Он боязливо шагнул внутрь и, оглядев длинные ряды бочонков и корзин, заметил, что связки с оружием валяются развернутыми и несколько секир выкатились на пол.
На дрожащих ногах старик подкрался к бочонкам. За самым дальним из них сидел скрючившись человек в синем казенном кимоно. Такое носил и Тора, но он не стал бы прятаться от Сэймэя… если, конечно, не вздумал проделать с ним одну из своих дурацких шуток.
Сэймэй подкрался ближе, собрал все свое мужество, резко нагнулся и схватил человека за шиворот:
— Ты что здесь делаешь? Отвечай!.. — Но тут же, опешив от изумления, разжал пальцы. — Прошу прощения!..
Префект Икэда поднялся с пола. Он был бледен, но спокойно оглядел тощенькую фигурку Сэймэя и его седые волосы.
— Ах, это вы! — проговорил он, направляясь к двери. — А я уже собирался уходить. Похоже, Дзото хранит здесь запрещенный товар. Ваш человек Тора только что ушел со своими солдатами. А я лишь хотел убедиться, не проглядели ли они чего.
Прищурившись, Сэймэй смело преградил ему путь.
— Я вам не верю! Вы прячетесь здесь, потому что вас разыскивают за убийство князя Татибаны.
Икэда остановился, широко улыбаясь.
— Ах вот вы о чем! Да это недоразумение уже прояснилось.
— Ничего подобного! — вскричал Сэймэй. — И нечего держать меня за дурака! Ведь мне-то хорошо известно, что вас разыскивают как беглого преступника. — Сказав это, Сэймэй понял, что теперь должен поднять тревогу и задержать Икэду. Но его хозяину сейчас эта тревога совсем не нужна. Поэтому, гордо распрямившись и напустив на себя строгость, он сказал, глядя на Икэду в упор:
— Вы арестованы!
Тот, как ни странно, не ответил. Просто стоял улыбаясь и словно ждал дальнейшего развития событий.
Сэймэй растерялся.
— Надо бы поискать, чем вас можно связать, — пробормотал старик, озираясь по сторонам. Рядом с одним из бочонков он заметил моток веревки, но когда наклонился, Икэда бросился к двери.
К счастью, беглец не рассчитал своих сил, и Сэймэй успел вцепиться в него мертвой хваткой. Они повалились наземь, завязалась борьба.
— Ну нет, у меня не убежишь! — кряхтел Сэймэй.
— Лучше уйди с дороги, старик! — крикнул Икэда, придавив его к полу.
Сэймэй сопротивлялся отчаянно, понимая, что если префект удерет, то предупредит Дзото. Но куда же подевались солдаты и Тора? И Сэймэй решил выиграть время.
— Вы, кажется, хотели все объяснить? — напомнил он Икэде.
— Дурак ты, — сказал ему тот. — Я вынужден был убить Татибану, ведь он чуть не погубил нас. — Лицо его исказила зловещая улыбка. — И старость вовсе не означает мудрость; так что, похоже, тебя мне тоже придется убить. — Сорвав крышку с одного из бочонков, он запустил туда руку. На пол посыпались бобы.
Вряд ли там были только бобы. Сглотнув ком в пересохшем от страха горле, Сэймэй взглянул на дверь, потом на Икэду. А тот, удовлетворенно хмыкнув, извлек из бочки меч, зловеще сверкнувший в полутьме новеньким лезвием, и пошел на Сэймэя.
Старик, отчаянно озираясь, заметил на полу одну из секир. Схватил ее и даже закачался от тяжести. Он понятия не имел, как обращаться с этой длинной палкой с заостренным концом — понимал только, что ею можно ударить, или проткнуть врага с безопасного расстояния. В этом было его преимущество, поскольку меч Икэды гораздо короче. Плохо только, что палка оказалась очень тяжелой и буквально ходуном ходила в его трясущихся руках.
— И что ты собрался с ней делать, старик? — усмехнулся Икэда.
Сэймэй только крепче вцепился в секиру, пытаясь припомнить хоть какие-нибудь движения из тех, что делал хозяин во время своих учебных боев. Если не удастся поразить врага, то, может, хотя бы ударить или отпугнуть?..
Сжав рукоятку обеими руками, Сэймэй отскочил в сторону, поскользнулся на бобах и плюхнулся на пол. Икэда расхохотался. Сэймэй, охваченный гневом, с трудом поднялся, размахнулся изо всех сил, закачался и снова чуть не потерял равновесие.
Икэда, покатываясь со смеху, согнулся пополам.
Терпение Сэймэя лопнуло, и, высоко занеся секиру, он пошел в наступление.
Икэда перестал хохотать и отпрянул в сторону. Он уже занес свой меч, когда чья-то фигура в дверях заслонила свет. Префект оглянулся.
Сэймэй неуклюже ударил его по голове рукояткой. Икэда рухнул на пол и замер, из ноздрей его струйками потекла кровь.
— Боже праведный! — воскликнули в дверях. — Или глаза меня обманывают, или это ты, Сэймэй?!
Старик выпустил секиру из дрожащих рук.
— Тора! — прошептал он. — Где ты был? Мне пришлось… сразить его, потому что он чуть меня не убил. — Внезапно ослабев, он опустился на бочонок. — Хозяин послал меня проверить, все ли у вас в порядке. Вас не оказалось, зато я нашел его. — Он посмотрел на недвижное тело Икэды и передернулся.
— Клянусь великим Амидой, что отродясь не видывал ничего подобного! — Восторженно признался Тора — Кто бы мог подумать, что в тебе скрыты такие таланты! Поздравляю! Искренне поздравляю! — Он схватил Сэймэя в медвежьи объятия и приподнял над бочонком.
— Пусти! — завопил Сэймэй, дрыгая старческими ножками. — Лучше свяжи его поскорее, иначе удерет.
Тора посадил старика обратно на бочонок.
— Ну ладно, можешь сообщить хозяину, что мы освободили узников. — Он подошел к Икэде и пнул его ногой. Но тот не шевелился, и Тора, нагнувшись, приложил ладонь к его горлу. — Кажись, ты убил эту злобную крысу, — распрямился он. — Ты же орудовал этой секирой как прирожденный воин. И как только тебе удавалось скрывать такие боевые таланты?
Сэймэй совсем растерялся.
— Он что, умер? — Старик перевел взгляд на лицо убитого, и ему сделалось дурно. — Мне нужно возвращаться, — пробормотал он и бросился к двери. На улице его вырвало.
Тора вышел следом, улыбаясь и сжимая в руке меч Икэды.
— Прямо не верится, — сказал он. — Они прятали мечи в бобах, а мы даже не заметили.
Сэймэй содрогнулся всем телом.
— Давай запрем дверь, и пошли отсюда, — взмолился он, вытирая рот рукавом.
Тора захлопнул дверь и вдруг помрачнел:
— Ты иди, а я помогу ребятам разобраться с этими несчастными.
Сэймэй посмотрел в противоположный конец двора — несколько грязных оборванных созданий, больше походивших на ходячие скелеты, нежели на живых людей, с трудом передвигали ноги, поддерживаемые солдатами Юкинари. Некоторых даже приходилось нести на руках.
— Ай-ай-ай, вот бедняги! — воскликнул он, тотчас забыв о своей недавней встрече со смертью. — Конечно, иди помоги им!
И нетвердой походкой направился обратно к трибунам, испытывая тошноту при мысли, что убил человека.
