- Честно говоря, мне очень жаль Марину - своим дочкам я бы такой участи не пожелала. - Свидетельница вздохнула, печально посмотрела на собеседника и решилась на откровенность: - Нелегко быть женой состоятельного человека. У Валентина, моего мужа, есть любовница, молодая и привлекательная. На свадьбе Заграйского муж показывал то на одного, то на другого господина и говорил, что у каждого из них есть девушка или даже вторая семья. Разводиться мужчины не хотят, потому что существующий статус предпочтительнее, - есть дом, дети, не хочется делить имущество, и вместе с тем имеют отдушину на стороне - молоденькую любовницу. Говорил, вроде бы, о других, а сам имел в виду нас с ним...
Галина Александровна грустно улыбнулась собеседнику, а Геннадий Павлович впервые с момента своего скандального развода немного усомнился в правильности выстроенной им системы взглядов на противоположный пол, из которого следовало, что все зло - от женщин.
- Простите, что я пустилась в откровения, - извиняющимся тоном промолвила свидетельница. - Вам, наверное, неинтересно все это выслушивать. Но мне, честно говоря, даже поделиться не с кем, а вы такой тактичный и деликатный человек.
Собеседница произнесла последние слова без малейшего намека на лесть или стремление завоевать его расположение. Молчанову, надо признать, было приятно это слышать. Несмотря на ехидные реплики в присутствии приятелей и громогласные заверения, что теперь он стал убежденным женоненавистником, на допросах Геннадий Павлович всегда вел себя корректно, старался не давить, а установить доверительную атмосферу. Зачастую такая тактика оказывалась гораздо эффективнее, чем манера его коллег, которые и голос повышали, и подлавливали собеседника на лжи или противоречии показаний, и грозили всевозможными карами за лжесвидетельство, укрывательство, и остервенело копались в грязном белье свидетелей, выискивая всевозможные прегрешения, дабы вооружиться средством давления и добиться нужных показаний.
- Я потому и заговорила о личном, что в тот момент, когда нечаянно подслушала разговор новобрачной с Ваней, подумала: “Пусть я страдаю, но зато у моих дочерей нет необходимости выходить замуж по расчету”. Ведь ясно, почему Марина согласилась стать женой Заграйского.
- Вы думаете, это был брак по расчету? - Молчанов в этом и так не сомневался, но ему хотелось выслушать мнение собеседницы.
- Расчет был, скорее, со стороны ее матери. Я слышала, как Вера Дмитриевна шпыняла дочь: “Ну что ты сидишь, как на похоронах?! Улыбнись, будь поприветливее”. А Марина прошептала: “Мам, но ведь я не хотела. Уже жалею, что согласилась”. Как ей, бедняжке, выглядеть повеселее, если она была вынуждена согласиться на этот мезальянсный брак?! Понятно же, что именно Вера Дмитриевна уговорила дочь принять предложение Бориса. Так что я Марину ничуть не осуждаю, а в тот момент подумала: “Все стерплю и даже измены мужа, потому что благодаря ему мы ни в чем не нуждаемся, а наши дочери избавлены от необходимости искать состоятельного мужа”.
- Упомянув, что не осуждаете Марину, вы имели в виду ее причастность к смерти Заграйского? - Следователь постарался произнести это нейтральным тоном - не дай Бог, спугнешь свидетельницу неосторожным словом, ведь она явно симпатизирует вдове. Да и доверительный контакт желательно сохранить, тогда удастся больше выяснить.
- Нет, что вы! - замахала руками Галина Александровна. - Вовсе нет! Речь только о ее неравном браке. Если уж пойти дальше в этих построениях, Вера Дмитриевна гораздо больше подходит на роль убийцы. Мне кажется, она человек рассудка, а не эмоций, решительная, безжалостная, ведь ради собственных целей не пожалела единственную дочь!
“Так, теперь еще и теща в числе подозреваемых”, - отметил Геннадий Павлович.
Со слов многих свидетелей, Вера Дмитриевна все время держалась в тени. Поначалу она пыталась командовать, а потом Борис Заграйский безапелляционным тоном велел: “Уймитесь, Вера Дмитриевна, вы не на плацу, а на моей свадьбе”, - и та сразу сникла. После этого вела себя почти как прислуга. Приглядывала за официантами, но больше никто ее голоса не слышал - распекать обслугу она предпочитала в подсобном помещении. Когда действо переместилось в особняк Заграйского, его теща почти не покидала кухню, лишь иногда выглядывала в гостиную - посмотреть, пора ли убирать грязные тарелки, нужно ли еще что-то поднести.
