чем к обеду… Я могу самостоятельно помочь леди, у меня Хороший опыт и …
Александр неодобрительно поднял руку, останавливая этот тороторящий монолог.
— Я тебя понял, Виктор, я сам, принеси еды, мы отдохнём несколько часов и поедем дальше.
Виктор как знал, тут же за его спиной появилась женщина, которая несла котелок с горячей похлебкой, а другая тащила огромную тарелку фруктов. Я ощутила, как рот наполнился слюной. Как же я была голодна!
По щелчку пальцев перед нами разложился походный стол. Через минуту для нас накрыли то ли завтрак то ли ужин, а я чуть не заскулила от восторга.
Положила в рот сразу клубнику и ежевику. Ягоды наполнили рот сочной, ароматной мякотью, и я зажмурилась от удовольствия. Столько красок в этих ягодах, в механическом мире все фрукты будто пресные.
Александр тихо рассмеялся, все это время он наблюдал за мной. Щеки вспыхивают так, словно мне подсыпали острого красного перца в ягоды.
— Иди сюда, — говорит он, пододвигаясь ближе, — Снимай верх.
От этих слов я поперхнулась и закашлялась, став ещё краснее.
— Неужели я так плох, Дейдре? — весело спросил он.
Я точно его личный шут! Ну почему я такая несуразная рядом с ним?
Сообразив, что он хочет промыть и обработать мою рану от когтя Лалли, стянула свитер, оставив нижнюю майку на тонких бретелях. Освободившись от тёплой одежды, стало легче дышать. Выудив из кармана кафтана мазь Летиции, стащила грязную марлю с шеи. В кармане оказался ещё какой-то мятый листок. С интересом развернула его. Выглядел он так, будто Летиция в попыхах выдрала его из книги и размашисто обвела какую-то точку на нем. Это был храм Дакини на Юге. Рядом всего одна буква «Б». Пазл сошёлся, Летиция побоялась мне говорить что-то при Николасе и его людях и сунула подсказку вместе с мазью! Теперь я знала где искать Беатрис.
Александр взял у меня из руки мазь, пока я пялилась на листок и сказал:
— Этот храм совсем недалеко от дворца.
— Съездишь со мной? — успела спросить я, пока не осеклась.
И так возится со мной, надо ему кататься со мной туда-сюда!
— Конечно, — согласился он, — Если расскажешь, как обзавелась татуировками и шрамами. Особенно меня интересует непреложная клятва, Дейдре. Нельзя тебя оставлять в свободном плавании, непреложная клятва — серьёзный обет.
Он с интересом разглядывал магические татуировки, его взгляд задержался на кольце Беллигарде, затем он приложил руку к ране. Та противно запульсировала. Я болезненно поморщилась. Обжигающее прикосновение затуманило рассудок. Обжигало не его магия, а он сам. Просто потому, что это был именно он. Он был слишком близко. Соль и сандал, мускусный мужской аромат. Чтобы отвлечься, рассказала ему про Ракиена и Беатрис, приукрасила рассказ вкусными круассанами и цветущим садом Летиции.
Он обработал рану под ключицей и на шее и теперь внимательно слушал мой рассказ. Когда я закончила он нетерпеливо спросил:
— Как сарацинское кольцо смогло оставить это?
Этот колдун желал знать все и не словом меньше. И я рассказала, упустив подробности как я получила для этого силу. Александр мгновенно почуял подвох и теперь смотрел настороженно. Он все ещё сидел слишком близко, отодвигаться он не собирался.
— Ты сказала не все, — сурово подытожил он.
— Уговор был про шрам, а не дополнительные подробности, — пожала плечами я.
— Хитрая. Прощу тебя сегодня, но буду знать, на что способна эта милая мордашка.
Я совершено не готова рассказывать ему подробности сегодня, и так поделилась с ним очень многим. Я даже рассказала ему как видела отца! Он первый с кем я поделилась этим! Это оказалось очень личным для меня.
— Морригана думает, что с помощью одаренных Беллигарде сможет вытащить Бела из его мира, — сказал Александр, заправляя мне за ухо выбившуюся прядь волос, — Я знаю как помешать этому. Но ты ни за что не должна попасть к ней в руки, Дейдре.
Глава 23. В Гааг
Солнце припекает, наполняя воздух по настоящему летней духотой. Загадочный старый лес, синие, как ткань, цветы, растущие в тени… Разросшиеся деревья делают дорогу тенистой, не такой беспощадно жаркой, их густые ветви облаком расплываются над головами.
— Я уже забыл как красив наш мир, — грустно сказал Александр за моей спиной.
С двух сторон скалы высились поразительные белые статуи. Мужчина и женщина. В руках мужчины гигантские скрещённые клинки, одна рука женщины касается плеча мужчины, вторая вытянута вперёд, а на ней каменная звезда, символ Юга. Таким образом статуи образуют своеобразные ворота, под которыми мы проезжаем верхом на Тени. Зримая граница города Гааг, южного побережья Аркерона.
За мостом уже была дорога и даже экипажи с путниками. Здесь сновали уставшие торговки с корзинами, что спешили продать свои товары под конец дня, булочник заманивал в свою лавку свежим ароматным хлебом, мясник сворачивал свою лавку, продав все разделанное мясо, торговец раками демонстрировал свой товар каждому чей взгляд задержался на лавке слишком долго. Жизнь в этом городе шла своим чередом. За шесть месяцев все сбежавшие с севера горожане расползлись по городу Гааг, кто-то уехал за море, а кто-то все ещё во временном лагере, надеется на чудо.
Мы двинулись по чистой мостовой из гладких булыжников. К небу поднимался дым из печных труб, пахло жареным мясом, свежим хлебом, специями и травой, свисающей с крыш. А еще солью моря.
Легкая дрожь предвкушения пробегает вдоль позвоночника. Когда-то мысль покинуть север вызывала ужас, даже лёгкое отвращение, сейчас все было иначе. Я с жадным интересом разглядывала небольшие кособокие домики, выложенные из бежевого и красного камня. На каждом окне были резные ставни, спасающие от жары в знойное летнее время, почти на каждом углу были питьевые фонтанчики в виде мраморных фей, огромные мандариновые деревья были высажены во дворе домов, перетянутые бельевые веревки заполонили узкие проходы между домов. И конечно же глицинии. Сначала улицы усыпали фиолетовые, потом синий и розовые, потом белые и снова фиолетовые. Запах стоял такой, что я сдерживалась, чтобы не заохать и не заахать от восторга. Легкий ветерок изредка приносил соленый запах, незнакомый мне, даже тянуло растянуться на травке и полежать, рассматривая плывущие облака, вдыхая аромат цветов и моря.
Жители не оставили нас не замеченными, вокруг буйство красок и жизни. И две чёрные фигуры на вороном коне. Дети разбегались по переулкам, взрослые с опаской разглядывали нас. Я слышала, как они шептались: «Это же первый Инквизитор!», «Не смотри ему в глаза! Зачарует!», «Кто это рядом с ним?», «Зуб даю, ещё одна колдунья!», «Он женат?
