приказ подключиться к охоте на «Бисмарка». Эскадра адмирала Тови, возглавляемая линкором «Кинг Джордж V», все еще стояла на якоре в Скапа-Флоу, шестьюстами милями южнее. Однако мощный отряд вице-адмирала Холланда, состоявший из «Худа» и «Принца Уэльского», находился гораздо ближе, всего в трехстах милях от «Бисмарка». Холланд приказал своим кораблям набрать максимальную скорость и идти наперехват.
Линейный крейсер «Худ» был некоронованным правителем морей, его имя звучало синонимом британской военно-морской мощи. Мир считал «Худа» практически неуязвимым, однако в его конструкции имелся весьма серьезный изъян — слишком малая толщина верхних палуб из незакаленной стали. На штабном совещании Холланда звучали тревожные голоса — разведывательные сводки прямо указывали, что первоначальные оценки огневой мощи «Бисмарка» сильно занижены, что орудия немецкого линкора превосходят по дальнобойности орудия любого из английских кораблей. Офицеры-артиллеристы с тоской изучали таблицы дальности огня; как ни крути, получалось, что немцы откроют огонь задолго до того, как «Худ» и «Принц Уэльский» сумеют им ответить. Адмирал обратился к команде «Худа» по системе оповещения: до встречи с противником оставались считанные часы. Офицеры и матросы встретили эту новость троекратным «ура!».
— Победа будет за нами. У нас восемнадцать пушек против восьми немецких.
Сохраняя скорость и курс, они должны были встретить врага не позже 2.00 по полуночи. Два мощнейших боевых корабля Британского военно-морского флота резали холодные воды Северной Атлантики. Адмирал Тови, все еще находившийся в Скапа-Флоу, приказал авианосцу «Викториес», линейному крейсеру «Рипалс». крейсерам «Галатея», «Гермиона», «Кения» и «Аурора», а также пяти эскадренным миноносцам присоединиться к нему чуть севернее Гебридских островов. Затем «Кинг Джордж V» вышел в море, и Тови отправился в кают-кампанию, чтобы пообедать в обществе своих офицеров.
В Лондоне Черчилль и Адмиралтейство были крайне встревожены сообщениями о быстром продвижении «Бисмарка» на юг, представлявшем смертельную угрозу для войскового конвоя WS8B. В полночь 23-го Гибралтарская военно-морская база получила радиограмму с приказом адмиралу Соммервиллу поднять по тревоге оперативное соединение «Н», состоявшее из авианосца «Арк Ройал», линейного крейсера «Ринаун» и крейсера «Шеффилд». Корабли должны были проследовать в Северную Атлантику, чтобы прикрыть войсковой конвой. Но этому рандеву не было суждено состояться, Атлантику ожидали значительно более драматичные события.
Теперь все фигуры были расставлены, начиналась игра всерьез. Нужно заметить, что команда «Бисмарка» пребывала в счастливом неведении относительно лихорадочной активности противника и надвигающейся грозы.
События быстро продвигались к кульминации. В 1.40, когда «Худа» и «Принца Уэльского» отделяли от «Бисмарка» всего лишь двадцать миль, капитан Линдеманн резко сменил курс и проскользнул заслон британских эсминцев незамеченным. Теперь две эскадры шли расходящимися курсами, расстояние между ними постепенно увеличивалось. В 3.20 «Саффолк», продолжавший следовать за «Бисмарком» по пятам, сообщил об этом изменении курса противника. Это поставило эскадру адмирала Холланда в крайне невыгодное положение — чтобы перехватить корабли противника, англичане должны были идти полным ходом под острым углом к его курсу. Был отдан приказ изготовиться к бою. На британских кораблях все офицеры и матросы переоделись в чистое белье — давний ритуал Королевского военно-морского флота, первоначально связанный с уменьшением вероятности попадания инфекции в раны. Большая часть команды писала прощальные письма своим родным и невестам. Затем моряки из группы «борьбы за живучесть» надели белые асбестовые комбинезоны, сделавшие их похожими на куклуксклановцев, и стали ждать. Они не питали особых иллюзий относительно своего будущего.
