границы Диких Земель. Перед ними расстилалась туманная низина, где снега было меньше, а вокруг росли невысокие, скрюченные деревья. — Почти дома, — с облегчением произнесла Лина, глядя на знакомые пейзажи. Фауст кивнул, чувствуя, как тяжесть последних дней начинает спадать. Они почти достигли своей цели. В маленьком домике в Свободном Пристанище снова царила жизнь. Подрагивающий свет свечей отбрасывал мягкие тени на стены, и трое странников, вернувшихся после долгого пути, наслаждались уютом и теплом своего временного укрытия. Фауст, тяжело опершись на кресло, покачивал в руке кружку вина, погруженный в мысли. Лина, довольная, наливала себе и Игорю еще вина, а тот поудобнее устроился на груде сена в углу. — Игорь, мы можем спросить Кифа, чтобы найти более просторный дом. После всего, что ты пережил, ночевать на полу — это как-то… не по-королевски, в конце концов, — сказал Фауст, слегка хмурясь. Ревенант усмехнулся, опустив глаза. — Ваше величество, мне теперь все равно, где спать. После месяца в сырой могиле я, знаете ли, стал куда менее привередлив. Поверьте, ради меня не стоит затевать поиски нового жилища. Все, что мне нужно, — это служить вам и быть рядом. Фауст с пониманием кивнул. И все же ощущение бессилия медленно подтачивало его мысли. Он не спешил идти к Ярашу и отдавать череп. Зачем спешить, если его учитель скорее всего задумал силовой захват, который приведет к страху и недовольству людей? Многое изменилось в его понимании власти за время изгнания, и образ мага с нежитью, вторгающегося в его родные земли, казался менее убедительным, чем было бы легитимное возвращение с армией верных людей. Лина, прихлебывая вино, хитро посмотрела на него. — А что, ваше величество, неужели интереснее откладывать встречу с Ярашем? Или уже переменили планы? — она усмехнулась, вспоминая, как часто сама изменяла свои задумки. Фауст криво улыбнулся: — Я понял, что для королей спешка бывает даже опасна. Все нужно делать вовремя. Лина расхохоталась, вспомнив былые времена. — Ох, спешка и правда — враг всех нас. Вот я как-то пробралась в дом одного графа, чтобы украсть украшенную рубинами золотую чашу, а из-за того, что торопилась, забыла её прихватить. Пустой мешок домой принесла, едва не зарезали! — Она покачала головой, продолжая смеяться. — Честно, было обидно! Игорь, следя за разговором с любопытством, внезапно задал вопрос, который давно его мучил: — Но скажите, Лина, как это так получилось, что воровка стала рыцарем короля? Лина, хитро прищурившись, поглядела на него поверх кружки. — Жизнь, господин Игорь, штука удивительная и полна сюрпризов. Мы ведь не знаем, что будет с нами завтра, а уж тем более куда нас занесет судьба. Да, воровка. Но нашелся один упрямый маг, который решил, что я достойна большего. — Она одарила Фауста долгим взглядом, полным признательности и лукавства. Маг только усмехнулся и, подняв свою кружку, добавил: — Ну что ж, господа, выпьем за непредсказуемость судьбы и то, что она свела нас вместе — здесь, вдали от дома. Фауст улегся на мягкую подушку, пытаясь избавиться от гнетущих раздумий, и, закрыв глаза, погрузился в беспокойный сон. Когда он снова открыл глаза, то увидел себя стоящим среди мраморных колонн в пространстве Безвременья. Светящиеся песочные часы возвышались рядом, а звезды вокруг сияли холодным, отстраненным светом. И, как по волшебству, прямо перед ним возникла Лунария, смеясь своим легким, мелодичным смехом. Ее белая туника слегка колыхалась, будто на невидимом ветру. — Ну что, дорогой некромант, так и не решился на изучение хрономантии? — она взглянула на него с насмешливым блеском в глазах. — Ты ведь знаешь, что в этом могла бы быть немалая польза для твоих амбиций. Фауст поклонился, но вместо приветствия произнес с хитрой улыбкой: — Здравствуй, Лунария. Или, вернее, принцесса Аллора? Так правильнее? Лунария сначала удивилась, и ее лицо слегка порозовело от смущения, но быстро приняло спокойное выражение. Она прищурилась и спросила: — Откуда ты узнал мое настоящее имя? — Случайная встреча с твоим братом Ройдаром, — ответил маг. — Он упомянул, что у них в семье есть близнецы Аллора и Аллар. А таких совпадений, согласись, не бывает. Близнецы-эльфы, маги, столь редки, что несложно сложить два плюс два. Эльфийка кивнула и улыбнулась, признавая его догадливость. — Ты прав, Ройдар довольно часто говорит больше, чем требуется. Но, Фауст, ты и так многое узнал обо мне и брате. Кроме того, кто наш отец… — она опустила взгляд, будто не желая погружаться в давние воспоминания. — Я все еще не понимаю, Лунария, зачем тебе и твоему брату помогать миру, где люди когда-то разрушили вашу империю и изгнали вашего отца? — задумчиво спросил Фауст. Лунария вздохнула, и на ее лице на мгновение отразилась печаль. — Потому что мы, эльфы, смотрим на время иначе, чем люди. Мы живем дольше, видим больше, понимаем, что мир меняется. Человек может прожить всю жизнь, лелея мечту о мести, и умереть, так и не осуществив ее. Но для нас вечность — это реальность, мы привыкли думать на века вперед. Если бы мы держались за прошлое, как люди, наш род давно бы уже исчез. Фауст кивнул, раздумывая над ее словами, но затем все же заметил: — Ройдар не особо похож на того, кто думает о будущем мира или людей. Лунария улыбнулась, но на этот раз горько. — После того, как наш отец ушел, эльфы разделились на три условные фракции, — начала она, будто продолжая давно начатую историю. — Ройдар типичный представитель изоляционистов, он считает, что нам нужно замкнуться в своих землях, никуда не лезть и не вмешиваться в дела внешнего мира. Но есть и реваншисты, которые мечтают вернуть нашу былую мощь и уничтожить тех, кто отнял наш мир, и даже возвратить на трон Бессмертного Короля. Галвиэль, моя сестра, возглавляет их. А есть те, кто верит в будущее, кто хочет строить мир на основе новых знаний. Когда-то такими были и я, и мой брат Аллар. Но он помешался на идее прогресса и машин, отвергнув магию ради науки и механизмов. Фауст слушал, чувствуя, как странное прозрение пробуждается в его разуме. — Аллар, говоришь… Так ведь это и есть брат, о котором
