извиниться и пообещать разобраться.
После недавних событий прямоугольный фонарик я всегда носил в планшетке. Так что не стал тянуть время и направился в подвал. Именно в нём я недавно прятался, от вышедшего из подъезда свидетеля.
Когда-то давно, здесь хранили уголь для обогрева дома. А нынешние подъезды использовали как чёрный вход для слуг и дворников. Через них специальные истопники обслуживали большие камины, установленные на кухнях. После революции, находящиеся снаружи парадные закрыли, а позже произвели их перепланировку, использовав для увеличения жилплощади квартир, порезанных на коммуналки.
В пятидесятых в Царский переулок провели центральное отопление, и надобность в хранилище для угля отпала. После этого подвалы освоили местные жители, собрав из всевозможных пиломатериалов целый лабиринт, небольших, индивидуальных закутков, закрытых дверьми с навесными замками.
Это было явление повсеместное, так что насколько мне известно, никто в СССР подобного особо не запрещал.
Спустившись в подвал, я обнаружил что из развешенных лампочек, работает только висевшая над входом. Остальные либо скручены, либо давно перегорели. Кроме освещения, проявила себя ещё одна проблема. О точном местонахождении подвала, знал дядя Саша, а я был не в курсе. Конечно, можно зайти в подъезд и попытаться ещё раз расспросить включившую обиду дамы, но боюсь, это вызовет ещё больший приступ возмущения с её стороны. И, скорее всего, приведёт к обвинению в некомпетентности.
Взвесив всё, решил искать по наитию. Обойдя извилистый лабиринт первый раз, ничего не нашёл, и только повторный обход, с заглядыванием во все закутки, дал результат. Уловив аромат вишнёвого варенья, я прошёл по нему в тупик и обнаружил, что, он распространяется из щелей в деревянной двери.
Вытащив связку ключей дяди Саши, я не удивился, обнаружив подходящий к огромному амбарному замку. Открыв его, распахнул дверь и действительно увидел развалившуюся этажерку из полок и два десятка разбитых банок на полу. Правда, больше ничего необычного не заметил.
С трёх сторон кирпичные стены, со следами угля. В углу высится груда старинной рухляди, среди которой выделялись, ржавая рама от велосипеда пана Чингисхана и чемодан без ручек, времён пришествия Мамая. Короче, всё как обычно, сюда стаскивали всё, что невозможно хранить в квартире, но выкинуть почему-то жалко.
Первый осмотр не выявил обстоятельств, приведших к крушению деревянной конструкции. Но направив луч на дальнюю стену, я обнаружил у потолка, торчавший из кладки брусок. Видимо, именно к нему крепилась верхняя полка.
Соорудив из ящиков шаткий помост, я вытянул брусок, и направив луч фонаря в образовавшуюся дыру. Таким образом, удалось осветить часть помещения, находящегося на уровень выше подвального.
Никаких залежей рухляди там не обнаружилось, но мраморная отделка стены и пола, вызвала удивление. Именно такими мраморными плитами, были отделаны внешние части бывших парадных. Снаружи их давно заложили кирпичом, но, видимо, после перепланировки, некоторые части помещений остались замурованы.
Получается, дядя Саша здесь побывал и обнаружил эту дыру. А затем каким-то образом проник за стенку. Вытащив листок из планшетки, я снова обошёл лабиринт, меря шагами коридоры. В результате всего за пятнадцать минут в руках появился план подвала с указанием всех тупиков и поворотов.
Изучив набросок, я обнаружил ещё один тупик, утыкающийся в часть подвала, не нанесённую на план. Сейчас тупик перегораживала деревянная дверь. И судя по моим воспоминаниям, в будущем, это место будет заложено кирпичной кладкой. Посветив в щель фонариком, я обнаружил за дверью ступеньки винтовой лестницы.
Инструмента чтобы вскрыть замок не имелось, но стоило за него хорошенько дёрнуть, как он выскочил из паза, вместе с незакреплёнными петлями. А уже через несколько секунд я смог подняться на уровень выше и пробрался в коридор с мраморными стенами.
С одной стороны, он уходил на несколько метров и продолжался ступеньками, уходившими вниз. А с другой выходил в замурованную часть, отделанного мрамором вестибюля главной парадной.
Луч фонарика высветил постамент, где когда-то стояла декоративная статуя, и уходящий вверх пролёт широкой лестницы, по которой когда-то давно состоятельные жильцы поднимались в квартиры. Добравшись по лестнице до второго этажа, я обнаружил кирпичную кладку, ограничивающую пространство с двух сторон и проход, ведущий к единственной двери, по виду, оставшейся ещё с царских времён.
Со строением дома я был знаком, и не удивился тому факту, что эта массивная дверь, со стопроцентной вероятностью вела в квартиру моего свидетеля. Позеленевший от старости бронзовый номер квартиры, эту догадку тут же подтвердил.
Вот, значит, как, Антон Львович. Долго же ты мне голову морочил. Ну ничего, думаю, скоро мы посчитаемся.
Возвращаясь в отделанный мрамором коридор, я ругал себя за невнимательность. Ведь все эти чёрные ходы и катакомбы, были перед носом долгие годы. А я упорно искал маньяка за пределами дома инженеров и Царского переулка.
В коридоре обнаружилась дыра в стене, оставшаяся от того самого бруска. Находилась она практически на уровне пола. И именно на полу я заметил интересные следы. Несколько капель машинного масла были размазаны, дав понять, что здесь что-то проволокли. Именно в момент волочения, кто-то задел брусок и завалил этажерку из полок, находящуюся в подвале, с другой стороны.
Закончив расследование причины уничтожения запасов варенья, я прошёл по коридору до конца и спустился по лестнице на этаж, находящийся ниже уровня подвала. Здесь имелся ещё один уходящий вдаль коридор. И судя по составленной схеме, он вёл прямиком к тому месту, где когда-то находилась главная проходная комбината.
Я уже догадался, куда приведёт подземный ход, так что не удивился, когда через сотню метров, упёрся в точную копию гермодвери, обнаруженной в катакомбах под комбинатом. До галереи было ещё далеко, так что дверь была не той самой. Но стопроцентное сходство, давало понять, что если её вскрыть и пройти по подземному коридору ещё метров четыреста, то я обнаружу ту самую, ведущую в загадочную галерею.
Осмотревшись, я нашёл источник пролитого масла. Специальная лейка-маслёнка с длинным клювом, стояла у стены. Кроме этого, в углу лежала скомканная тряпка, которой совсем недавно подтирали потёки масла, оставшиеся после заливания им механизмов гермодвери и замочной скважины.
Развернув подозрительную тряпку, я обнаружил, что это женский плащ. После обследования карманов в руках появилась студенческая зачётка, с вложенными внутрь пятидесятидолларовыми купюрами. Развернув корочки и прочитав фамилию студентки, я убедился, что она совпадает с указанной в милицейской ориентировке. Значит, как я и предполагал, бесследно пропавшая в центре Москвы, невдалеке от французского посольства, студентка Щукинского училища, закончила свой жизненный путь именно здесь.
Выходит, я нашёл подземный ход, по которому француженка попала в катакомбы. Правда оставалась загадкой, почему после потери пальцев, она не
