Это был Ассаи.
Сплошные мускулы под гладкой черной кожей. Любимец царевича улыбался даже под водой, его ненависть к Семеркету светилась так же ярко, как золотой кинжал в его руке. Ассаи полоснул кинжалом. Чиновник обеими руками схватил его запястье, едва успев остановить кинжал возле самого своего горла.
Чернокожий быстро выдернул руку, одновременно ринувшись на Семеркета. Вода внезапно покраснела. У Семеркета был рассечен лоб, холодная вода обожгла рану, как горячие угли. Ассаи полоснул снова. Дознаватель избежал удара, взбрыкнув ногами и устремившись вниз, к склизкому речному дну. В самый последний миг, сквозь черные облачка ила, он увидел мелькнувший, направленный в его сторону кинжал. Мощно работая ногами, Семеркет добрался до открытых вод дальней части лагуны и скользнул между пучками тростников, а Ассаи гнался за ним по пятам.
Семеркет вырвался на поверхность и жадно вдохнул. Оглянувшись, он увидел змейку пузырьков, направляющуюся прямо к нему. Набрав полную грудь воздуху, он погрузился в воду и посмотрел назад. Ассаи быстро плыл к нему сквозь толщу воды.
Было ясно, что Семеркет не сможет обогнать более сильного пловца. Он перебрал разные пути к спасению, отчаяние заставляло его сердце биться, как храмовый барабан. Когда Ассаи бросился на него, чиновник выдохнул, чтобы быстро погрузиться на дно лагуны. Проведя пальцами по илистому дну, он взбаламутил ил и помахал руками, чтобы заставить грязь заклубиться тучей. Семеркет надеялся, что эта туча скроет его от глаз черного воина. Хотя теперь он сам не мог видеть Ассаи, дознаватель наискось рванулся к боку лагуны, туда, где тростник рос гуще всего.
Семеркет позволил себе бросить один взгляд назад — и увидел, что Ассаи прорвался сквозь облако черной грязи, направляясь туда, где в последний раз видел Семеркета. Потом чернокожий воин остановился, поколебался и стал всплывать к поверхности воды.
Не в силах больше оставаться внизу, неистово желая вдохнуть, Семеркет быстро поплыл вверх, чтобы снова почувствовать на своем лице солнце. Он шумно втянул воздух в легкие.
Как он и предполагал, Ассаи немедленно его заметил и ринулся к нему. Длинные руки черного воина делали быстрые гребки. Семеркет снова погрузился в воду и неистово поплыл к зарослям тростника неподалеку.
Он снова зарылся пальцами в речное дно, и древний ил поднялся густыми облачками. И опять Семеркет сменил направление, спрятавшись за колеблющимся грязевым щитом. Он вырвался из крутящейся мутной воды на чистую и всего в нескольких локтях перед собой увидел густые заросли камышей. Запутавшись в их стеблях, прямо под поверхностью воды, покачивалась древняя затонувшая лодка с гнилым и треснувшим корпусом.
«Может, в ней можно будет спрятаться от Ассаи», — подумал Семеркет.
Хотя его грудь болела от недостатка воздуха, он поплыл под водой к призрачному обломку.
Его легкие сдавали. Семеркет отчаянно всплыл, чтобы вдохнуть воздуха, потом погрузился снова. Извернувшись, он мельком увидел быстро приближающегося Ассаи, облаченного в льняную охотничью одежду, всего в нескольких локтях от себя.
Семеркета охватила паника, он рванулся к тростникам. Нога его ударилась обо что-то твердое, и он понял — это руки Ассаи. Тот схватил его за лодыжку, но чиновник пнул нападавшего, освободился и проворно поплыл прочь.
В боку лодки зияла дыра. Семеркет скользнул в нее, надеясь, что сможет спрятаться в черных недрах лодки, а потом найти спасение в густых тростниках по другую ее сторону, выплыв через задний люк.
Он уже почти проплыл через дыру, когда сильные руки Ассаи снова схватили его за ногу. На этот раз они держали прочно. Как Семеркет ни боролся и ни лягался, хватка воина оставалась неумолимой.
К этому времени перед глазами Семеркета уже плясали искры. Он должен был дышать, ему нужно было вдохнуть!
Легкие его вопили о воздухе, но Ассаи крепко держал жертву. Извернувшись, Семеркет увидел в темной воде ухмылку чернокожего. Легкие горели. Не в силах удержаться, он открыл рог, чтобы вдохнуть.
Вода обожгла его легкие, он подавился, но только на краткий миг. Семеркет почувствовал, как его накрывает темнота. Сквозь несколько локтей воды он видел далекие огоньки, солнце. Хотя его непокорное тело продолжало слабо бороться, чтобы спастись, им стало овладевать странное спокойствие. Он почувствовал, как в его руки и ноги вливается чувство освобождение, как оно заполняет тело. Борясь с охватывающим его безразличием, дознаватель заставил себя собрать последние силы — и потянул за прогнившее дерево лодки. Кедр неровно обломился под его руками. Он потянул еще раз, и хватка Ассаи ослабла. Еще один, последний, удар ногами — и он прорвался…
Но к этому времени снаружи и внутри него была только темнота. Он почувствовал, что медленно всплывает. Точки солнечного света — последнее, что Семеркет видел — сгорели дотла.
Глава 7 Дом Вечности
Задыхаясь после подъема — почти всю дорогу, ведущую от реки, он одолел бегом — Ненри перевел дух только перед южными воротами деревни строителей гробниц. Его на миг удивила яркая раскраска домов на узкой главной улице деревни. Кетти никогда не говорил о странной красоте этой деревни или о том, что она вообще-то представляет собой два здания, каждое из которых имеет свою огромную крышу их соединенных воедино многих крыш. Однако самым странным в этом месте казалась тишина, глубокая всеобъемлющая тишина. Селение представлялось местом свиданий призраков.
Ненри, колеблясь, стоял у ворот.
— Кетти? — крикнул он в узкий коридор главной улицы.
Никто не ответил ему. Он нерешительно шагнул вперед и слегка постучал в первую дверь.
— Кто-нибудь дома? Не могли бы вы мне помочь?
Ему снова ответило лишь молчание.
— Пожалуйста! — умолял он. — Я ищу своего брата, Семеркета. Он здесь?
Тишина.
Ненри постучался еще в несколько дверей — с тем же результатом. Он начал чувствовать, что его выводит из равновесия странная тишина этого селения. Но тут он услышал крики множества людей — не в деревне, а где-то за ее пределами.
Он вернулся по главной улице и вышел из ворот.
Здесь крики звучали громче; они доносились из западной окраины деревни, и Ненри пошел туда.
Завернув за угол, он увидел, что толпа жителей собралась на открытом месте перед красным утесом, испещренными прожилками, как срез мяса. Писец решил, что это какой-то местный религиозный праздник или обряд, и понадеялся, что Семеркет находится среди собравшихся. Ненри подошел. чтобы посмотреть, так ли это, и через несколько минут уже стоял с краю толпы. Селяне были настолько поглощены тем, что происходило на площадке перед утесом, что не повернулись к нему. Казалось, они даже не заметили появления чужака.
В числе столпившихся Ненри увидел женщин с мрачными лицами, бросавших кому-то сердитые обвинения. Очевидно, кто-то вел себя бесстыдно и был подвергнут некоему суду или испытанию.
