Из старого строения можно попасть в основное через тот же скрытый проход.
– Это возможно? – удивилась я. – И ты знаешь как?
– Конечно, иначе как бы я возвращался?
– Но без меня ты не мог открыть проход даже из жилой части в заброшенную! А я понятия не имею, как пройти обратно…
– С того момента, как ты показала мне правильный камень, я узнал все необходимое, – усмехнулся Рабан. – Аналогичный камень находится в том же месте, но оказывается с другой стороны прохода, когда тот открывается. Заклятие то же.
– Тогда какого черта ты утром шел через двор? Как ты вообще туда попал?
– У прохода в жилой части дежурил Варг. Вероятно, уже искал Мортену и думал, что она ушла в лес. Или знал наверняка, что она туда пошла, просто она так и не вернулась. Я едва не попался ему, но он выдал себя, когда я открыл проход. Попасться Варгу на глаза в том виде, в котором был, я, конечно, не мог. Пришлось импровизировать.
– И что же ты сделал?
Рабан пожал плечами, и только в тот момент я внезапно осознала, как близко мы сидим. Чуть подвинься – и плечи будут касаться друг друга. От этого открытия непроизвольно участилось дыхание. И я на всякий случай отвернулась: вдруг покраснею или еще как-то выдам волнение. После разговора на балу мне совершенно не хотелось демонстрировать свои чувства. Их и иметь-то не хотелось.
Дракон, к счастью, ничего не заметил.
– Мне удалось найти одно маленькое окошко без магической защиты. Видимо, его пропустили, когда строение запирали. На третьем этаже.
– Ты прыгнул с третьего этажа? – недоверчиво уточнила я.
– Левитировал с третьего этажа, – поправил он.
– Тоже заклинание?
– Да.
– Хм… Многовато магии, – заметила я, против воли глядя на скрытые под одеждой запястья. – Как твои руки?
– Терпимо, – тихо отозвался Рабан, зачем-то дернув один рукав вниз, как будто он мог случайно задраться и продемонстрировать мне истинное положение вещей.
– Зачем они так? – не удержалась я, снова взглянув в его лицо. – Ну выгнали, порвали связи… Зачем семье тебя мучить?
Рабан поймал мой взгляд и долго не отводил глаз, отчего создавалась иллюзия связи, возникающей между нами. Мое сердце, кажется, совсем сошло с ума, и тут уж он наверняка что-то такое заметил, но сейчас я уже не могла отвернуться. Впервые дракон смотрел на меня как-то… по-человечески, что ли? Не было больше высокомерной отрешенности, осталась только уязвимость и намек на благодарность за сочувствие.
– Для них я убийца, – мягко пояснил он. – Убийца родного отца. Драконы не решают проблемы публично, редко доводят до суда и наказания преступления, совершаемые в благородных семьях. Род сам карает своих преступников. Если злодеяние доказано и по-настоящему ужасно, могут и убить. Могут лишить свободы. Мне, можно сказать, еще повезло: меня просто изгнали и закрыли доступ к полной силе, оставив возможность пользоваться магией на бытовом уровне. Но все понимают, что нереально всегда держаться на этом уровне, когда ты можешь больше. По задумке я должен страдать и от своей магической неполноценности, и физически – каждый раз, когда пытаюсь превысить дозволенный лимит.
– И как долго это будет продолжаться?
– Пока я жив. – Рабан печально улыбнулся. – Или пока с меня не снимут обвинения и, соответственно, наказание. Но это может сделать только глава рода. И… Великий Огонь.
Последнее было произнесено с презрительным смешком, что несколько противоречило громкому названию.
– А что это?
– Просто легенда, – отмахнулся Рабан. – Миф о высшей справедливости, которой на самом деле нет.
Он замолчал, а у меня не нашлось слов, чтобы ответить, поэтому в пустой аудитории снова повисла тишина. Дракон продолжал «держать» меня своим взглядом, не отпускал даже тогда, когда его глаза начинали скользить по моему лицу и волосам, задерживаясь то на маленьком колечке пирсинга в носу, то на губах. И когда Рабан смотрел на губы, мне каждую секунду казалось, что вот сейчас он качнется вперед, расстояние между нашими лицами растает, и я почувствую прикосновение его губ к моим, несмотря на все те вещи, что он наговорил прежде. Не знаю почему, но я почти не сомневалась, что надменные рассуждения о его высоком происхождении, моем недостаточно хорошем и о принадлежности к разным видам – полная ерунда, и Рабан сам в них не верит. А повторяет либо по привычке, либо для самозащиты. Ведь когда отношения заканчиваются катастрофой, так сложно решиться на новые.
– Что ж, – выдохнула я, заставляя себя отвернуться и оттолкнуться от стола прежде, чем увязну в бессмысленных фантазиях. – Удачи тебе в поисках некроманта и… вообще. Я никому не скажу, что видела тебя утром.
Я уже шагнула к двери, когда в спину мне прилетел неожиданный вопрос:
– В этот раз ты не пойдешь со мной?
Обернувшись, я удивленно посмотрела на Рабана. Он уже тоже выпрямился и стоял, расправив плечи, сцепив руки за спиной и чуть приподняв подбородок. Драконий лорд во всей своей красе.
– А тебе нужна моя помощь?
– Ты еще не показала мне тот кабинет, который нашла. Вдруг Мортена отсиживается там?
– Я не уверена, что смогу снова найти его, – призналась я. – Но могу попробовать. Что-то еще?
Было видно, как Рабан стиснул зубы и едва заметно поморщился, явно не желая признавать вслух, что нуждается в помощи, но в конце концов все-таки сказал:
– Мне бы пригодилась твоя магия. Для открытия прохода и пленения некроманта. У меня есть план, как это сделать, но я действительно немного переборщил с магией этой ночью. Руки будут заживать какое-то время, а ждать я не могу. Если меня пытаются подставить, я должен найти аргументы в свою защиту прежде, чем Бенсон решится меня арестовать.
Звучало уже неплохо, но очень некстати подняла голову вчерашняя обида. Поэтому, скрестив руки на груди, я потребовала:
– Тогда я, во-первых, хочу извинений. А во-вторых, чтобы ты попросил меня о помощи.
Он недовольно прищурился и тихо, но как-то очень опасно уточнил:
– Извинений? За что?
– За свое мерзкое поведение на балу. И за гадкие слова о моем происхождении. За высокомерный тон. И за уверенность в
