сигаретным дымом. Какая это уже по счёту чашка кофе? Десятая?
Мои мольбы были услышаны. Майя и Соня относительно были в порядке, если вообще можно было так сказать. Но по сравнению с девушкой, которая не пережила эту ночь, им очень повезло. Ублюдок, который врезался в машину Майи, поехал на красный свет, превысил скорость, не успел вовремя затормозить. Его спутница вылетела в лобовое стекло и скончалась почти на месте. Скорая не успела довезти её до больницы. Сам ублюдок был в реанимации. Маю и Соню спасло только то, что удар был в зад машины.
— Михаил Игоревич, — голос Ветлицкого возвращает меня в реальность. Лечащий врач стоит напротив меня.
— Майя пришла в себя?
Затушив сигарету, я хочу сорваться с места. Меня не пускали в палату ни к Соне, ни к Майе. Обе были под обезболивающими и снотворным.
— Она скоро будет в сознании, но для начала нам с вами нужно поговорить. — Ветлицкий указывает мне рукой, чтобы я прошёл к его кабинету. Я сразу понимаю, что разговор мне не понравится.
— Вы мне скажете, что случилось? — Нервы сдают, держать себя в руках получается куда сложнее, чем обычно.
— Михаил Игоревич, в подобных ситуациях я должен сообщать в соответствующее место о таких случаях… — Врач мнётся, смотрит на бумаги, не поднимает на меня взгляд.
Подхожу ближе к его столу.
— В каких ситуациях? Вы можете внятно объяснить?!
— Результаты анализа крови вашей дочери. — Он протягивает мне бумажку, которую я резко забираю. Пробегаюсь взглядом по таблице, ни хера не понимаю.
— Вы можете объяснить?!
— Смотрите ниже, последние строчки.
С раздражением опускаю взгляд и зависаю. Застываю на месте. Поверить не могу. В крови обнаружено…
— Переделайте анализ, этого не может быть.
— Это повторный, вы же понимаете, что…
Сжимаю чёртов листок в кулак. Упираюсь руками о столешницу его стола.
— Об этом никто и никогда не узнает. — Каждое слово чеканю, чтобы до него дошло. Он же не просто так позвал меня на разговор, понимал, что у меня есть деньги, и решил заработать.
В палату Майи я захожу спустя два часа. За которые успел сожрать себя изнутри. Когда это произошло? Почему я упустил? Как мог не заметить? Почему она подсела на эту дрянь?!
— Папочка, — дочь произносит еле слышным голосом. Хрипит. Глаза красные, а лицо… Внутри всё больно сжимается. Она бледная. Говорит с трудом. Вся облеплена проводами. Сердце сжимается от адской боли. Я виню себя во всём случившемся. Я не уследил, не заметил, когда ей стало плохо.
— Тсс, детка, всё хорошо. — Я сажусь рядом. Сжимаю её холодную руку.
— Папочка, прости меня, я такая… Такая… Как Соня? Что с ней? Ты уже у неё был?
— Она ещё без сознания, — провожу рукой по её волосам.
Майя сканирует взглядом мои глаза. Я же рассматриваю её. Царапины и синяки. Перебинтованную голову.
— Я не заметила, как та машина, я просто не… — Майя начинает плакать, сжимает пальцами мою рубашку. — Папочка, прости, я такая дура. Они ведь сделали анализы, да? Ты всё знаешь?
Я прижимаю её к себе сильнее.
— Папа, прости, я не думала, что на это… что это… — Она всхлипывает, дрожит в моих руках. Я же жду, жду, пока она сама всё расскажет. — Соня сказала, что это безобидные таблетки, что они помогут при подготовке к сессии. Чтобы не хотелось спать и было много энергии.
От каждого её слова напрягаюсь. Я был готов услышать, что её на это подсадил малолетний ублюдок Марк. Кто-то из одногруппников, которым я переломаю ноги. Но я точно не было готов к тому, что Майя сейчас говорит.
— Соня?
— Да, помнишь я оставалась у неё с ночёвкой? — Майя поднимает голову, смотрит в мои глаза, снова всхлипывает.
Я не отвечаю. Потому что в полнейшем шоке. Я пытаюсь понять говорит дочь правду или же пытается просто оговорить подругу, которую считает сейчас предательницей.
— И Соня дала тебе таблетки? Не сказав, что это на самом деле?
— Мне нужно было сдать сессию… Ты поставил условия, а я хотела их выполнить… Соня не заставляла. Она просто сказала, что иногда сама их принимает, когда много работы и ей нужно быть активной…
Я часто могу понять, когда Майя лукавит, а когда говорит правду. Но сейчас у меня не получается определить. Эмоции мешают. Я не могу поверить, что Соня бы могла… Не та девочка, которую я знаю.
— Та ночь была давно, а ты продолжала их принимать.
— Потому что без них уже плохо, пап. Спать нормально не получалась. Я психовала, не сдерживалась. А после новости о том, что ты и Соня…
Я подрываюсь со стула. Прекрасно понимаю, что она делает. Давит на чувство вины, даёт понять, что я виноват в её состоянии не меньше. Перекладывает ответственность на меня. Манипулирует.
— Достаточно!
— Пап, — Майя жалостно взвизгивает, — вот видишь, ты не хочешь слушать правду. И ты не спрашиваешь, почему мы вместе оказались в машине. Соня говорила мне о том, что ты её не бросишь и тебе плевать на мои истерики. И что у вас всё серьёзно и очень скоро она переедет жить к нам!
— Майя, ты не чуешь границ! — Рычу в ответ.
— Разве ты не пригласил её с собой в поездку?! — Орёт в слезах, прибивает фактами.
Я выхожу из палаты, чтобы не сорваться. Слова дочери убивают, справляться с эмоциями практически не получается. Соня не могла, я ведь слишком хорошо её узнал, чтобы понимать какой она человек. Не могла… Но взгляд сам мечется в сторону кабинета врача. Они же брали анализ крови у обеих?
Я врываюсь в кабинет Ветлицкого без стука.
— Вы брали анализ крови у Беловой?!
Лицо Ветлицкого идёт пятнами. Он смотрит на меня как на сумасшедшего.
— Что? Это конфиденциальная информация и я…
— Я заплачу, покажите мне её результаты.
Ветлицкий думает несколько секунд, после чего встаёт со своего места, закрывает дверь кабинета на замок.
