— Ненавижу тебя, Андрей! Да, военные иногда попадают в подобные переделки, но я всем нутром чувствую: в том, что происходит, целиком и полностью виноват ты. Господи, почему я обо всем не узнала у миссис Франкель?! Если она молчит, значит, дело действительно в тебе.
Руби снова заплакала. «Но ведь Андрей — в Корее, — напомнила она сама себе. — Очевидно, он такая же жертва, как и я. Всему виной этот проклятый Корпус».
Руби совершенно растерялась, не представляя, что же делать дальше. Итак они с Мартой — бездомные, благодаря любезности Корпуса морской пехоты. Оказавшись на берегу, она помогла дочери вылезти из машины. Визжа от удовольствия, девочка затопала вперед.
Когда Марта начала ковыряться в песке пластиковой лопаточкой, Руби опустилась рядом и зарыдала, обхватив голову руками. Неужели им придется спать прямо здесь, на берегу, в машине? А где она возьмет молоко для дочери?
И все это из-за чертовой ошибки! Конечно, рано или поздно это будет исправлено. Однако вполне вероятно, что ситуация не решится до тех пор, пока не вернется Андрей. Поинтересуются ли о ней Франкели? Сейчас Руби пожалела, что не подружилась с женами других офицеров и не посещала совместные чаепития и обеды. Но в таком случае ей пришлось бы платить сиделке за уход за ребенком, а таких денег у нее не было. Впрочем, чем бы помогли сейчас эти въедливые жены? Только теперь Руби поняла и оценила заботу и участие девушек из кружка Аво Джима — Дикси, Кристины, Моники и других. Там все были равны и только начинали жить самостоятельно.
На самом деле вся эта дружба офицерских жен — лишь фасад, миф, стремление выдать желаемое за действительное и хоть как-то скрасить военную жизнь. Всю дорогу Руби все приходилось делать самой. Где же реальное воплощение расхожей крылатой фразы: «Мы позаботимся о вашем благополучии?». Разговоры о дружбе и взаимовыручке — настоящее собачье дерьмо. Правильно говорила бабушка: «Одинокий человек может надеяться только на себя самого».
Руби вытерла слезы рукавом блузки. Она не могла больше оставаться здесь, на берегу. Нужно было что-то немедленно предпринять.
Марта изо всех сил молотила кулачками по воздуху и пронзительно кричала, пока Руби счищала песок с ее босых ног и несла обратно в машину. Она продолжала вопить, даже когда мать переключила скорость, направив автомобиль в сторону шоссе Нимиц. Руби решила добраться до Вайкики и остановиться у первой же церкви. Возможно, добрые отцы помогут ей. Но она же отреклась от бога, бросила Библию в поезде, понуро думала Руби, впрочем, готовая понести наказание за свои прегрешения и заслужить прощение.
Марта уснула, засунув в рот большой палец и натянув до подбородка одеяло. Бедняжка. Бездомный ребенок…
Наконец впереди показался белый шпиль церкви. «Собор Святого Андрея», — прочла Руби, затаив дыхание. Очевидно, это какой-то знак свыше, доброе предзнаменование. Она решила остановиться. Ей не хотелось будить ребенка, но иного выхода не было. Однако Марта не проснулась, а лишь захныкала и потерлась головкой о плечо Руби, поэтому ей пришлось бродить вокруг монастыря с девочкой на руках.
Лицо Руби раскраснелось от жары и тяжелой ноши. Она умоляюще посмотрела на приближавшегося к ней человека в одежде священника, еле слышно прошептав:
— Меня зовут Руби Блу. Отец, мне нужна помощь.
Отец Джоахим указал Руби на стул и предложил взять у нее ребенка. Руби отрицательно покачала головой.
— Она проснется и начнет плакать. Ее пугают незнакомые места и люди.
Затем последовал подробный рассказ об утреннем происшествии.
— Возвращение назад не принесет ничего хорошего, — убежденно проговорила Руби. — Бесполезно умолять и бороться. Очевидно, это недоразумение рано или поздно уладится, но мне нужно позаботиться о Марте. Помогите нам, святой отец. Я не представляю, что делать дальше. Если вы устроите мне телефонный разговор, я смогу позвонить в мой банк в Вашингтоне и попросить их выслать деньги. Их у меня, правда, осталось немного, но, надеюсь, вполне хватит, чтобы провести время здесь, пока закончится эта бумажная волокита и все выяснится. К тому времени наверняка решится вопрос о месте дальнейшей службы мужа. Вы поможете мне? — спросила она, еле переводя дыхание.
«У этого священника такие добрые глаза, — думала Руби, глядя на отца Джоахима. — Он кажется очень интеллигентным, а когда улыбается, комната почему-то становится светлее».
— Разумеется, дитя мое. Добро пожаловать. У нас есть небольшое здание для посетителей. Оставайтесь здесь столько, сколько пожелаете. Однако вам придется готовить пищу и убирать. На нашем попечении находятся несколько пожилых людей. Думаю, этот ангел, которого вы держите на руках, ободрит их. Хорошенько обдумайте мое предложение, потому что вам придется заботиться о пяти стариках.
Руби облегченно закрыла глаза.
— Сколько это будет стоить, отец?
— Вы имеете в виду доллары или центы? Ничего. Но если учесть доброе отношение и физическую работу, то довольно много. — Его глаза заискрились весельем. — Думаю, вы готовы пойти на это. Видите ли, у меня есть несколько довольно состоятельных прихожан, которые щедры на пожертвования. Возможно, когда-нибудь и вы разбогатеете. Вспомните тогда Собор Святого Андрея.
— Вспомню, отец, клянусь, непременно вспомню. Наверное, сейчас еще слишком рано мечтать об этом, но я никогда не забуду вас, обещаю.
— В таком случае, Руби Блу, я принимаю ваше обещание, ибо оно обязывает больше, чем какой-нибудь документ. Если вы готовы, следуйте за мной. Это примерно в одном квартале отсюда, у городской школы. Ваш автомобиль пригонят чуть позже.
Здание оказалось длинным, почти затемненным пышными пламериями и гигантскими баньяновыми деревьями. Окна, напоминавшие по форме бриллианты, и тяжелая дубовая дверь делали его похожим на сказочный замок. Бросались в глаза заботливо ухоженные цветы, аккуратно подстриженные изумрудные газоны. Издалека доносился лай собак.
— Это Джошуа, — улыбнулся священник вышедшему им навстречу старику. — Садовник. Он очень стар, но невероятно любит детей.
Внутри здание оказалось значительно больше, чем казалось снаружи, и состояло из кухни, гостиной, трех спальных комнат с раскладушками и комодами и одной-единственной ванной комнаты.
Гостиную украшали разноцветные эстампы в рамках. На плетеной мебели лежали выцветшие от времени подушки. В углу стоял огромный радиоприемник. На маленьких столиках — лампы, сделанные из ракушек и стеклянных банок. На полу, наподобие шахматной доски, лежали соломенные коврики. Оборудованная в современном стиле, вымытая до блеска кухня производила приятное впечатление. Имелась даже ванная и специальное помещение с машиной для стирки белья. Во всю длину заднего двора были туго натянуты веревки. Руби здание показалось настоящим дворцом.
— Пойдемте, миссис Блу, я представлю вас жильцам, которые будут за вами закреплены. Днем они обычно сидят на свежем воздухе со стаканом ананасового сока, который сами себе и готовят.
