Ознакомительная версия. Доступно 50 страниц из 250
– Однако на улице прохладно! – воскликнул Мефистофель, энергично потирая ладони друг о друга. Он был среднего роста (среднего для одного из старших чинов ведомства Темных Сил, разумеется), худ, с типичным для аристократа узким, чуть вытянутым лицом; его маленькие, изящные ноги были обуты в щегольские лакированные туфли. Свои прямые, черные, как ночь, волосы он зачесывал назад, разделяя пробором посередине. Небольшие, аккуратные усы и острая клиновидная бородка придавали ему неестественный, почти театральный вид.
– Не может быть, – возразил ему Михаил. – Ведь в здешних краях нет ни холода, ни жары.
– Так говорят люди, – ответил Мефистофель, – но это неправда. Все разговоры о том, что в Лимбе нет ничего, о чем можно судить определенно, – полнейшая чепуха. Ведь здесь достаточно светло для того, чтобы мы могли видеть друг друга, не так ли? А уж если появился свет, то почему бы не быть и холоду?
– В Лимбе, – заметил Михаил назидательным тоном, – каждый зрит своим внутренним оком.
– И дрожит от внутреннего холода, – прибавил Мефистофель. – Нет, я все-таки считаю, что здесь ты не прав, Михаил. Ветер, гуляющий по Лимбу, бывает очень резким, – особенно когда он дует с ледников Отчаянья и Безнадежности.
– Я не могу быть не прав, – не сдавался Михаил, – поскольку мы с тобой судим о вещах по-разному, являясь представителями двух знаменитых, но – увы! – противоборствующих философских систем. А потому неудивительно, что мы до сих пор не смогли прийти к согласию. Так было, так должно быть, так будет.
– О! Спор – это уже по моей части, – Мефистофель уселся за стол напротив Михаила, снимая серые шелковые перчатки. – Думаю, мы сойдемся хотя бы на том, что мы ни на чем не сходимся.
– Особенно на почве городов и деревень.
– О, да. Кажется, наш предыдущий спор так и остался незавершенным?
Мефистофель намекал на последнюю Тысячелетнюю Войну меж силами Света и Тьмы, разгоревшуюся из-за власти над судьбами людей. Причиной для этой длительной и упорной борьбы послужил один причудливый образ, созданный молодым демоном Аззи, заставившим звучать на иной лад старую легенду о Прекрасном Принце, чтобы в положенный срок привести ее к печальному концу. На сей раз Демон оставил в стороне свой обычный арсенал козней и интриг, просто-напросто сделав своего героя игрушкой неумолимой и беспощадной Судьбы, постоянной спутницы его неудач. Силы Добра приняли вызов, вступив в единоборство со Злом, несмотря на явное преимущество противника в данном споре. Впрочем, Добро всегда вступает в неравные схватки – очевидно, оно слишком твердо верит в господство своих идеалов над людскими умами, в то, что весь этот сентиментальный груз, будучи помещен на одну чашу весов, неизбежно перевесит зло; и потому его не смущают уступки противнику в самом начале поединка – таким образом они как бы попросту уравнивают силы.
Силы Тьмы, в противоположность Светлому Началу, избирают извилистые и сложные пути интриг, ибо это их родная стихия. Свет, стремящийся к ясности и простоте (несмотря на некоторую склонность к догматике), с древнейших времен противостоит коварным измышлениям Тьмы, хотя часто терпит поражения, ибо выравнивать весы можно лишь до той поры, пока чаша не склонится на какую-либо сторону, – тогда считается, что предопределение свершилось.
К посетителям подошел хозяин таверны – мужчина неопределенного возраста, с невыразительной внешностью – чертами, присущими всем, кто прожил некоторое время в Лимбе. Единственными характерными приметами, по которым его можно было отличить от остальных, были легкое косоглазие и огромные плоские ступни, обутые в грубые башмаки.
– Слушаю, господин мой, – почтительно обратился он к Мефистофелю, низко склонившись перед ним, – чем могу вам служить?
– Подайте дайкири с кровью богов, – приказал Мефистофель.
– Будет исполнено, мой господин. Не угодно ли отведать пирога по-дьявольски? Свежайший пирог!
– Прекрасно. Что еще?
– Окорочка сегодня хороши. Доставили из Чистилища. Тамошние черти готовят их для нас по особому рецепту. Отменная ветчина с пряностями и специями!
– А кровяных колбасок нет?
– Они бывают только по четвергам.
– Хорошо. Принесите окорочка, – распорядился Мефистофель. И прибавил, обращаясь к Михаилу: – Что ж, постараемся не ударить в грязь лицом!
– Конечно, – отозвался Михаил. – Однако не пора ли переходить от слов к делу?
– Я готов, – заявил Мефистофель. – Надеюсь, ты захватил с собой копии проектной документации?
– В том не было нужды, – ответил ему Михаил. – Весь план у меня в голове. Нам выпала честь выбирать повод для новой Тысячелетней Войны. Надеюсь, что на сей раз мы сумеем разрешить наш старый спор – считать ли города Злом или Добром.
– Как быстро летит время, когда ты бессмертен!.. – сказал Мефистофель. – Итак, пусть города растут, словно грибы.[1]
– Скорее, как цветы – это более подходящее сравнение, – сказал Михаил.
– Время покажет, какой из образов окажется более удачным, – возразил Мефистофель. – Ну-с, покажи-ка мне одного из ваших городских святош, и я со своей удалой командой демонов тотчас заставлю его отречься от Добра.
– Совсем не обязательно выбирать святого, – ответил Михаил, не нарушая старых добрых традиций Светлых Сил давать противнику фору в начале борьбы. – На сей раз мы придумали нечто более сложное. Нечто более всеохватывающее, грандиозное и величественное, чему, как видно, суждено войти в века начинающейся Новой Эры. Однако в подробности плана я посвящу тебя позднее. А пока… знаешь ли ты слугу нашего Фауста?
– О, да, – оживился Мефистофель, и тут же совершил типичную для сил Зла ошибку, претендуя на знание того, чего он на самом деле не знал. – Ты, конечно, имеешь в виду Иоганна Фауста, известного шарлатана, ныне живущего в… как же называется теперь это место?.. Кенигсберг?
– Время покажет, шарлатан он или нет, – в тон Мефистофелю отозвался Михаил. – Однако он совсем не в Кенигсберге. Ты найдешь его в Кракове.
– Ах, да, конечно, – воскликнул Мефистофель, – как я мог забыть об этом! Помнится, он поселился в скромном домике неподалеку от Ягеллонского Университета.
– Верно. Он живет холостяком в небольшой квартирке на Малой улице Казимира, что у Флориановой Заставы.
– Эти названия все время вертелись у меня на языке, – сказал Мефистофель. – Я тотчас отправлюсь туда и посвящу его в подробности нашего замысла. Кстати, в чем же он все-таки заключается?
– А вот и заказанные тобой окорочка, – ответил Михаил. – Пока ты ешь, я буду рассказывать.
Глава 2
Иоганн Фауст был один в своей небольшой городской квартире в Кракове, далеком польском городке, куда его привела стезя странствующего ученого-философа аристотелевой школы. Профессора Ягеллонского Университета охотно приняли в свой круг большого грамотея – ведь Фауст знал наизусть все наиболее известные творения великих умов древности: Парацельса, его предшественника Корнелия Агриппы, а также более ранние, секретные работы Виргилия, величайшего мага Римской эпохи.
Ознакомительная версия. Доступно 50 страниц из 250
