вреда. А затем Петрович просто наступил на адскую гончую, раздавив её в лепёшку.
Колдун выстрелил в бомжа-гиганта несколькими тёмными стрелами, которые были для того не сильнее комариных укусов.
А затем этот засранец с посохом понял, что дело — дрянь, и побежал обратно, спотыкаясь на кочках.
Вот он на чём-то поскользнулся и…
Хрусть!
Упал на голову, видимо, сломав себе шею.
Пока Петрович уничтожал остатки восставшей вражеской орды, Пук сгонял на разведку.
— Прикиньте, колдун поскользнулся на луже самогона, что ты разлил! Ах-ха-ха! — засмеялся скунс.
Я широко улыбнулся, но порадоваться мне так и не дали. Вдруг позади все услышали страшный утробный звук.
— АГРХХННАХХХ! — злобно прорычало существо, выпрыгнувшее из леса. — НАХХХ! АГГРР! НАХХХ!
Николя! Точно, это же мутировавший слуга Птерозаврова.
Я пустил несколько убойных заклинаний развоплощения, но они не причинили ему никакого вреда. Он приближался.
Пук выпустил в его сторону пару облаков ядовитого дыма, но это монстра тоже не остановило.
— Лиза, в сторону! Прячьтесь! Анфи — убегай оттуда! — крикнул я девушкам, и они тут же отскочили в сторону.
Целью был я, и монстр бежал именно ко мне.
Ну раз ему пофиг на боевые заклинания, попробуем природные, останавливающие.
Я запитался от стульчака, который висел у меня на шее, а затем выплеснул на мутанта магию земли, только тёмную.
Мои деревья возле замка проснулись. Даже отсюда я услышал их шорох. И вдруг их тёмные корни вырвались из земли и оплели раздутые лапищи Николя.
Он зарычал, дёрнулся, но рыпаться было бесполезно. Чем сильнее он дёргался, тем сильнее корни сжимали его лапы.
— Петрович, я вижу, что ты закончил! — крикнул я своему умертвию, который топтался на последних скелетах врага. — Вот ещё один твой клиент. Он только что сказал, что бухают только дебилы!
— СССККАА! — зарычал Петрович, да так, что у меня чуть барабанные перепонки не лопнули.
Ничего себе! Я его впервые таким видел.
Бомж в два прыжка накинулся на Николя. Завязалась схватка.
Петрович был сильнее. И тут же двумя ударами отправил в нокаут монстра Птерозаврова.
Но вот появился и сам некромант. Буквально в пятидесяти метрах от места схватки. С его тросточки сорвалась тёмная энергия, которая подпитала Николя, и тот разорвал корни, которые держали его ноги.
А затем набросился сверху на Петровича.
— Петрович, а ещё он сказал, что как только победит, сожжёт весь самогон! И сломает самогонный аппарат! — каждое слово било прямо в болевую точку Петровича.
Он заревел, и схватив Николя, бросил через себя. Затем прыгнул на него, начиная дубасить кулачищами.
Птерозавров вновь напитал энергией Николя, который отбросил Петровича.
— Всё, мне это надоело! — ответил я. — Пора заканчивать с цирком.
Я вытащил серьёзное количество энергии из стульчака, чтобы обрушить шквал тёмного пламени Бездны на Птерозаврова. Очень мощное заклинание, которое готовил на всякий случай. Получается, что пригодилось.
Защитный купол старикана тут же лопнул словно пузырь, но этот гад сделал ещё один. Теперь ему есть чем заняться. Хех.
Птерозавров завыл, наблюдая, как Петрович закатывает Николя в землю. Но не мог уже ничего сделать. Кое-как успевал защищаться, ставя новый купол взамен повреждённого. Какая уж там помощь кому-то со стороны.
Наконец-то Николя был повержен. Петрович ударил его ещё раз в нос, который вошёл внутрь черепной коробки. И монстр вдруг рассыпался в пыль.
— Молодец, — похвалил я бомжа. — После битвы ещё налью. И можешь погулять по лесу.
— За… е… ись, — зарычал Петрович-гигант и тоже начал уменьшаться в размерах, пока не достиг своей прежней формы.
Ну что ж, все враги повержены. Кроме одного.
Который сейчас тратит свою ману, находясь в магической ловушке. Истощает себя, чтобы выжить.
Когда уже силы практически оставили старика, я остановил шквал пламени. И Птерозавров тут же упал на колени. Затем дрожащими руками он опёрся на трость и поднялся на ноги. Его бледное лицо стало похоже на урюк, и морщин прибавилось изрядно.
— Что-то вы неважно выглядите, Патрик Зюськиндович, — обратился я к некроманту. — Небось валерьяны сегодня пережрали?
— Ты, сосунок, думаешь, что победил меня? — криво усмехнулся старик.
— Ну, как видишь, — махнул я рукой на поле. — Ты, по сути, стоишь на своей армии. Где-то там твой колдун со сломанной шеей. Неподалёку — превратившаяся в блин твоя собачка. А вот рядом прах слуги, которому ты хотел помочь.
— Это ещё не всё! — крикнул Птерозавров и поднял трость вверх.
В неё ударила молния. Затем он швырнул из кармана какие-то камни.
А я среагировал моментально. Испепелил их в полёте. Даже думать было страшно, что произошло бы, когда они коснулись бы земли.
Он бы запитался напрямую с миром мёртвых. И, жертвуя собой, пригласил бы в этот мир няшек-демонов гигантского роста, каждому из которых разрушить город — минутное дело.
— Ах ты, сссууу… — затрясся Птерозавров.
Но мой дед не дал ему больше ничего сказать. Ударил его посохом по голове. А затем тут же смастерил изысканное испепеляющее заклинание.
И далее мы наблюдали, как прах старикана спиралью начал подниматься в небо. А ветер подхватил его, разнося на десятки километров по всей округе.
— Внучок, надо тебе научиться. Больше резкости. Враг опасный и цацкаться с ним — гиблое дело, — ответил дед.
— Мне было просто интересно, что он скажет дальше, — ответил я.
— Ах ты, сука, *б твою мать, какой же ты гандон, я тебя всё равно завалю, гнида, чмо, какашка мамонта… — это всё, чтобы заговорить тебе зубы. Пока он формирует новое заклинание. Это тебе на будущее, ага? Не благодари, — подмигнул мне дед.
— Спасибо, дедушка, — улыбнулся я, обняв родственную душу. — Ну а насчёт будущего. Там будет всё просто великолепно! Да, жена моя законная? — повернулся я к Лизе.
И она обняла меня, а затем мы поцеловались.
Анфиса заплакала, то ли от умиления, то ли от зависти. Наверное, всё-таки от зависти. Егорка не пришёл ей на помощь. Сказал, что он против войны, и только за жизнь. Тут же захотелось его отпацифиздить за это!
— Ладно, не расстраивайся, Анфи. Другого кандидата в мужья найдёшь, — успокоил я.
— Да есть уже, — вытерла Анфиса слёзы. — Вот.
Она подошла к… деду. Деду⁈ О-го-го! Затем они обнялись. Дед же покраснел и потупил взгляд.
— Ну, да, — пробурчал он. — Мы перенервничали…
