Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Я пыталась быть такой, как все. Попробовала еще на третьем курсе. Но продолжения, как нетрудно заметить, не последовало. Я, казалось, появилась на свет для того, чтобы изнасилование шло за мной по пятам; так я и начала жить.
Забрав фото и валентинку, я в последний раз прикрыла дверь своей спальни. С двумя карточками в руках медленно прошла на кухню. В другой комнате раздался стук подошв. Он отозвался эхом от пустых стен.
Я отпрянула.
— Привет, — послышался чей-то голос.
— Пэт?
Я заглянула соседнюю комнату. Он принес зеленый мешок для мусора, чтобы забрать часть одежды.
— Почему ты плачешь? — спросил он.
Мне самой это было невдомек, но когда он задал свой вопрос, я почувствовала, что щеки у меня влажные.
— А что, нельзя?
— Да нет, не в том дело…
— А в чем?
— Ну, я думал, ты проще отнесешься…
Я накричала на него. Мы никогда не были близкими друзьями, а теперь даже простому знакомству пришел конец.
Появился Роберт. Надежный как скала. Таким я его помню. У нас обоих была склонность к честной критике на семинарах по литературе; разделяли мы также уважительное отношение к Тобиасу Вульфу и Раймонду Карверу. Мы с Робертом тоже были не особенно близки, но он пришел на помощь. Я разрыдалась прямо перед ним, и он смутился, когда я начала извиняться. Он забрал себе мое кресло-качалку, кушетку и что-то еще. В течение нескольких последующих лет, пока не стало ясно, что я не приеду за своими вещами, он посылал мне открытки, сообщая, что моя мебель чувствует себя прекрасно и скучает без хозяйки.
Я изменилась, сама того не зная.
На День благодарения я съездила домой. Потом, чтобы не оставлять меня одну, из Нью-Джерси приехал Стив Шерман. Прежде чем мы с ним сблизились, он дружил с Лайлой, и мысль о том, что нас обеих изнасиловали, не давала ему покоя. Он рассказал, что услышал о Лайле, когда мылся в душе. Пришел сказать ему об этом товарищ, с которым они снимали квартиру. Стив посмотрел на свой член и вдруг ощутил жгучую ненависть к себе, понимая, сколько страданий выпало на долю его подруг из-за этой части тела. По мере сил он хотел нас поддержать. Взял на хранение остальные мои вещи и приготовил для меня свободную спальню. Когда через две недели Лайла приехала сдавать экзамены в магистратуру, она тоже остановилась у него. Он все время был рядом и, по сути, стал моим телохранителем, провожая меня домой после работы или после занятий.
Предстоящий разрыв, думаю, был неминуем. Люди по обыкновению принимают либо одну, либо другую сторону. Первая трещина пролегла в ночь изнасилования Лайлы, когда полицейские проявили ко мне такой большой интерес. Подруги Лайлы стали меня избегать, отворачиваться или отводить глаза. В день ее экзамена полицейские приехали в дом Стива провести опознание по фотографиям. Я находилась в спальне с Лайлой и двумя полицейскими. Они разложили на столе небольшие фотографии — из тех, что помещаются в бумажнике. Я смотрела на них через плечо Лайлы.
— Зуб даю, тут вы кое-кого узнаете, — обратился ко мне полицейский в форме.
В стопку снимков они положили фотографию Мэдисона и похожего на него приятеля — участника опознания, Леона Бакстера. От злости у меня отнялся язык.
— Здесь есть тот, который ее изнасиловал? — спросила Лайла.
Она сидела за столом спиной ко мне. Я не видела ее лица.
Я вышла в гостиную. Мне стало дурно. Стив обнял меня и прижал к себе:
— Что такое?
— Они вложили туда фотографию Мэдисона, — сказала я.
— Но ведь он еще сидит, разве нет?
— Вроде бы сидит. — Я даже не удосужилась спросить.
— В Аттике, — подсказал один из полицейских.
— Ей же нужно указать на своего насильника, а она видит его — это подтасовка, — сказала я Стиву. — Это нечестно.
Дверь открылась. Держа в руках конверт с фотографиями, в гостиную вошел полицейский, а следом за ним — Лайла.
— Здесь мы закончили, — сказал детектив.
— Ты его опознала? — спросила я Лайлу.
— Кого-то там опознала, — недовольно буркнул детектив.
— С меня хватит. Я забираю заявление, — объявила Лайла.
— Что?
— Рад был повидаться, Элис, — сказал детектив.
После ухода полицейских я уставилась на Лайлу.
В моих глазах читался вопрос.
— Мне такое не под силу, — объяснила Лайла. — Хочу вернуться к жизни. Я же вижу, что стало с тобой.
— Но я победила, — сказала я, не веря своим ушам.
— Я хочу, чтобы все закончилось, — сказала она. — Потому и ставлю на этом крест.
— От этого так просто не отмахнешься, — сказала я.
Но она, как я заметила, пыталась делать именно это. Сдав экзамены, она уехала домой до окончания рождественских праздников. Мы планировали жить вместе в общежитии для магистрантов. Ее семья собиралась подарить ей машину, так как это был единственный способ добираться оттуда до кампуса и обратно — не считая, конечно, автобуса, на котором собиралась ездить я.
Мне уже никогда не узнать, что сказали ей полицейские и сумела ли она опознать своего обидчика среди мужских лиц на фотографиях. Я не понимала ее решения прекратить дело, хотя поначалу думала, что все понимаю. У полиции была версия, что на нее могли напасть из мести. Доводов было несколько. Хотя Мэдисон сидел в Аттике, у него были дружки. Ему дали максимальный срок — от восьми лет. Насильник знал мое имя. Надругался над Лайлой на моей кровати. Расспрашивал обо мне. Знал мое расписание, знал, что я подрабатываю официанткой в «Космосе». Все это либо служило доказательством его связи с Мэдисоном, либо свидетельствовало, что преступник основательно подготовился, чтобы застать жертву в одиночестве. Я и по сей день считаю, что ужас этого преступления отчасти состоит в чудовищных совпадениях. Возможность злого умысла казалась мне слишком надуманной.
Лайла ничего не желала знать. Она хотела с этим покончить.
Полиция допросила моих друзей. Копы явились в «Космос», чтобы побеседовать с хозяином и с продавцом, который зазывно подбрасывал пиццу за стеклом витрины. Но в этот период были зафиксированы и другие случаи изнасилования, совершенные тем же способом. Коль скоро Лайла забрала заявление, любые ассоциации со мной были теперь несущественны. Нет свидетеля — нет и дела. Полиция прекратила расследование. Лайла уехала домой до января. Она дала мне свое расписание, и я объяснила ее преподавателям, почему ее не будет на последних занятиях семестра. Обзвонила всех ее подруг.
Жизнь моя обеднела, да к тому же начались всякие побочные осложнения.
На Рождество я поехала домой.
Сестра ходила как в воду опущенная. Она окончила университет и съездила на стажировку по Фулбрайтовской стипендии, но сейчас жила с родителями и работала в цветочном магазине. Ее специализация в арабистике не принесла ей желаемой должности. Я зашла к ней в комнату, чтобы ее приободрить. В какой-то момент она сказала:
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