“А ведь мамаша теперь может прибрать все к рукам, - порадовался новой версии Молчанов. - Девчонка-то, похоже, рохля, а маман командует ею, как хочет”.
- Уверяю вас, эта бедная девочка не способна на преступление, - убежденно произнесла Галина Александровна. - Она даже защитить себя не в состоянии. Тяжело жить в бедности, но не каждая девушка согласится на требования матери выйти за нелюбимого мужчину, годящегося ей в деды. Борис ведь и как человек крайне неприятен. Я знаю его много лет, он частенько бывал у нас в гостях. Внешне обходительный, а внутри - подлый. Валентин имел с ним дела по бизнесу, но и он придерживался мнения, что Борис Заграйский - человек в обыденной жизни непорядочный. Конечно, о мертвых плохо не говорят... Но когда мы утром узнали о его гибели, ни у одного из гостей не нашлось доброго слова, никто не испытывал сожаления. Даже его брат.
“Братец тоже заинтересован в смерти Бориса Заграйского”, - мысленно констатировал следователь.
Ваня Бармин учился с Мариной Федоровой в одном классе. Как это нередко случается, жили-были просто мальчик и девочка, а в пятнадцать лет сделали открытие, что они созданы друг для друга.
Люся отнеслась к чувствам любимого сына с пониманием. О его избраннице она знала немало, благо регулярно посещала родительские собрания. Марина девочка скромная, хорошо учится, мальчиками не увлекается, чем не пара ее сыну?! Лучше она, чем разбитная, размалеванная девица, сделавшая уже пяток абортов и переболевшая кучей заболеваний, передающихся половым путем.
Марина часто бывала в их доме, Люлю к ней привязалась. Девочка безотказная, сразу видно, что неизбалованная. По собственной инициативе помогала ухаживать за Владиславом Анатольевичем, когда тот болел, а хворал он частенько. Занятая добыванием средств к существованию, Люся крутилась, как белка в колесе, а Марина и за продуктами ходила, и обеды-ужины готовила, и в аптеку бегала. Вдвоем с Ваней, разумеется, - они все делали вместе. Когда Люлю наняла репетиторов для сына, вместе с ним занималась и его возлюбленная. Та хотела поступить в медицинский, а Ваня - в финансовую академию, но предметы на вступительных экзаменах почти одни и те же, так что Марина проводила время с пользой, к тому же, вместе с любимым Ванечкой.
Ради любимого сына Люся Бармина была готова хоть себя по частям распродать. Она бралась за любую подработку - редактора, корректора, учила великовозрастных митрофанушек писать без орфографических ошибок и не путать падежи, - лишь бы хватало на оплату репетиторов.
С матерью Марины Люся была шапочно знакома, общаясь на родительских собраниях. У нее сложилось мнение, что Вера Дмитриевна женщина строгая, даже суровая, держит дочь в ежовых рукавицах. Люлю знала, что отца девочки много лет назад сбила машина. Матери одноклассников шушукались, что он пил, но сама Вера Дмитриевна никогда не откровенничала, а Люся ее жалела. Хоть и тяжелый у нее характер, да ведь и жизнь наверняка нелегкая - последние годы Марина и ее мать очень нуждались. У нее, Люси, по крайней мере, есть возможность подработать, а Вера Дмитриевна, в прошлом сотрудница райкома, после упразднения партийных структур так и не нашла приличного места. Возможно, ей трудно ладить с людьми или она озлобилась и не желала приспосабливаться, потому и не сумела устроиться на более-менее оплачиваемую работу. С родителей постоянно собирали взносы: то на школьного охранника, то на зарплату уборщице, то на подарки учителям, то еще на какие-то нужды. У Веры Дмитриевны никогда не было денег, и все понимали, что она не скупердяйничает, - и в самом деле еле-еле сводит концы с концами. В первого класса Марину включили в список неимущих, пользовавшихся в школе бесплатными завтраками и обедами, и девочка очень стыдилась этого. Однажды Люлю подарила ей на 8 марта нарядное платье - Марина была одета более, чем скромно, - но та покраснела и стала отказываться. Потом смутилась, поняв, что нельзя не принять подарок, и взяла его, но Люся ни разу не видела на ней это платье, а потом корила себя за бестактность - получилось, будто подчеркнула ее бедность.
