Он наклонился над американцем на носилках, передал ему телефон и приставил ствол к голове:
— По-русски говорить, сука!
Американец говорил так тихо, что Гранцову почти ничего не было слышно:
— У нас нет… Нет выбора. Передайте деньги с Третьим. Он знает, что делать. Это входит в его обязанности. Пока у нас все в порядке…
Ежик вырвал мобильник из его слабой руки и принялся распоряжаться:
— Слышал, господин Нулевой? Все слышал? Просек тему? Гони бабло, и получишь своих уродов живыми. Кассету? Само собой, получишь оригинал, само собой. А теперь отдай свою трубу тому уроду, который повезет нам чемодан с бабками. Я ему перезвоню через час. Чао, бамбино!
Коридор наполнился возбужденным гомоном. Гранцов быстро схватил с пола длинные узкие ножницы и снова прижался к стене. Теперь у него были вооружены обе руки, и он спокойно ждал, когда в эту кладовую кто-нибудь заглянет. Бандиты ликующе матерились, пока, наконец, сам Афанасьич их не успокоил, выстрелив в потолок.
— Кончай базар! Этого дохляка и санитарку тащите на склад, к остальным. Нет, давай их сразу в баню. Потом психов построить в колонну по два, мужикам дать канистры и гнать в баню. Двери досками забьете. Но без команды не поджигать. Султан, под твою ответственность, просек?
— Так точно.
— Косой, заводи ихнюю «паджеру», едем на трассу за бабками. Влад, менты за тобой, понял? Утюг, поможешь Владу. Автомат потом выброси недалеко. Андрюха, остальные на тебе! Встречаемся, как договорились! Все, разлетаемся!
— Куда? — спросила Восьмая. — Без меня? Подождите, я соберу вещи.
— Собери, милая, собери, — весело сказал Ежик и выстрелил.
Снова женский визг. Громко ударила захлопнувшаяся дверь, загремела мебель.
— Добейте ее кто-нибудь, — попросил Ежик. — А то я тут с вами второй магазин кончаю.
— Может, и этих тут кончить?
— Нет. Я сказал, в баню, значит, в баню!
Они зашаркали по полу, завозившись вокруг носилок, и Гранцов услышал голос Регины:
— Пожалуйста, осторожнее.
Шаги затихли, и никто так и не заглянул в кладовку, где затаился Вадим.
Он вытер холодный взмокший лоб и выглянул в коридор. Из-за закрытой двери доносились сдавленные рыдания, и Гранцов вошел в кабинет.
Когда-то здесь размещался класс медподготовки. Сейчас столы и стулья были в беспорядке сдвинуты к стенкам, а на полу лежали несколько матрасов.
Восьмая стояла на коленях над телом Первой и носовым платком вытирала ее окровавленное лицо.
— Зачем… зачем… — повторяла она, качая головой.
Увидев Гранцова, она застыла и хотела что-то сказать, но он приложил палец к губам и прижался к стене рядом с дверью. В коридоре громко застучали каблуки.
Бандит пинком распахнул дверь и заглянул в кабинет.
— Так ты даже не раненая! — сказал он. — Эй, барышня, не бойся! Договоримся по-хорошему!
Он осторожно двинулся к ней. От него изрядно несло перегаром. Восьмая заметалась, сдвигая столы и стулья.
— Да не дергайся ты, — мягко сказал бандит, наводя на нее автомат. — Я же прошу по-хорошему. Здесь никого нет. Раздевайся.
— Зачем?
— Фокус покажу, — засмеялся бандит, положив оружие на пол и торопливо расстегивая куртку. — Ну что ты телишься, раздевайся, тебе сказано. А то убью.
Восьмая стянула джинсы и перешагнула через них, отступая к стене. Бандит скинул куртку. Широко расставив руки и посмеиваясь, он надвигался на побледневшую от страха женщину.
— Майку-то подняла бы, — облизываясь, сказал бандит. — Ух ты, какие сиськи. Есть за что ухватиться.
Гранцов наблюдал за ними из-за двери. Как только бандит схватил Восьмую за грудь, Вадим поднял с пола автомат. Он громко щелкнул предохранителем и передернул затвор. От этих звуков бандит так и застыл рядом с раздетой женщиной.
— Шаг назад, — тихо, но внятно скомандовал Гранцов. — На колени. Руки на голову.
Бандит поспешно выполнил команды, а Восьмая, оцепенев от ужаса, забилась в угол, прикрывая грудь скрещенными руками.
Вадим ударил пяткой в спину, и бандит повалился ничком, сцепив руки на затылке.
— Сколько ваших осталось на базе? — спросил Гранцов.
— Наших четыре человека, остальные залетные. Босс, это ты, что ли?
— Сколько их?
— Ну, трое брянских… Потом Косой, Влад, Проглот, кто там еще… И двое спецов. Ага, два спеца осталось. Остальные… Это ты их завалил, Босс? Ну и правильно сделал.
— Что за спецы?
— Служили в спецназе, говорят. Мы их так и зовем, спецы.
«Не в том спецназе они служили, — подумал Гранцов. — Если он вспомнил всех, то выходит двенадцать штыков. Уже веселее».
— Что приказал Ежик?
— Добить эту сучку.
— Что еще приказал Ежик?
— Босс, ты что? Это же я, Андрюха! Своих не узнаешь?
— Что еще приказал Ежик? — повторил Гранцов и, наклонившись, приставил ствол под лопатку.
— Всех запереть в бане.
— А потом?
— Потом это… Ну, по команде… Поджечь со всех сторон. Только я на это не подписывался. Слышишь, Босс? Я не подписывался!
Бандит рванулся и попытался вывернуться, но Гранцов придавил его автоматом и нажал на спусковой крючок.
Восьмая закрыла лицо кулаками.
— Не убивайте меня. Я ни в чем не виновата.
— Никто не виноват, — сказал Гранцов.
— Я вам не верю! Вы меня убьете! Вы давно следите за мной, с первого часа я это чувствую! Вы все про меня знаете!
— Спрячьтесь куда-нибудь, — сказал он равнодушно, сдувая с мушки грязь.
Гранцов надел камуфляжную куртку убитого бандита. В одном кармане был полный магазин, из другого торчала маска. Он отряхнул и натянул ее. Снял с убитого резиновые сапоги. Надевать чужую, еще теплую, обувь было противно до тошноты.
Зато автомат был что надо. Старый АКМ. Гранцов не поленился разрядить и снова набить рожок патронами, которых оказалось двадцать пять.
Машинально посмотрел на часы. Десять сорок две. Значит, Ежик уехал в десять сорок. На трассу. Вчера он говорил про финское кладбище. Там он будет через час. Если взять «ситроен», его можно будет догнать по просеке. Надо поторопиться. Надо все сделать быстро и аккуратно. Сколько уехало с Ежиком? Как минимум двое. Остается девять. Минус один. Итак, один против восьми? Но ход мой, значит, шансы примерно равны. Быстро и аккуратно.
Трое бандитов спорили о чем-то, прохаживаясь вдоль лежащих на траве охранников. Двое были с короткими ружьями, а третий перекладывал из руки в руку пистолет.
