лишилась места председателя, никого не будет волновать. Это уже наши внутренние дела, суд не станет вмешиваться.
— Разумно, — говорю я. — Тогда давайте голосовать.
— За, — Тимофей приподнимает ладонь.
Булатов, причмокнув губами, бормочет:
— Господин Ларин всё правильно говорит. Я тоже за.
— А я против, — развожу руками. — Что у нас в итоге получается? Тридцать четыре моих процента против ваших девятнадцати и пятнадцати. Тоже тридцать четыре.
— Ничья, — смеётся Тимофей. — Александр, прошу вас, подумайте. Я понимаю, что вы с графиней не в лучших отношениях, но её возвращение позволит улучшить наши дела. Да и суд, зачем он вам? Такая нервотрёпка.
Делаю вид, что задумываюсь, а потом, вздохнув, говорю:
— Хорошо. Голосую за. Вернём графиню в совет.
Ольга удивлённо смотрит на меня, но я не обращаю внимания. Рассказывать ей о том, что мы Белозерской заключили тайный союз, я не собираюсь. На то союз и тайный.
А Ларин пусть думает, что на этот раз он выиграл. Он просто не понимает, что я на шаг впереди него.
— Вот и отлично! — он хлопает в ладоши. — Решение принято. Только знаете что? У нас получится чётное количество членов совета, так ведь нельзя. Может быть, нам стоит вернуть место и госпоже Милецкой?
Тимофей с улыбкой переводит взгляд на Ольгу и продолжает:
— Предлагаю отменить правило о том, что для места в совете нужно иметь пятнадцать процентов. Тогда у нас будет пять голосов, нечётное число, как положено. Что думаете?
От такой дерзости меня охватывает гнев. Он даже не стесняется, почти прямо заявляет, что намерен сместить меня с поста председателя совета.
— Вас ничего не смущает, господин Ларин? — говорю я.
— А разве должно? — беззаботно интересуется тот.
— Вы открыто хотите лишить меня части акций. Вы ведь прекрасно знаете, что доля Ольги у меня в управлении. И если она её отзовёт, то я автоматически лишусь места председателя.
— Но ведь мы и правда не можем иметь чётное число голосов. Это противоречит уставу компании. Понимаю, что вдвоём с бароном вам было очень уютно, но правила есть правила. А решение по поводу графини мы уже приняли. Так что пятый голос необходим.
— Или мы можем оставить три голоса, — замечает Ольга.
— Правда? И кого же мы попробуем исключить? — с ухмылкой спрашивает Ларин.
— Моя доля останется в управлении Александра. Но если вам нужен ещё один человек, то дайте мне право голосовать, вот и всё.
— Вариант неплохой, но в этом случае нам придётся сменить систему голосования, — посмотрев на свои ногти, говорит Тимофей. — Ведь голос Ольги, если её доля остаётся у Александра, не будет иметь под собой основания. Значит, мы должны будем забыть, у кого сколько процентов, и голосовать проще. За-против, один голос — один балл. Надеюсь, я понятно выражаюсь.
— Вполне понятно, — говорю я. — Только в уставе компании прописано иное. А вы сами только что выступали за его соблюдение.
— Ну что вы, Александр, проявите гибкость. Некоторые пункты устава мы обязаны соблюдать. Другие вполне возможно изменить для более эффективной работы. Вы не согласны?
Какой он скользкий. Впрочем, чему удивляться, ведь он политик. Уметь выкручиваться — это его хлеб.
Ларин тем временем продолжает:
— В конце концов, несоблюдение устава — это нарушение, за которое компанию можно привлечь к проверке. Кстати, я сегодня беседовал с начальником отдела по контролю дворянских предприятий. Он знает, что у меня есть доля в Цитате, и вы знаете, задавал неудобные вопросы.
— Любопытно, что вы ответили ему на эти вопросы? — интересуюсь я.
— Что я наведу в компании порядок, — улыбается Тимофей. — Но если у меня не получится, ему придётся устроить проверку. Пока что я его отговорил, по дружбе.
Прямая угроза. Если не сделаете, как я говорю — натравлю на вас контрольный отдел дворянской палаты. Повод не такой серьёзный, обычно все закрывают глаза на то, что аристократы ведут дела в своих компаниях, как хотят. Пока это не наносит вреда экономике или гражданам, государству плевать. Только нельзя забывать, что у Тимофея есть связи, и он может их использовать.
Сложная ситуация. Честно говоря, я не ожидал, что новый член совета сразу проявит такой напор.
— Допустим, что мы сделаем, как вы сказали, — говорю я. — Упраздним значение доли в компании для членов совета. Дайте угадаю, что вы предложите следующим.
— Попробуйте, — хитро щурится Ларин.
— Вы скажете, что раз проценты больше не имеют значения, нам нужно выбрать нового председателя. Согласно тому, как проголосует большинство, а не количеству акций во владении или управлении.
— Скажу так, Александр. Я только вошёл в совет компании, но у меня большие планы.
Выдержав драматическую паузу, Тимофей Иванович поднимается:
— Что ж, полагаю, вам всем надо подумать над моим предложением по поводу голосов. Увидимся на следующем собрании. Не забудьте пригласить графиню Белозерскую.
— Всего доброго, господин Ларин, — отвечаю я.
Он кивает напоследок и направляется к двери. Как только скрывается за ней, Булатов облегчённо выдыхает и откидывается на стуле.
— Мы пропали, — бормочет он.
— Александр! Как ты мог всё это допустить? — Ольга хватает меня за рукав.
— Что именно? Я не могу помешать ему войти в совет.
— Зачем ты согласился вернуть Белозерскую⁈ Неужели ты не понял, к чему это в итоге приведёт? Ты же умный человек, как ты мог не разгадать его схему⁈
— С чего ты взяла, что я её не разгадал? — ухмыляюсь я. — Это было очевидно. Партия лишь началась, и я позволил нашему противнику сделать первый ход. Надо было посмотреть, как он намерен играть и на что способен.
— Посмотрел? Мы в заднице! Он точно сместит тебя! Они с Белозерской проголосуют за смену председателя, останется добыть только один голос, — Ольга с недоверием смотрит на барона.
— Я на стороне Александра! — уверяет тот, поднимая руки.
«Ещё бы, учитывая, сколько у меня на тебя компромата», — думаю я, а вслух говорю:
— Всё под контролем. Я прекрасно знаю, что он будет делать дальше. Поэтому слушайте, как мы поступим…
Вкратце объясняю, какие у меня планы. Без лишних деталей, само собой. Булатову я всё же не до конца доверяю. Что касается Ольги, к ней у меня нет претензий, но и
