я не смог бы управлять «Земельные работы Эндерс» без нее. Только вот теперь мне приходится это делать.
— По очереди, — тихо говорит Мама, поглаживая рукой мою спину, когда мы сидим в гостиной Греты во вторник вечером, перебирая фотографии с Джи и ее дочерью. — Давай просто пройдем через это, а потом будем волноваться об остальном.
Речь идет о похоронах в четверг и о том, что, черт возьми, я буду делать, когда она вернется в Колорадо с Лейси, что, как она сказала мне ранее сегодня, было ее планом.
— Почему бы тебе не отправиться домой и немного не отдохнуть? — добавляет мама. — Или, что еще лучше, иди и побудь с Джеттом немного.
— Он уже в постели.
— Тогда поддержи Хейден.
Мои глаза переходят на мамины, когда она сжимает мое колено.
— Ты пропустил воскресный обед. Нетрудно было догадаться, почему.
Черт. Я надеялся поговорить с семьей до того, как они начнут любопытствовать. Но опять же, в воскресенье мы с Хейден везде были вместе, и я уверен, что достаточно людей нас видели, чтобы сделать выводы.
— Иди. И поспи, милый. Пожалуйста, — мама наклоняется и целует меня в щеку, а я делаю то же самое с Гретой, обещая, что я всего лишь на расстоянии телефонного звонка, если ей что-нибудь понадобится. Она крепко сжимает меня, уверяет, что с ней все в порядке, а потом я иду… Прямо в хижину Фоссов.
— Привет, парень из братства. — Приветливые объятия Хейден ощущаются как гребаный рай, когда мы раскачиваемся из стороны в сторону на кухне, просто обнимая друг друга. — Я не была уверена, что услышу о тебе сегодня вечером.
— Прости, я пропал из виду, — говорю ей в волосы. — Похороны в четверг, и Грета уезжает на запад со своей дочерью, когда все будет сказано и сделано.
Я глубоко вдыхаю и также тяжело выдыхаю.
— Я не могу остаться. Я чертовски вымотался, и у меня куча дел на работе.
— Не сегодня, ты не будешь делать это сегодня. — Она переплетает свои пальцы с моими и наклоняет свою голову в сторону зала, распущенные пряди ее красивых светлых волос падают на ее лицо. — Пойдем.
— Детка, я устал.
— Вот почему мы идем в постель.
В ее постель?
Наши глаза встречаются, и в этих глубоких, темных глубинах есть нежность, которая стирает все остальное дерьмо за секунду.
Провести ночь в одиночестве, беспокоясь о дерьме, с которым я сейчас ничего не могу поделать, или провести ночь, уткнувшись в нее?
Вопроса нет.
Не говоря ни слова, я снимаю обувь и следую за ней в спальню в конце коридора. Она частично закрывает за нами дверь, оставляя щель, чтобы услышать Джетта, если ему что-то понадобится. А потом подходит ко мне.
— Руки вверх, — говорит она, ее пальцы скользят по подолу моей футболки. В тускло освещенной комнате, где единственным источником света является луна, она снова становится моим бестелесным ангелом, освещенным лавандовым сиянием.
— Я могу раздеться сам, — бормочу я, хотя мои конечности чувствуют себя так, будто на них миллион килограмм. Даже стоять прямо — уже усилие.
— Я знаю, что ты можешь, но хочу сделать это для тебя, — шепчет она, и я вспоминаю, почему я ждал. Ради нее. Ради этого. Ради нас.
Я поднимаю руки, и она снимает рубашку, бросая ее на стул в углу. Затем расстегивает мою ширинку, руками скользит под пояс моих джинсов к моей заднице и направляет их вниз к боксерам. Я измотан, но не настолько, чтобы не выгибаться в лепешку специально для нее.
Низкий, сексуальный смех наполняет комнату.
— Очень хорошо, парень из братства. Между нами говоря, твоя задница была единственным приятным моментом, когда я наблюдала за тобой в пятницу вечером.
— Ты пялилась на меня, да?
— Нет ничего плохого в том, чтобы немного посмотреть, — ухмыляется она и бросает мои джинсы на стул, а затем показывает мне пальцем на кровать. — Иди и сядь.
Я повинуюсь, потому что слишком привязан к этой девушке, чтобы не делать все, о чем она меня попросит.
— Постель теплая, — бормочу я, когда моя задница опускается на матрас. — Я тебя разбудил?
— Нет, я просто читала, — вздыхает она, стягивая с меня носки один за другим. — Залезай.
Я снова делаю, как говорит Хейден, и вознаграждаюсь, когда она забирается с другой стороны и прижимается попой к моим коленям.
— Спасибо. — Я подгибаю руку под ее голову, как подушку, а другую лениво кладу на ее живот.
— За что? — шепчет она, наклоняя голову под мой подбородок, наполняя мой нос своей сладостью, пока ее маленькое тело делится ее теплом.
— За это. — Сколько бы раз мы ни занимались любовью тем летом, именно в такие моменты я чувствовал себя ближе всего к ней. Такие моменты значили больше всего.
— Это не совсем для тебя, — признается она. — Мне нравится, когда ты рядом. В этом городе, в моей постели…
— Тебе просто нравится моя задница.
Она хихикает, и этот звук наполняет мою душу, как ничто другое.
Правда в том, что мы с Хейден созданы для таких моментов.
Мы вдвоем загадываем желания на одну и ту же звезду.
Мы вдвоем делим пиво и одеяло на пляже.
Мы вдвоем отдаемся неожиданному пламени и создаем жизнь.
То лето было наполнено моментами, которые проложили путь к тем, которые мы разделяли каждые две недели и дни между ними в течение последних четырех лет.
Мы могли растить нашего сына отдельно, могли жить разными жизнями, но мы всегда были вместе. Охваченные нашим общим ребенком и такими простыми моментами, как этот.
— Я хочу сказать Джетту, — шепчет она.
— Я думал, ты хочешь подождать.
— Я хочу этого больше.
Я тоже, городская девчонка. Я тоже.
ХЕЙДЕН
Лежа лицом вниз и вытянувшись, как морская звезда, Джесси открывает затуманенный глаз.
— О, слава Богу. Это был не сон.
Ухмыляясь, протягиваю руку и провожу по отметине на его щеке, отпечатавшейся во время сна. Я не сплю уже сорок пять минут, поочередно наблюдая за его сном и за тем, как над озером встает солнце в оттенках кораллового. Предполагается, что позже будет гроза, но сейчас все спокойно и красиво, как и мужчина в моей постели.
— Как тебе спалось?
— Потрясающе. — Он зарывается лицом в подушку и тянется руками к изголовью, отчего мышцы его спины напрягаются и перекатываются, как от тихого грома.
— Правда? Эта кровать динозавр.
— Да, но ты в ней. — Ленивая улыбка играет на его губах, когда он переворачивается на бок, притягивает меня ближе, прижимает к себе и проводит слабым
