Дерек взглянул на лорда Фэллоу, который, казалось, за эти минуты постарел на десять лет. Судя по выражению лица, граф стал что-то понимать.
Дерек поцеловал Лили в лоб, осторожно отстранил ее и подошел к распростертому у камина Синклеру. Отодвинув разбросанные папки и бумаги, он заметил маленькую лужицу крови и стал нащупывать пульс. Когда он коснулся шеи Синклера, тот пошевелился.
— Он жив.
— Это ненадолго! — рявкнул лорд Фэллоу и, пощечинами приведя Синклера в чувство, схватил его за руки и рывком усадил. — Открой глаза, черт тебя побери! Я хочу, чтобы ты видел летящую в тебя пулю!
— Милорд! — воскликнул Дерек, пытаясь его остановить.
— Отойдите, майор!
Бледный трясущийся лорд Фэллоу направил пистолет в лицо Синклера.
— Убийца! Изменник! Ты убил обоих, верно? Сначала Филиппа, потом Эдварда! Моего сына и того, кто стал мне сыном! Почему? Почему?
В наступившей тишине послышался тихий плач Лили.
— Давай стреляй, спесивый сукин сын! — пробормотал Синклер. — Докажи всем, что ты не тот святой, каким притворяешься.
— Что?!
— Меня так тошнит от тебя, Фэллоу! Тошнит смотреть, как все перед тобой пресмыкаются! Не могу слышать, как твое имя произносят почтительным тоном. Ах, лорд Фэллоу, такой добродетельный джентльмен…
— О чем ты? — удивился Фэллоу.
— Черт с тобой, если ты слишком глуп, чтобы понять, как я презираю тебя! Давай покончим с этим! Нажимай чертов курок!
Лорд Фэллоу был сбит с толку.
— Но что плохого я тебе сделал?
Синклер не ответил.
Фэллоу растерянно посмотрел на Дерека.
— Зависть? Некоторым людям не нужна причина для ненависти. Пожалуйста, милорд, отбросьте оружие. Он не заслуживает вашей пули, — бесстрастно заметил майор. — Вне всякого сомнения, он предпочтет быструю смерть суду палаты лордов.
— Вы правы. — Фэллоу медленно сунул пистолет в кобуру.
— А, славный малый Фэллоу еще никогда никого не разочаровал, — с ядовитой горечью прошипел Синклер.
— Славный малый? Не смей называть меня славным! — завопил Фэллоу, хватая Синклера за ворот. — Я бросил своего сына, того, которого ты убил! Я погубил его своим пренебрежением! И смотри, к чему это привело!
— Сэр… — прошептал Дерек, когда Фэллоу разразился рыданиями.
— Филипп, Эдвард…
Дерек сделал знак слугам Фэллоу. Они осторожно взяли под руки старого хозяина и повели к выходу. Дерек пытался выгнать Лили из комнаты, но она покачала головой и осталась на месте.
Ее преданность тронула его. Он бросил на нее нежный взгляд, приказал людям Фэллоу привести констеблей и только потом подступил к председателю.
— Ты попался, Синклер. Теперь твоя единственная надежда на снисхождение — рассказать, где спрятаны украденные тобой деньги.
— Мной? — насмешливо повторил Синклер, прислоняясь головой к пустому камину.
— О да. Или мне напомнить, что за государственную измену отнимают титул и конфискуют все владения? Сможешь ли ты вынести сознание того, что твой первенец станет простолюдином?
Глаза Синклера вспыхнули.
— Ужасная мысль. Не правда ли? — протянул Дерек. — Насколько я понимаю, ничего подобного тебе в голову не приходило. А может, ты просто считал, что твои планы не будут разоблачены.
— Какие еще планы? — фыркнул Синклер.
— Планы украсть армейские деньги. Триста тысяч фунтов.
— Я ничего подобного не делал.
— О нет, делал! И я даже знаю как. Ланди и Филипп Кейн были всего лишь твоими орудиями. Но теперь все вышло наружу.
— О, вот как?
— Я еще должен объяснять? Все не так уж сложно. Ты якобы основал подставную компанию и нанял неплохого актера Филиппа Кейна на роль президента. Он, возможно, воображал, что получит неплохой кусочек от этих денег, но вместо этого довольствовался порцией яда.
— Майор, ваши обвинения абсурдны.
— Видите ли, милорд, мы нашли запись о пяти тысячах фунтов, отправленных Филиппу Кейну с вашего счета. Видит Бог, у него были причины ненавидеть протеже своего отца! Должно быть, вас обоих пожирали зависть и ненависть. Вы уверили Эдварда, что заимствовать деньги из фонда — это обычная практика. Главное, вовремя вернуть долг.
— Должно быть, вы сегодня вечером накурились кальяна, майор.
— Обычно я избегаю курения, — улыбнулся Дерек. — Боже, какая это, должно быть, мука — сидеть на куче золота и не иметь возможности потратить хотя бы пенни! А потом у Фэллоу хватило наглости ввести в ваш избранный круг кого-то вроде Ланди. Чудовищно!
Синклер ответил яростным взглядом.
— Вам и так приходилось жить в тени Фэллоу. Но в довершение всех оскорблений он пожелал, чтобы вы и комитет приняли это низкородное ничтожество, — издевался Дерек. — Эдвард Ланди не был членом общества. Он не был одним из вас. Одним из вашего класса. Не был джентльменом. И вы не собирались ему позволить стать таковым. На этот раз, думаю, Фэллоу зашел слишком далеко.
Синклер ничего не ответил. Впрочем, его взгляд красноречиво подтверждал сказанное Дереком.
— Но вы были так умны! Как только все было сделано, вы отослали Кейна во Францию под каким-то предлогом. На деле же вы не собирались оставлять его в живых. Он был слишком непредсказуем. И не слишком порядочен. Когда-нибудь ему непременно пришло бы в голову шантажировать вас. Поэтому вы убили его. Но, в самом деле, председатель, опуститься до паслена?! Никто не заслужил столь ужасной смерти. Гибель от пули была бы гораздо милосерднее. Однако, полагаю, вы были слишком трусливы, чтобы сойтись один на один. Именно поэтому вы выбрали яд.
— Все ваши теории очень забавны, майор. Но вы ошибаетесь. Я никого не травил. Ланди сам выпил яд в отчаянии из-за своего разорения и терзаемый чувством вины за воровство. Уже решившись умереть, он позвал меня сюда, чтобы исповедаться. Я попытался помешать ему покончить с собой, и он швырнул меня к камину. Я ударился головой и потерял сознание.
Дерек прищурился. Синклер, должно быть, считает его тупым солдафоном.
— Итак, ваше слово против слова Ланди?
Председатель презрительно фыркнул, словно не было никаких сомнений в том, кому поверит свет.
— Возможно, вы говорите правду, — мягко заключил Дерек. — Давайте посмотрим, так ли это.
Оглядевшись, он заметил на полу серебряную флягу. Вынув платок из кармана, Дерек обмотал руку, нагнулся и осторожно поднял ее.
— Она почти пуста, но, думаю, несколько капель виски осталось.
Сунув пистолет в кобуру, он вернулся к председателю.
— Это не моя.
— Но на ней ваша монограмма, не так ли?