Последний бой линкора «БИСМАРК» 27 мая 1941 года.
Загремели колокола громкого боя. Все по местам! Наглухо закрывались водонепроницаемые люки, проверялись подъемники снарядов, прокручивались башни, поднимались стволы орудий. В котельных механики напряженно следили за стрелками манометров, в камбузах коки притушили печи. Летевшие полным ходом корабли не видели друг друга за стенами высоко взлетающих брызг. Две эскадры неуклонно сближались. В 5.10 Джон Лич, капитан «Принца Уэльского», объявил по системе оповещения: «Контакт с противником в ближайшие пятнадцать минут».
При обстреле «Норфолка» на борту «Бисмарка» произошла некая неприятность, небольшая, однако оказавшая заметное влияние на исход надвигавшегося сражения: при очередном выстреле одного из огромных орудий линкора его передний радар оказался в конусе ударной волны и был поврежден. Адмирал Лютьенс решил до завершения ремонта уступить место мателота «Принцу Ойгену». Так как немецкие корабли имели сходные очертания, британские наблюдатели неизбежно должны были перепутать крейсер с линкором.
Матрос Уайт по прозвищу Красавчик получил приказ взять бинокль и подняться на опасно раскачивающуюся мачту. После долгих минут ожидания сверху донесся крик:
— Вижу противника!
Из тумана выплыли две огромные тени. В их бесшумном целеустремленном беге чувствовалось что-то зловещее. Если немцев не остановить, они станут хозяевами Атлантики. Сейчас до них было семнадцать миль. Башни главного калибра начали разворачиваться. «Худ» мчался навстречу врагу, на его мачте гордо развевался белый флаг с крестом святого Георгия[274].
Ординарец Фрибе поставил перед Гельмутом Бринкманном, капитаном «Принца Ойгена», тарелку горячего супа.
— Вот же черт, кто-то бросил в мой суп окурок! Фрибе, утром ты пойдешь под расстрел!
Офицеры, сидевшие за столом, деланно рассмеялись; все их мысли были поглощены одной страстной мечтой: поспать бы хоть пару часов в уютной, теплой постели. Капитан второго ранга Яспер, старший артиллерист «Принца Ойгена» и его помощник, капитан второго ранга Пауль Шмаленбах не успели еще допить кофе, когда с акустического поста поступило донесение: «По левому борту приближающийся шум винтов».
Глядя в бинокли, они различили над горизонтом пятнышки дыма. Загремели колокола громкого боя; длинные трели оповещали команду, что предстоит бой с кораблями противника, а не с авиацией. Мало-помалу из-за горизонта показались верхушки мачт, а затем и полные силуэты кораблей. Шмаленбах перелистнул свой «Справочник по иностранным военно-морским флотам», удивленно покачал головой, снова изучил рисунок и объявил:
— Тот, что справа, это «Худ».
— Чушь,— отмахнулся Ясперс.— Это какой-то крейсер, а то и вообще эсминец.
— Заложимся на бутылку шампанского,— предложил Шмаленбах,— что справа — «Худ».
— По рукам,— охотно согласился Ясперс. Не поверив своему помощнику, он приказал зарядить орудия не бронебойными снарядами, а фугасными с контактными взрывателями — снарядами, бессмысленными против брони линкора.
Радист «Принца Ойгена» принял с «Худа» приказ: «Синий-четыре», то есть «Поворот направо на сорок градусов». Крайне неудачное решение адмирала Холланда выводило из боя кормовые башни обоих его кораблей, восемнадцатипушечное преимущество было утрачено. Теперь британцы имели всего десять орудий против восьми у немцев. Почти поровну. «Худ» и «Принц Уэльский» повернули к ветру.
Адмирал Лютьенс стоял на мостике «Бисмарка», крепко сцепив руки за спиной. На мгновение он задумался о великих морских
