тон.
— С древних времен ваза хранилась в архиве нашего Капитолийского холма, — отвечает Юпитерский неохотно. — Луций как-то получил её за одно достижение, но я не могу раскрыть подробности.
Я задумчиво киваю, хотя он не видит. Значит, ваза действительно имеет храмовое происхождение. Ну, Юпитерский, вот ты и сдал себя с потрохами. Всё интереснее и интереснее.
— Ясно, — говорю. — До свидания, Ваше Преосвященство.
Я остаюсь наедине со своими мыслями. Вообще это хорошая новость. Почему? Нашлись же монахи! Вот почему! Если ваза была из архива Юпитерского, значит, Капитолийский холм может быть связан с иномирскими монахами из Обители Мучения. И не исключено, что сам Юпитерский имеет к ним какое-то отношение. Похоже, он пытается манипулировать мной, святоша липовый. Если так, то Юпитерский заслужил лоботомию.
С другой стороны, сволочь Луций — сейчас первостепенная цель. Он хотел затуманить мозг моей сестры, а значит ему кранты. Я ему гортань вырву. Да, без изысков, очень примитивно, что мне обычно несвойственно, но вот хочется просто вырвать гортань сволокету, пытавшемуся отравить мою сестру. Можно, а?
Я достаю мобильник и набираю Юрия Морозова. Не время для церемоний, да и настроение у меня соответствующее. Юрий отвечает почти сразу, на фоне слышится негромкий гул голосов.
— Юрий, — говорю я прямо, без лишних предисловий, — Луций — мразь. Он пытался отравить Катю через магическую вазу. Пакостная вещица, специально затуманивающая разум.
— Это точно, Данила?
— Я предоставлю тебе доказательства, князь.
На другом конце слышно, как Морозов сдержанно выдыхает, но отвечает твёрдо, без колебаний:
— Это моя вина, Данила. Как посредника. Я привёл его к вам, и, значит, отвечать за эту сволочь мне.
— Надо кончать его, Юрий, — холодно добавляю я. — Без вопросов и без жалости.
На мгновение в трубке воцаряется тишина, но затем голос Морозова становится решительным:
— Моя гвардия с тобой, как и мой меч. Я не позволю никому использовать моё имя для подлых дел. Когда выходим?
Его готовность к действию вызывает во мне мрачное удовлетворение.
— Сегодня ночью, — коротко отвечаю я.
* * *
Друзья-мазаки, как ваша фака? Скоро перейдем на новый том. Кто еще не оставил свой след, у вас есть пока шанс подстегнуть автора писать быстрее, больше, вкуснее!
Глава 16
Невский замок, Невинск
Айра никогда не была паинькой. Принцесса изо всех сил стремилась быть похожей на дядю Ратвера, считая его своим настоящим наставником и примером для подражания. С отцом отношения складывались совсем иначе, не было такого подобострастия и уважения. Но теперь что-то в ней изменилось: вместо прежней неукротимости она неожиданно почувствовала себя более покладистой и послушной. И не перед каким-то ликаном, а перед тем, кого когда-то ненавидела всей душой и сердцем.
Однако Айра не могла до конца понять, откуда возникла эта ушедшая прочь ненависть. Ей казалось, что она сама себя не осознавала в тот момент, когда решилась «спустить Пса» на Данилу. «Дура безмозглая!» — мысленно обругала себя она.
Но конунг Данила, несмотря на ее подлость, не ненавидел ее. Он даже не презирал — скорее, жалел, видя в ней что-то убогое, будто сломанную игрушку. Это странным образом перестало бесить Айру. Впервые она поняла, что, возможно, его отношение к ней вполне оправдано.
Этот таинственный иноземец и менталист, словно обрушил на нее ушат ледяной воды. Она изменилась под влиянием мыслей о нем, и этот процесс был стремителен и необратим. Наверное, именно так Данила подмял под себя непокорную Тавиринию — без особого труда, следуя своим собственным целям. Айра не знала, так ли это, но ощущение было именно таким.
Вечернее небо над Невским замком густеет. Айра стоит у окна своей комнаты и наблюдает за сборами дружины во дворе. Из мерцающего портала один за другим выходят тавры. Их мощные, закованные в броню тела движутся слаженно, быстрым шагом направляясь к стоящим вдоль стены фургонам.
Тавры гремят тяжелыми сапогами по каменной брусчатке, оружие, закрепленное за поясами, угрожающе поблескивает в темноте.
Айра уже успела спросить у Кострицы, к чему этот весь переполох, почему тавры собираются в поход. Кострица, рыжеволосая и суровая, остановилась на мгновение, оглянув Айру быстрым взглядом.
— Милорд готовится воевать, видимо, — ответила наставница с небрежным равнодушием.
Айра фыркает. Тоже мне открыла Луну! Ну это и так понятно, что не на пикник едут.
Айра замечает, как несколько больших ящиков с боеприпасами оставляют у фургонов без присмотра. Долго они там не останутся. Скоро погрузят в машины.
Айра прикусывает губу, ее пальцы нервно скользят по холодной коже антимагического ошейника… Она безумна благодарна Даниле. Этот менталист с ровными зубами дал ей не просто шанс на новую жизнь, а возможность быть собой, без страха перед цепями прошлого. Ей хочется отплатить ему, сделать что-то значимое. Но как? Окружающие видят в ней лишь врага, опасную ликанку, готовую вцепиться в глотку при первой же возможности.
Айра сжимает кулаки. Решение приходит внезапно, как удар молнии. Она решительно спускается во двор, ее шаги быстрые и тихие. В темноте, среди суеты, никто не обращает на нее внимания. Сердце колотится, но она сохраняет внешнее спокойствие.
Подойдя к ящику с боеприпасами, Айра оглядывается по сторонам. Никто не заметил ее маневра. Она осторожно откидывает крышку и, не раздумывая, забирается внутрь, закрывая за собой. Внутри странно просторно — это даже настораживает. Айра все равно приходится потесниться, прижимаясь к круглым шарикам в обертке. Снаряды холодные и мягкие на ощупь, похоже, это взрыв-артефакты.
У Айры даже в ошейнике изумительное зрение в темноте. И вдруг она замечает то, от чего кровь в жилах стынет. Местами из оберток торчат черные носики — это не артефакты, а уисосики, чертовые ежики в ментальном анабиозе!
— Мать твою! — шипит она сквозь зубы, чувствуя, как страх охватывает все тело. Холодный пот проступает на лбу, руки дрожат. Жить хочется как никогда раньше, но пути
