому облупленному паркету. Помещение и в самом деле выглядело неважно, особенно бросались в глаза «украшавшие» потолок разводы от былых протечек и темные прямоугольники на стенах — следы убранных картин.

— Старые холсты не выдержали бы таких перепадов температуры и влажности, их пришлось убрать в первую очередь, остальные экспонаты еще здесь, — искусствоведческим тоном пояснила Вероника Викторовна. — Интересующие вас часы — в конце анфилады.

Пройдя несколько смежных комнат, мы остановились у огромного многостворчатого окна. Перед ним на резном столике стояли темные, довольно зловещего вида часы. Корпус из черного дерева украшала пугающая скульптура — злобно оскалясь, бородатый старик терзал хрупкое тело своей жертвы. Под бронзовыми фигурами виднелся небольшой тусклый циферблат. Присмотревшись, я заметил на нем черную цифру XIII.

— Кронос, пожирающий своих детей, — аллегория, показывающая неумолимость времени. Довольно банальный сюжет. Впрочем, декор часов характерен для начала XIX века, а сам механизм, как установлено, намного старше. Возможно, это одни из первых маятниковых часов.

— Вероника Викторовна, они работают?

— Нет, Петя. Часы сломаны. Точнее, утрачена важная часть механизма — заводная пружина. Вместо нее — какие — то непонятные детали, в назначении которых может разобраться только специалист. Граф Владимир Львович Вольский, бывший владелец этого особняка, привез часы из Европы в 1831 году. Он интересовался предметами, связанными с оккультными обрядами и, говорят, собрал довольно интересную коллекцию. Вероятно, увидев необычный механизм, граф вспомнил распространенную здесь, на его родине, легенду и приобрел часы.

— Мам, о чем она?

— Светлана, имей терпение! Мы еще вернемся к этому преданию, но теперь, раз уж речь зашла о способах исчисления времени, позвольте рассказать, как это делалось на Руси. Не возражаете?

Все согласно закивали головами, хотя мне да и девчонкам хотелось поскорее разузнать связанную с часами историю, а не слушать пространные объяснения Вероники Викторовны.

— Раньше сутки были разделены на дневные и ночные часы, — рассказывала она. — Дневные начинали отсчитывать с восходом солнца, а ночные — на заходе. На протяжении года длина светового дня изменяется, поэтому каждые две недели приходилось изменять соотношение дневных и ночных часов в сутках. В начале сентября, восьмого числа, с которого тогда начинался новый год, их было поровну, потом, с двадцать четвертого числа — одиннадцать часов дня и тринадцать ночи и так далее, вплоть до декабря, когда день начинал прибывать и соответственно увеличивалось количество дневных часов. Кстати, по такому расписанию жили именно в Москве, а, к примеру, в Новгороде была принята другая система исчисления времени.