– Я не знала, что этот человек воспылал ко мне чувствами и вздумал отомстить за меня. Он говорил, что отомстит за зло, которое мне причинили. Он был армейским офицером, и его полк должны были в скором времени перевести в Индию. Он обещал позаботиться о том, чтобы Эрик со временем по праву называл Пенсхерст своим домом, а я, как его мать, жила там. Я не возражала ему, эти разговоры тешили мою душу, да мне и самой хотелось насолить обидчице.
– Значит, в Индию, – задумчиво произнес сэр Генри.
– А потом, когда я давно забыла об этих разговорах и о нем самом, мы услышали об ужасной гибели Элис и ее сына. Несколько дней спустя пришло письмо, в котором этот человек сообщал, что служит в Индии и что ему там очень нравится. И только. Ни слова об Элис. С тех пор у меня возникли подозрения. Мне было тревожно, по ночам меня мучили кошмары.
– Это – совпадение, Кэти. – заметил Генри. – Клянусь, это всего лишь совпадение. Забудь об этом. Элис и ее сын погибли во время пожара.
– Но он появился в Пенсхерсте, – прервала его Кэтрин. – Он друг лорда Эшли, Генри. Его друг из Индии.
Майор Родерик Каннингем.
– Черт побери! Ну и дела! – воскликнул он, непроизвольно сжимая ее руку.
– Он говорил со мной, – продолжала Кэтрин. – Сказал, что скоро Эрик и я будем жить в Пенсхерсте, с ним.
Он меня пугает, Генри. Что он натворил и что еще намерен натворить ради меня? Вчера утром кто-то стрелял в леди Эмили Марлоу. Кто? Почему? Боюсь, я знаю ответ, по крайней мере на первый вопрос.
– Ты правильно сделала, что рассказала мне, – сказал Генри. – Я позабочусь обо всем, Кэти.
– Я боюсь и за тебя. Что, если он увидит, как мы прогуливаемся вместе? Мне не следовало открыто появляться с тобой.
– За меня не бойся.
– Но я теперь виновна в убийстве? – спросила она. – Ведь если он...
– Нив чем тыне виновна, Кэти. Но я должен рассказать Кендрику все, что узнал от тебя. Ты позволишь?
– А вдруг он обо всем расскажет майору Каннингему?
– Не думаю, Кэти. У меня есть свои причины недолюбливать этого человека, но негодяем его не назовешь.
Скажи, Кэти, почему ты отказала мне вчера? Потому, что была напугана? Потому, что думала, будто виновна в тяжком преступлении? Потому, что ты незамужняя мать? Или потому, что ты не хочешь меня?
– Наверное, по всем причинам, кроме последней, – со слезами на глазах проговорила она.
– В таком случае, как только мы уладим эту проблему, я снова попрошу тебя выйти за меня замуж, – сказал он.
– Генри, что ты собираешься делать? – спросила она.
– Прежде всего посоветоваться с Кендриком. Но одно я тебе обещаю твердо, Кэти: Каннингем больше не посмеет запугивать тебя. Могу поклясться, Кендрик тоже сделает все ради леди Эмили Марлоу.
– Но ты не... – Она ухватилась за лацканы его камзола под плащом. – Я не пережила бы, если бы с тобой что-нибудь случилось.
Он поцеловал ее впервые за долгие годы. Кэтрин еще теснее прижалась к нему и с готовностью ответила на его поцелуй.
– Послушай, – сказал он. – Ты не будешь жить в Пенсхерсте. Но возможно, тебе придется по душе жить в поместье Уиллоудейл? И не кажется ли тебе, что «леди Верни» звучит красивее, чем «миссис Смит»? И не думаешь ли ты, что «Эрик Верни» – очень подходящее имя для преуспевающего адвоката, или делового человека, или священника?
– Ах, Генри! – воскликнула она. – Будь осторожен.
Умоляю тебя, будь осторожен!
Люк, Эшли и майор Каннингем вывезли детей на верховую прогулку, а затем около часа играли с ними на свежем воздухе. Анна осталась дома с Эмили, потом обе отправились в детскую, куда Люк привел детей.
Завтра они собирались вернуться в Боуден. Они уехали бы сегодня, но было трудно так быстро собрать детей и багаж. Анна заверила Эшли, что позаботится, чтобы Эмили ни на минуту не оставалась одна. Она решила остаться в комнате Эмили на всю ночь.
О том, что случилось в комнате Элис, никто не упоминал, хотя Эмили была уверена, что Эшли рассказал им. Мысль об этом случае смущала и вселяла тревогу. Неужели под воздействием лауданума она ходила во сне? Она, очевидно, ложилась на кровать Элис и принесла к себе портреты. А потом отправилась в комнату Эшли. Она не помнила, как оказалась там. Помнила лишь, что утром лежала в его постели и ей было уютно, тепло и не хотелось просыпаться. И еще помнила, что ночью он любил ее.
Сегодня ей было трудно улыбаться и следить за губами людей, уделять внимание детям. Больше всего хотелось бы спрятаться в своем уединенном безмолвном мире.
Ей было неприятно думать, что они уезжают, а Эшли ради нее собирается покинуть Пенсхерст. Неужели он утром говорил серьезно о его продаже? Этого нельзя допустить. Тем более ради нее. Она должна убедить его отказаться от такого глупого поступка. Но ему никогда не захочется привезти ее сюда. Да и ей, наверное, будет страшно сюда возвратиться. Но если он не продаст это поместье, то...
Эмили не верила, что сможет жить без него. Это раньше она думала, что сможет. Она прожила без него семь лет и еще целый месяц в Лондоне. Да, решительно сказала она себе, она сможет сделать это снова, но при этой мысли она лишь усилием воли удержалась на краю черной пучины панического страха. Подняв глаза, она увидела Эшли. Он улыбался, но она-то заметила следы усталости и напряжения на его лице.
– Следующие полчаса я побуду с Эмми, – обратился. он к Люку. – Потом мне нужно будет уехать: Верни хочет встретиться, чтобы поговорить о каком-то срочном деле.
Но как только я вернусь, мы все поедем на прогулку. Возьмем с собой еды и питья, устроим чай на свежем воздухе. Род уже спустился вниз, чтобы обсудить с экономкой и поваром, как нам лучше организовать пикник. Мы должны как следует отпраздновать ваш последний день пребывания здесь.
Он повел Эмили в библиотеку, усадил в мягкое кожаное кресло, а сам уселся на подлокотнике. Она испытывала смущение. Думает ли он о том, зачем она ночью ходила в комнату Элис? И лежала на ее постели? И принесла к себе портрет Элис? А потом прибежала в его комнату? Она робко заглянула ему в глаза. И увидела в них глубокую нежность.
– Еще не знаю как, – начал он, – но я сделаю все, чтобы ты снова была счастливой и спокойной, Эмми. Возможно, сделав это для тебя, я искуплю самые тяжкие проступки, которые совершил в своей жизни.
Она попыталась улыбнуться ему.
– Я собираюсь задать тебе вопрос, который уже задавал однажды. Но надеюсь, что на этот раз ответ будет другим. Но я задам его не сейчас и не здесь. Здесь ты не чувствуешь себя счастливой, а следовательно, и я тоже. Я собираюсь продать Пенсхерст, Эмми. Куплю другой дом, где, надеюсь, тебе будет хорошо. И мне тоже.
– Нет, – произнесла она, качая головой. – Нет, Ахшли. – Ей хотелось сказать больше, чтобы он понял.
