продолжила. – В школьные годы мы были шапочно знакомы через общую подругу. Мы тогда были еще совсем маленькие девочки. А в таком юном возрасте ты не понимаешь последствий своих поступков и как они влияют на других. Вот я про это совсем и забыла…
– Про что же? – спросила Эльма, так и не услышав от Магнеи продолжения.
– Мы плохо обращались с одним мальчиком в классе. Он был длинный, тощий, лопоухий. Мы его дразнили, давали обидные прозвища, ну просто отвратительно себя с ним вели.
– И вы считаете, она хотела поговорить об этом? – спросила Эльма.
– Это единственное, что мне приходит в голову. Может, все эти годы это все еще беспокоило ее.
– А вы помните, как звали этого мальчика?
– Его зовут Андрьес. Он работает в библиотеке.
Эльма записала имя в свою записную книжку.
– А Сару вы помните?
– А? Сару? – Эльма заметила, как щеки Магнеи вспыхнули, несмотря на толстый слой макияжа.
– Да, она же с вами в одном классе училась, разе нет?
– Да, конечно, Сару я помню. – Она уже не улыбалась. – Простите, но это я не хочу обсуждать. Судьбу Сары я принимаю очень близко к сердцу, и не только потому, что мы с ней учились в одном классе, а еще и потому, что она сестра моего мужа.
– Да, конечно, про это я знала. Очевидно, для семьи это был тяжелый удар.
– А как же!
– Насколько мне известно, Элисабет и Сара крепко дружили.
– Да, – ответила Магнея. – Это так.
– Я понимаю, что в те годы вы были еще ребенком, но у вас не возникало ощущения, что Элисабет гнетет еще что-то, и даже более серьезное, чем неблагополучие в семье?
– О чем вы? – нахмурилась Магнея.
– Я просто размышляю над тем, что творилось у нее дома. Какую жизнь она вела.
– Если вы хотите спросить, подвергалась ли она дома насилию, то я в этом сомневаюсь. Во всяком случае, не телесному. Она никогда не производила на меня впечатления… жертвы. Она была уверена в себе до дерзости. И никому не позволяла вытирать об себя ноги. Никогда.
Эльма не стала объяснять Магнее, что реакция детей на насилие бывает разная. Что они не обязательно ведут себя как жертвы.
– А вы не знаете, проявляла ли она сама к кому-нибудь насилие, в школе или где-либо еще?
Магнея пожала плечами:
– Вот этого я сказать не могу. Но она была выдумщица и озорница. Дети ее не любили, но ей многое сходило с рук. Ей стоило только поморгать этими своими большими глазами, как учителя ей все прощали. – Смех Магнеи стал неестественно звонким.
– А Сара? Она какой была? Такая же решительная?
– Совсем нет. Сара была маленькая, нежная. – Эльме показалось, что в голосе Магнеи слышны нотки злости, хотя ее лицо оставалось невозмутимым. – А Элисабет всегда была неприятная какая-то. Я ее не прямо уж ненавидела, но не могла понять, почему они дружат, – добавила Магнея, и теперь не было сомнений в том, что она испытывает отвращение к Элисабет.
Эльма не читала книг. Она с детства не переступала порог городской библиотеки. В те годы она располагалась совсем в другом месте, рядом с Бреккюбайской школой и больницей. А сейчас в старом здании библиотеки находился жилой дом. Она точно помнила, как там было внутри: и запах книг, и коричневый ковер, и большие деревянные полки. Также она помнила женщину: субтильную, растрепанную, всегда встречавшую ее улыбкой.
Подумав о библиотеке, Эльма ощутила смешанное чувство. Отчасти это было безопасное убежище. Место, в которое она ходила, чтобы забыться, спокойно побродить между стеллажами в поисках интересных заглавий. Иногда она уходила туда, когда ей было плохо. Приезжала туда на велосипеде после школы или в выходной и просиживала там целый день. Может быть, из-за этого ее охватила такая грусть при мысли о библиотеке? Ей в детстве было так плохо? В то время она никогда не задумывалась об этом или не рефлексировала над этим чувством. Тогда она просто спасалась бегством. В мир книг.
А сейчас библиотека Акранеса размещалась в новом здании, там, где раньше было болото, по которому можно было кататься на коньках, когда оно замерзало. В этом здании потолки были высокие, пол серый, стены белые. В середине зала были расставлены новомодные стулья и светильники, и сотрудница – молодая светловолосая девушка, скрывшая лицо за журналом, даже не взглянула на Эльму, когда та вошла. От очарования знакомой старой библиотеки не осталось и следа.
Она подошла к столу, за которым светловолосая листала журнал.
– Андрьес сегодня на работе? – спросила Эльма, когда девушка подняла глаза.
Та помотала головой:
– Нет, он сегодня рано закончил.
Эльма поблагодарила и уже собралась выходить, как вдруг остановилась. Раз уж она здесь, можно и посмотреть библиотеку. Она помнила, что когда-то библиотека ее успокаивала. Помнила, как ей нравилось ходить между полками и обонять запах книг. Может, ей удастся снова вызвать это чувство. Она медленно подошла к стеллажам и на миг забылась, разглядывая названия. Выбрав понравившийся том, она села на один из красных стульев и начала читать. Но услышав, как кто-то назвал ее имя, она подняла глаза.
– Эльма?
Эльма с трудом узнала лицо.
– Кристин? – уточнила она.
Обе на миг замолкли, словно не понимали, как вести себя в присутствии друг друга. В конце концов Эльма встала и легонько обняла Кристин.
– Рада тебя видеть, – сказала она. – Я так и ждала, что где-нибудь наткнусь на тебя, когда вернусь в город. – Лишь когда Кристин подняла глаза, Эльма заметила, что что-то не так.
– Боже, что такое? – тоненьким голоском спросила Кристин, шмыгнув носом.
– Все нормально? – спросила Эльма, посмотрев на свою давнюю подругу. Она была ненакрашена, лицо бледное. Волосы забраны в хвостик, одета в спортивные штаны. Это была не та Кристин, которую она видела на фотографиях в соцсетях: там она всегда улыбалась, при ней были ее трое детей, и жизнь казалась идеальной.
Кристин глубоко вздохнула. Казалось, ей трудно сказать слово.
– Ты… занята? – спросила она.
– Нет, конечно нет. Давай куда-нибудь сходим, кофе попьем, – предложила Эльма, и Кристин благодарно кивнула.
Она уже много лет не общалась с Кристин. Наверное, с последних лет учебы в вузе. Их дружба как-то выдохлась, а Эльма этого и сама не заметила. А сейчас, сидя напротив Кристин, она думала, отчего вообще так произошло. Она помнила все секреты, которыми они делились друг с другом. Все шутки, которых никто не понимал, кроме них двоих… и, наверное, Сильи. Силья играла с ней в детстве, так что естественно, что Эльма
