приоткрыл один глаз и тайно рассматривал мягкие очертания. Он не просто перестал торопить время – он мечтал, чтобы время остановилось.
– Только не пугайся, – вдруг прошептала Лея.
А через мгновение стены пещеры содрогнулись от низкого, протяжного гула. Джек прыжком вскочил на ноги.
– Это сигнал тревоги?
– Нет. – Она поднялась медленно. – Пойдём.
На другом берегу Джек торопливо сунул ноги в ботинки, которые проигнорировал после купания, и они отправились к источнику звука. Скоро барабанные перепонки привыкли, и Джек стал угадывать мелодичные вибрации.
В узком коридоре гул сплющился и зазвучал ещё громче; к нему добавился сыпучий треск и ритмичный, совпадающий с сердцебиением стук. Наверное, и земля над их головами содрогалась в такт.
Туннель оборвался. Перед Джеком открылась пещера, залитая светом множества горящих факелов. Если бы её дно скрывала вода, по такому озеру могли бы ходить корабли, а под высоким сводом места хватило бы для полётов дюжины норклифских драконов.
Так вот он, центр паутины. По ниточкам здесь собрались сотни, а может, и тысячи человек: мужчины, женщины и даже дети синхронно двигались под невидимую музыку. Их тела плавно выкручивались, ноги жёстко отбивали ритм.
– Далеко в пустыне буря, – сказала Лея. – Свистят пески, ветра гудят и приносят сюда свою песню. Сегодня пустыня говорит с нами – это добрый знак.
Джек отвык видеть сразу столько всего. Пятна мелькали перед глазами. Каким-то чудом он заметил у дальней стены Фред. Неподалёку от неё Джасма спрашивал о чём-то у Эрисфеи. Джек направился было к ним, но вот Паук почтительно поклонился и отошёл.
Ворваться из тишины в оглушительный рёв, из темноты – в сияние огней… Джек словно ещё раз пробудился ото сна и вышел на новый уровень бодрствования.
– Давай ответим пустыне.
Лея двинулась в толпу. По пути она распустила пояс и сбросила тунику: лёгкая ткань взметнулась и плавно, как сквозь толщу воды, приземлилась перед Джеком. Не глядя, Джек присел и подобрал её. Ноги сами понесли его вперёд, возможно, по воздуху. Люди милостиво расступались, они слились в сплошной мутный кисель, и только Лея вырисовывалась чётко – тонкий силуэт в лоскутной кожаной безрукавке. В этой части света такие не носили.
Наконец, она остановилась и развернулась к Джеку лицом. Волны толпы накатили и вынесли его вперёд – к ней, – как лодочку на берег. В совершенстве владея одной танцевальной позицией, Джек потянулся к её талии, но Лея мотнула головой.
– Песчинки в вихре летят рядом, не касаясь друг друга.
У Джека дёрнулся кадык. Это стало первым маленьким танцевальным движением. Дальше он повторял за Леей. Правая нога – в пол; левая; снова правая, со всей силы – так, чтобы проснулись чудовища в далёких недрах. Руки рисуют песчаные дюны и чертят линии созвездий. От смешения запахов кружится голова, но с Леей они дышат одним воздухом; при каждом вдохе грудь раздувается, касаясь её груди, и воздуха нужно всё больше. Капля пота щекочет спину. Хочется снять рубашку. Джек выучил движения: удар в пол, ещё, поворот. Он отклоняется назад, а Лея – вперёд, и её волосы ласкают его шею. Потом наоборот… Лея проворнее – выгибается крутой дугой, и Джек против всех правил поддерживает её поясницу. Один раз её лицо совсем рядом, но танец уже ведёт их дальше. Джек хитрит: с каждой отбивкой ритма он сдвигается на четверть дюйма, и вот после очередного вращения пространство между ними исчезло, и вдох волной перетекает в выдох. В животе разгорается огонь ярче крыльев фуока, и так мучительно нужно им поделиться.
Но вот гул тает. Уходит вибрация из пола, постепенно затихает топот. Далёкая песчаная буря улеглась, но оставила в памяти оттиск своих вихрей. В памяти и в сердце… а Джек уж было от него отказался.
На мгновение всех накрыл купол тишины, который почти сразу взорвался.
– Свободные странники Юга!
Голос, подхваченный и усиленный рёвом, прокатился над головами. Джек загадал бы ещё вечность, чтобы успокоить желание, но для других магия уже развеялась. С противоположной от входа стороны на крутом уступе возвышался Джасма, и все развернули к нему головы, точно подсолнухи в поле.
Все, кроме Леи.
– Пора уходить, – тихо сказала она, подёргав Джека за рукав.
– У нас есть сила! – вскричал хозяин паутины. – У нас есть оружие! А теперь с нами единый король, который поведёт нас в бой!
Слушатели взревели. Энергия танца с бурлением выходила из них, трансформируясь во что-то новое.
– Там, наверху, они не знают, – Джасма скривился, – что у нас есть огонь. И завтра мы вернём себе наши земли!
Завтра. Джека словно огрели жестяной трубой. Завтра многих здесь убьют, а он не успел запомнить ни одного лица.
– Пора уходить, – повторила Лея.
Сквозь толпу к ним проталкивался Мильхор. В нём ещё не признали того самого короля и пропускали без просьб об автографе. Из-за его широкой спины показались Эри и Фред.
– Вам лучше уйти сейчас, – заявил он многозначительно, как будто только что первым это придумал. – Ты выведешь?
Он обратился к Лее, и ответ прозвучал прежде, чем Джек успел заволноваться.
– Да.
– И дальше, до Чёрной пропасти?
– Бездонной, – поправил Джек. Всё же существовала принципиальная разница. – Отойдём?
Он позволил себе фамильярность взять будущего короля под локоть и увести от шума и лишних ушей. Внимающие речам Паука, оплетённые его паутиной, люди не обращали на них внимания. На секунду Джек подумал, что всё это слишком похоже на методы Морна… и каменная возвышенность, на которую Джасма взобрался, от трона отличалась лишь убранством. Он отбросил эти мысли.
– Ты правда остаёшься? – спросил он у Мильхора. Стена в том месте изогнулась волной, скрыв их от чужих взглядов.
– Я должен.
Мильхор и прежде не лучился беспричинной весёлостью, а теперь озабоченная складка ещё глубже залегла между его бровями.
– Вы хотите ударить сразу во всех провинциях? Но как же… Помнишь Тимеса? Внук судьи Зеркальных Крыш, кажется. Он не похож на врага.
– Я потому и остаюсь, северянин. – Мильхор наклонился и заговорил тише: – Я должен смягчить ущерб. Думаешь, мне хочется сжечь эти земли, а потом строить всё заново? Нет, не хочется, я люблю их. Нужно сделать всё быстро и безболезненно. Но очень громко, чтобы отвлечь их от погони за вами.
Джек кивнул. Он постарался выразить этим признательность – за всё, – но вряд ли смог. А другие проявления Мильхору бы не понравились.
– Рядом с Морном может быть Кларк.
– Его никто не тронет – моё слово. Когда тут всё закончится, он ещё к вам вернётся.
– Я обещал Фред, что не оставлю его.
